Император Коммод – историческая фигура, резко контрастирующая с личностью его отца, Марка Аврелия. Император-филосов Марк Аврелий в свое время резко отошел от усыновляющего принципа наследования, инициированного еще Нервой за восемьдесят лет до того.
В истории Рима случалось и так, что у императоров, усыновлявших кого-либо, просто не было собственных детей в период их возвышения, либо была склонность передать власть лицу, вызывающему доверие. Однако, это не история Коммода. Несмотря на его крайнюю молодость, его темпы возвышения говорят о том, что Марк Аврелий видимо намеревался, чтобы его кровь текла в венах следующего императора.
Для столь предусмотрительного и осторожного правителя, как Марк Аврелий это решение оказалось катастрофическим выбором.
I. Империя в качестве наследства.
Луций Элий Аврелий Коммод появился на свет 31 августа 161 года в городе Ланувия – в первый год правления своего отца Марка Аврелия и Фауситины Младшей, дочери императора Антонина Пия. Фаустина родила как минимум 14 детей, не всем из них удалось выжить.
Отец по-видимому считал себя обязанным положению семье Фаустины, и относился к ней с уважением, мимо ушей пропуская слухи о неверности жены. Коммод был вторым сыном-близнецом. У него был еще младший брат, но братья не проживут до взрослых лет. Судьба уготовила повзрослеть лишь одному сыну из семьи Марка Аврелия и Фаустины – Коммоду.
Мальчик проявлял тревожные наклонности уже в детстве - ему нравилось распевать песни, танцевать и грубо шутить. Он испытывал настоящую страсть к поединкам гладиаторов с юных лет, несмотря на то, что не испытывал недостатка в учителях, призванных для развития юноши.
В одиннадцать лет Коммод был так взбешен недостаточной теплотой своей ванны, что приказал бросить банщика живым в печь. Вместо этого в огонь была брошена овечья шкура, и тогда, обманутый запахом горящей кожи, Коммод решил, что его гнусный приказ выполнен.
Отец выбирал для сына жену и остановился на Бруттии Криспине, девушке из аристократического рода. Она и Коммод были одного возраста. Казалось, шаг должен был укрепить позиции императорской семьи.
Почему мудрый отец-стоик оказался так слеп к этим проявляющимся чертам характера своего сына, остается неясным. Возможно, это было нежелание считать сына человеком, не способным обуздать свой нрав. Считается, от матери Коммод унаследовал базетова болезнь. Некоторые историки предполагают, что неверная Фаустина и вовсе могла родить Коммода не от Марка Аврелия – столь разные они были по нраву. Но, то лишь домыслы. В марте 180 г. н.э. отец Марк Аврелий скончался во время похода на Дунай от чумы.
***
Воцарение Коммода поддержали в Риме - особенно после того, как армия тут же выказала ему поддержку. Новый император немедленно отменил кампанию по присоединению Задунайских территорий к империи, не продолжив таким образом политику Марка Аврелия. Форты и дороги за Дунаем были брошены, с сарматским племенем языгов заключен мир, пограничная система укреплена.
Источники предполагают, что Коммод, находившийся в армии в момент смерти отца, устремился вернуться в Рим. Его тянуло обратно к столичным удовольствиям, что, возможно, было правдой. Но также возможно, что Коммод признал планы своего отца по присоединению северных территорий к Римской империи ошибочными.
Постоянно сменяющие друг друга племенные миграции из густых германских лесов делали освоение новых территорий дополнительным бременем для империи. Впрочем, если не считать периодических волнений на британских и африканских территориях, годы правления Коммода оказались в провинциях относительно спокойными.
У самого же императора были отличные от отцовских жизненные приоритеты. Если Марк Аврелий запомнился своим трудолюбивым и скромным нравом, то Коммод – стремлением к праздному образу жизни, тщеславию. Позже в годы своего правления Коммод даже изменил свое официальное имя, чтобы стереть любое упоминание о Марке Аврелии или Антонине. Это ли не свидетельство сильного желания Коммода освободиться от тени отца?
Римский историк и консул Дион Кассий, характеризуя Коммода, писал, что император не был злым по своей природе человеком, не склонным к коварству, но был неразумен - им легко манипулировать. Лишенный мудрости девятнадцатилетний правитель, которым легко манипулировать, оказался во главе огромной имперрии. Несмотря на то, что Коммод был рядом с Марком Аврелием большую часть последних лет, у нового императора было мало практического опыта в управлении или командовании, в понимании механизмов императорской власти в действии.
