Раздумывая об исторических причинах неприязни славянской Польши к славянский же России (см. нашу статью за 1 апреля по этой ссылке https://zen.yandex.ru/media/id/61d5b2153a6ca93284ba2bbf/chto-kroetsia-za-nepriiazniu-polshi-k-rossii-i-zachem-im-kaliningradskaia-oblast-62474c1a85d9f108cce30a61) внезапно вспомнился старый польский сериал «Королева Бона», 1980 года производства. Захотелось пересмотреть. А после просмотра и поговорить о главной героине фильма – итальянской принцессе из герцогства Бари, ставшей в 1518 году польской королевой – очень неординарной личности в польской истории периода позднего Средневековья.
Королева Бона прославилась твёрдостью своего характера, стремлением к власти. Но мы рассмотрим её женскую судьбу и порассуждаем: можно ли быть одновременно и сильной королевой, и счастливым человеком.
Ко времени прибытия в Краков (тогдашняя столица Польского королевства) принцессе было уже 24 года. Почему же принцесса досидела «в девках» до такого возраста?
Портрет Боны Сфорца неизвестного автора, если это действительно она, показывает принцессу в весьма выгодном свете: волнистые золотистые волосы, что очень ценилось в Италии, где большинство женщин были темноволосыми, нежная светлая кожа. Немного выпуклые глаза не портят её привлекательности.
Портрет Боны, который приписывается кисти Леонардо да Винчи, изображает модель несколько иной, с более тёмными волосами, но нежным лицом, характерным для женских портретов художника.
А вот на третьем портрете кисти Яна Матейко, изображение Боны уже близко к первому портрету: пышные золотистые волосы и несколько выпуклые большие глаза. Но здесь уже читается и характер – от нежности не остаётся ничего, плотно сжатые губы говорят об упрямстве и решительности действий.
Таким образом, каждый портрет изображает вполне привлекательную особу.
Почему же красивая принцесса, да ещё и с богатым приданым чуть не осталась вековухой? Для этого надо узнать, кто были её родителями, в каких условиях прошли её детство и юность, и были ли они счастливыми.
Отец – миланский герцог Джан Галеаццо Сфорца, в 7 лет унаследовав престол после убитого отца, полностью подпал под влияние своего дяди Людовико, который либо отравил своего юного племянника, либо просто споил. Боне был всего один год, когда она осталась без отца.
Поэтому дальше воспитанием дочери занималась только её мать, неаполитанская принцесса Изабелла Арагонская, после смерти брата унаследовавшая и титул королевы Иерусалимской (это ещё отзвук крестовых походов). Ничего подробного о её жизни мы не знаем, кроме как молвы о приязни к ней известного художника да Винчи, который якобы именно с неё и писал свою Мону Лизу. Но зная об обстановке при миланском дворе можно предположить, что жизнь вдовы и её трёх детей не была спокойной.
Надо сразу заметить, что средневековая Италия представляла собой конгломерат мелких и не очень государств: королевств, герцогств, княжеств, включая и папскую область, чьи правители постоянно воевали друг с другом. Либо на их земли претендовали крупные государства Южной и Центральной Европы: Испания, Франция, Австрия. Поэтому итальянский период жизни Боны, однозначно – это жизнь в обстановке постоянной вражды, интриг и убийств, что закаляло характер правителей.
После смерти двух старших детей герцогиня-мать сосредоточилась на воспитании оставшейся младшей дочери и сумела сберечь для неё немалое приданое из скопленных миланскими герцогами сокровищ. Наследственное по отцу княжество Бари тоже доставалось Боне. Видимо, такое крепкое материальное положение и заставляло герцогинь с большой разборчивостью относиться к выбору женихов.
И час пробил – сватовство польского короля Сигизмунда I, оставшегося вдовцом и без наследника, добавляло к имеющимся титулам ещё и реальный королевский титул и возможность занять достойное положение, подарив королю и стране долгожданного принца.
Сигизмунду ко времени нового брака было уже за пятьдесят. Судя по всему, к этому времени он уже подустал и от споров с польской и литовской шляхтой, чьим великим князем ещё он был, и от военных походов, в которых, как правило, и проходила жизнь правителей средневековья. Поэтому, став королевой, Бона со всей дремавшей в ней доселе энергией приняла на себя заботы об управлении государством.
В сериале образ Боны блистательно воплотила актриса Александра Шлёнска. Если в изображении молодой Боны она показалась несколько староватой для роли, явно были видны приметы возраста, то по мере «взросления» её героини совпадение с персонажем становилось всё более и более достоверным.
«Престо, престо» (с итальянского - «быстро, быстро») – любимое словцо королевы, не терпящей промедления в исполнении её приказов и желаний, быстро выученное всем краковским двором в замке на Вавеле (холм, на котором был выстроен краковский дворец). Здесь, в этом замке, его залах и наружных галереях и проходит основное действие сериала, иногда переносящее нас в Литву.
Легко ли было править Боне, несмотря на всю её железную хватку и характер? Нет, очень непросто. Ведь Польша, как и Литва не являлись государствами с наследственной монархией. Короля, как и литовского великого князя выбирал сейм, где самый последний шляхтич-пропойца мог проорать своего кандидата, да хоть бы и себя самого. Выбранные таким образом правители были во многом ограничены в своих действиях теми группировками, которые их выдвинули. Требовалось немало дипломатических талантов, чтобы лавировать в этом бушующем море политических страстей.
Для Боны, прибывшей из страны, где наследственное право являлось основой политической системы, такое положение вещей было непонятным. Да ещё и Литва тут каким-то боком … Родив спустя год после первой дочери наконец-то своему мужу сына, Бона могла почувствовать себя счастливой. Ведь это именно она, а не венгерка Барбара Запольяи, первая супруга Сигизмунда, обеспечила Польше наследника.
Но наследника ли своему отцу? Вот в чём вопрос. Поэтому все свои силы, ум и хватку бросила Бона на обеспечение преемственности наследования польско-литовского престола своим сыном, Сигизмундом Молодым от своего отца Сигизмунда Старого. По всей видимости, король самоустранился от этой проблемы, предпочитая времени самому расставлять всё по своим местам. Но Бона была нетерпелива.
Как ни странно, эта авантюра удалась. Принц-младенец стал великим князем Литовским, а подростком – соправителем своего отца. Два короля на одном троне – это было что-то новенькое в польской истории!
Так была ли Бона счастлива? По свидетельствам современников, и это хорошо отражено в сериале, ни подданные, ни польская аристократия её не любили. Постоянно повышающиеся налоги, идущие на затеи королевы (строительство резиденций, межевание земель по всей стране), усмирение своеволия шляхты, та жесткость и бескомпромиссность, с которыми она достигала поставленных целей, сплачивали вокруг неё только тех, кто искал карьеры при её дворе, либо сам был схож с нею в своём честолюбии и амбициях. Так что оппозиция королеве только ширилась и множилась.
Даже наиболее близкими к ней людьми, прибывшими с нею из Бари, она распоряжалась по своему усмотрению, пренебрегая их интересами и личными желаниями. Впоследствии эта чёрствость будет стоить ей жизни.
Спокойный и незлобивый нрав супруга, рождение сына и четырёх дочерей обеспечили Боне крепкое положение возле него, его благодарность и уважение. Соединение льда и пламени, какими были Сигизмунд и Бона, создали на удивление крепкий политический и семейный тандем. К тому же Сигизмунд Старый прожил даже по меркам нашего времени весьма долгую жизнь (умер в 81 год), обеспечив королеве и надёжную опору и поддержку всем её начинаниям. Так что с этой стороны Боне несказанно повезло.
Но женщина счастлива счастьем своих детей, а женщина-королева бывает счастлива лишь тогда, когда обеспечивает страну наследниками, а наследников – достойными условиями для правления и сохранения своего высокого статуса. Была ли Бона счастлива с этой стороны?
Посмотрим, как сложились судьбы её детей. Прежде всего, её любимец и надежда – Сигизмунд Август, названный таким императорским именем в надежде на славное будущее. Много Бона сделала для его восхождения на польский трон.
Не будем касаться его правления, а вот то, что составляет человеческое счастье, здесь Сигизмунду не повезло. Тем более что для правителя того времени личное было равно государственному, и одним из предназначений монарха является обеспечение преемственности внутри династии. Дожив до 52 лет, имея трёх жён, сын Боны так и не обзавёлся потомством, поставив под угрозу сохранение прав на польский престол у династии Ягеллонов. Две супруги короля из династии австрийских Габсбургов – первая и третья, две родные сёстры, страдали и одинаковыми заболеваниями – эпилепсией, что выяснялось только после свадьбы. Первая вскоре сама угасла, другая была отправлена восвояси самим Сигизмундом.
Не желая получить вновь навязанную жену, король сам выбрал второй супругой вдовушку, литовскую аристократку Барбару Радзивилл. Но после потери вынашиваемого ребёнка молодая королева так и не оправилась и умерла вскоре после венчания.
Для Боны бездетность сына стала настоящей трагедией. Кому перейдёт трон, неужели все труды пойдут прахом? Трагедия Сигизмунда обернулась трагедией и для его младшей сестры – Анны Ягеллонки, которая в условиях отсутствия наследника мужского пола становилась запасным вариантом для сохранения трона за династией. Она с помощью подобранного мужа и рождённого наследника должна была стать продолжательницей Ягеллонов. Такую судьбу определила ей её мать-королева, оставив в Польше незамужней, в ожидании либо рождения у брата сына, либо его собственной смерти.