II. Временщики и заговоры.
Эти обстоятельства сулили большие перспективы для недобросовестных подчиненных Коммода. Первым среди них оказался молодой человек по имени Элий Саотер, его любовник и греческий советник. Но Саотер не удержался при и императоре и был заменен преторианскими префектами Секстом Тигидием Переннисом и Марком Аврелием Клеандром, вероятно, приблизительно в 182 году.
Клеандр напоминал Луция Сеяна, временщика эпохи Тиберия. Он был низкого происхождения. Бывшим рабом, Клеандр оказался любимцем честолюбивым и хитрым. В период своего ощутимого влияния на Коммода, которое длилось примерно с 182 по 189 год, Клеандр был практически императором, в то время как сам Коммод предавался радостям частной жизни.
Но Переннис и Клеандр также впали в немилость Коммода и погибли при невыясненных обстоятельствах. С этого времени Коммод правил по собственному разумению. Тот факт, что краткий период его самостоятельного правления (с 189 по 192 год) оказался катастрофой, красноречиво говорит о том, что Коммод был человеком, совершенно непредназначенным для власти.
Кое-кто пришел к этому выводу во время правления Коммода. В 181 или 182 году был раскрыт заговор с участием сестры Коммода Аннии Луциллы, старшей Коммода на 10 лет. Луцилла, женщина амбициозная, еще и недолюбливала императрицу Криспину. Луцилла якобы заручилась поддержкой своих любовником в этом предприятии. Если верить существующим источникам, заговор был раскрыт Коммоду из-за ошеломляющей глупости его главного агента, человека по имени Аппий Клавдий Квинтиан.
Заговорщики выбрали двух людей – Марка Умидия Квадрата Анниана и непосредственного Квинтиана в качестве убийцы из-за его дерзкого темперамента. Квинтиан оказался болваном. Спрятав под мантией кинжал, он ждал Коммода в темном подъезде амфитеатра. Но вместо тихого и внезапного нападения Квинтиан размахивал своим оружием и восклицал, что весь Сенат послал его убить Коммода, после чего и был арестован, а затем казнен. Луцилла была сослана на Капри, а затем казнена спустя несколько лет. Ее муж Помпеян, которого в свое время ценил Марк Аврелий, как ни странно, остался невредимым.
Коммод же, расправившись с заговорщиком Квадратом, взял в наложницы его женщину, Марсию. С тех пор Марсия приобрела влияние на Коммода, фактически заменив жену. Бездетная Криспина надоела мужу. Коммод под ложным предлогом измены сошлет её на тот же остров Капри, где с женою так же расправятся убийцы, как расправились со старшей сестрой Луциллой.
То, что Квинтиан утверждал, что он агент Сената, испортило отношения между императором и этим органом. С этого момента началась ужасная и такая извечная история дознания и доносов, стравливания сенаторов друг против друга. Многие тогда погибли от рук Коммода, а их имущество было конфисковано.
В Коммоде начала расти подозрительность и страх к окружению, выходящая за грани. Примером тому может служить странная история Секста Кондиана, сына сенатора, приговорённого к смерти по приказу Коммода. Кондиан, осознав свою вероятную судьбу, инсценировал свою смерть, а затем, переодевшись, сделался скитальцем. Коммод так стремился задержать его, что многие люди были арестованы и убиты только за то, что выглядели как Кондиан. Их головы были выставлены на всеобщее обозрение в Риме.
Окончательная судьба Кондиана неизвестна, но тот факт, что император преследовал невинных людей, потому что они были похожи на кого-то другого, красноречиво говорит о правлении Коммода. Историкам известны как минимум два других неудачных заговора против Коммода, детали которых расплывчаты и спорны, но один, по-видимому, был связан с префектом Переннисом и привел к его смерти в 185 году.
III. Арена для "Геракла".
Вне государственных обязанностей, Коммод предавался своим личным страстям, главным образом гладиаторским боям и гонкам на колесницах. Последнее он практиковал не публично, так как стыд мешал ему участвовать в общественных гонках. Но, как пишет Дион из личных наблюдений, император устраивал гладиаторские бои и охоту на зверей на арене перед обожающими толпами.
Кажется, император был недурен в плане гладиаторских задатков. Наедине Коммод сражался острым оружием, убивая и калеча своих противников, хотя на публике он и сражался только тупым оружием — перспектива смерти императора Рима на арене на глазах своего народа была слишком ужасна даже для Коммода, что вполне логично. Дион отмечает, что Коммод был гладиатором-левшой, чем он очень гордился. Кажется, он выиграл каждый бой, в котором участвовал.
Мало того, что сенаторы и рыцари были вынуждены присутствовать всякий раз, когда Коммод выходил на арену, они также должны были воспевать:
«Ты господин, и ты первый, самый удачливый из всех людей. Ты побеждай и побеждай…».
Однажды, убив страуса, Коммод расхаживал с важным видом, размахивая страусиной головой и мечом, угрожающе ухмыляясь сенаторам. Тот же Дион говорит, что он и его окружение находило подобное зрелище скорее не столь не угрожающим, как глупым. Но, конечно, все смеялись. Смеялись, чтобы лишний раз не рисковать жизнями.
Однажды Коммод собрал из города людей с увечьями, нацепил на них змеиные хвосты для голеней, чтобы они походили на мифологических великанов. Затем он дал им губки вместо камней, чтобы они бросали в него, прежде чем забить их всех до смерти дубинкой.
Этими представлениями Коммод судя по всему самоутверждался, они помогали императору в его понимании создавать и укреплять божественные связи с публикой. Все выдающиеся римляне со времен республики ассоциировали себя с богами, и обожествляемые императоры не были исключением. Во II веке Юпитер все еще был главным богом римского государства, был фаворитом, и, конечно, пользовался почитанием полубог Геркулес, который в конечном итоге после смерти получил полный божественный статус.
Таким образом, обращение к образу Геракла определенно занимало ум Коммода. Убивая крупных и грозных животных на арене, не говоря уже о выдуманных мифологических персонажах, Коммод мог сознательно ассоциировать себя с Гераклом, по крайней мере, ближе к концу жизни. Идентификация эта стала выходить далеко за рамки простой ассоциации, вплоть до того, что «Геркулес Коммод» был отчеканен на монетах. Обратите внимание, что в этой форме Геркулес является основным именем, а Коммод в качестве прилагательного.
На своих портретах и бюстах Коммод стал изображается как Геракл, в львиной шкуре и при дубине. Был создан культ поклонения императору как Гераклу. Он изменил несохранившуюся ныне огромную бронзовую статую Колосса Нерона, стоящую у Колизея, чтобы он напоминал Геркулеса, снабдив статую надписью:
«Я сын Юпитера, победоносный Геракл, а не Луций, хотя и вынужден носить это имя».
Все это, конечно, свидетельствует о огромной и возвышающейся мании величия. В самом конце жизни он даже переименовал Рим в «Colonia Lucia Aelia Nova Commodiana», что означает что-то вроде «Новой колонии Коммода». Все месяцы года оказались переименованы в его честь. Император полюбил, чтобы к нему использовали обращения Amazonius или Exsuperatorius. Эти титулы несли в себе коннотации с военного искусством и превосходства.
Сенат стал именоваться «Счастливым коммодианским сенатом», римляне стали называться «коммодианским народом», а все легионы должны были получить название «коммодианских». Да и само правление Коммода было объявлено «золотым веком» Рима.
Сложно ли догадаться, что все это сделало Коммода крайне непопулярным в сенаторских кругах, хотя император безмерно забавлял массы такими нововведениями? Внедряемый в сознании людей культ Коммода-Геркулеса внушал им образ некого сильного защитника во главе империи, в то время как его экстравагантная щедрость (денежные подачки) и ставка на впечатляющие зрелища, которые он не только превозносил, но в которых он позже иногда и сам принимал участие - все это добавляло ему популярности.
III. Смерть “Геракла”.
Такой отрыв от реальности ускорял перспективы финала императора. И смерть пришла к Коммоду стараниями самых близких ему людей. Новые советники, такие как новый префект преторианцев Эмилий Летус или его спальник Эклект, опасались за свою жизнь, наблюдая, с какой легкостью Коммод расправляется с людьми. Они понимали, что случилось с предыдущими советниками Коммода, такими как Клеандр. Его давняя любовница Марсия, похоже, тоже была замешана.
Когда заговорщики узнали про ужасающие их планы императора, согласно котором Коммод 1 января 193 года должен убить новых консулов, а затем выйти из гладиаторских казарм, чтобы самому занять пост консула, эта группа решила действовать на опережение. По другой версии, заговорщики обнаружили список погибших с их именами.
Независимо от того, что стало первопричиной, Коммода решено было накормить отравленной говядиной. Эта затея Марсии не увенчалась успехом. Затем был подослан некий физически крепкий атлет по имени Нарцисс, чтобы задушить императора в ванне. И Нарцисс не подвел - убийство произошло 31 декабря 192 года.
Коммоду был всего 31 год – он продержался во власти почти 13 лет, прожив вдвое меньше, нежели его уважаемый римлянами отец. Убийцы императора не на много пережили его.
Вместе с Коммодом умерла династия Антонинов, поскольку для наследования были приняты минимальные меры. Со времен императора Нервы Антонины добились беспрецедентной стабильности и процветания. Но годы процветания миновали - над империей снова нависла тень гражданской войны.