Так и ждала несчастная Анна своей судьбы: сначала кончины брата, потом решения Сейма о подборе кандидата в мужья. Сначала им стал французский принц Генрих Валуа, разница в годах с которым была более чем в двадцать лет. Сбежавшего во Францию Генриха, чтобы занять опустевший трон после смерти старшего брата, заменил воевода Стефан Батория. Но ни с тем, ни с другим семейных отношений у Анны не сложилось. О наследнике так и вовсе говорить уже не приходилось.
После потери второго сына, преждевременно родившегося в результате падения с лошади, Бона больше не могла иметь детей в силу своего возраста и физических проблем. Так что, кроме Августа, у королевской четы оставались только дочери. Помимо Анны, ещё старшая – Изабелла, и две младшие: София и Катерина. Увы, судьба не была благосклонной и к ним.
Изабелла и Катерина, обе стали королевами: первая – венгерской, вторая – шведской. Казалось, обе получили достойное положение. Но в те бурные времена королевский статус не обеспечивал ни надёжность, ни безопасность.
Изабелла Ягеллонка стала вдовой через две недели после рождения сына, и вся остальная её жизнь прошла в борьбе за наследство сына, как с внешними врагами – турками, так и с внутренними: и в Венгрии, и в Австрии, претендовавшей на часть венгерских земель. Для королевы Боны, при всей её расчётливости в отношении жизни и браков детей, несчастье её первой, старшей дочери, туманное будущее внука-первенца стало тяжким ударом.
Трагедией обернулся и брак младшей дочери Катерины Ягеллонки, выданной замуж за шведского короля Юхана III. После переворота, устроенного братом короля Эриком, Юхан с Катериной были заключены в одном из королевских замков, где пробыли под стражей пять лет. Здесь родились трое их детей. Правда, после нового переворота они были освобождены и вернулись на престол. Их сын Сигизмунд, воспитательницей которого становится его тётка Анна Ягеллонка, стал впоследствии новым польским королём, но при этом потерял шведский престол, как некогда его отец также в результате переворота.
Интересно, что браком с Катериной весьма интересовался московский царь Иван Грозный, подбирая себе новую жену после смерти первой супруги, но получил отказ от её родителей (видимо, сказалась разница в вере). Вновь после свержения Юхана он предлагает Катерине оставить супруга и приехать в Москву. Причём, новый король был готов выпустить экс-королеву и отправить её в Московию, но Катерина отказалась. Из огня да в полымя …, так что решение её было правильным. Но случись это, польские короли получили бы законное право претендовать на московский престол без применения силы и войн, как случилось спустя почти столетие в годы московской Смуты и польской интервенции.
Но, пожалуй, самой несчастливой оказалась судьба Софии Ягеллонки, ставшей герцогиней Брауншвейг-Люнебургской. Двенадцать лет брака так и не принёс своих плодов, хотя от первого брака герцог Генрих V имел восьмерых детей. Овдовев, София была вынуждена выехать и из замка. Так и жила вдовая герцогиня вдали и от герцогского двора, и от родного дома, без семьи и детей, всеми забытая, к тому же вынужденная судиться с пасынком, новым герцогом, за дом, в котором проходили её тоскливые дни.
Нет, не была королева Бона счастлива и спокойна за своих детей. Отношения с сыном, который желал править самостоятельно, начали портиться. В итоге королева-мать вынуждена была покинуть двор, перебравшись в свою литовскую резиденцию, а затем вернуться в родное Бари. Причём, без большей части своего приданного, без всякого стеснения отобранного у неё сыном. Вот такой чёрной неблагодарностью отплатил ей любимый Август.
Портрет кисти Лукаса Кранаха Младшего, сделанный незадолго до отъезда из Польши, изображает Бону в возрасте, примерно, 60-61 года, в чёрном вдовьем, как принято тогда было, наряде. Тяжесть и горечь жизни отпечатались в её облике. Мало что осталось от той золотоволосой девушки, когда-то приехавшей в Краков и осчастливившей польского короля. Хотя узнаются всё те же выпуклые глаза, да крепко сжатый небольшой рот. Нет, королева Бона просто так не сдаётся!
Возврат в Бари был не только следствием испорченных с сыном отношений, но и происков её приближённых-итальянцев: канцлера её двора и любимой камеристки. Уставшие от многолетней службы капризной королеве, неудовлетворённые своей бессемейной жизнью, чувствующие себя обойдёнными милостями и наградами, они всей душой рвались в родную Италию, к её жаркому солнцу, из стылых болот Польши. Ссора с королём сыграла им на руку.
Ах, если бы знала проницательная и подозрительная Бона, чем это обернётся для неё самой! Ведь она лишь хотела проучить сына, показать ему, что он без неё никак не обойдётся, и вновь вернуться в Польшу, ставшую ей родной. Но это не входило в планы её приближённых, почувствовавших себя вдали от сильной королевской руки наконец свободными и жаждавших эту свободу закрепить. Считается, что именно отравление стало причиной внезапной смерти ещё достаточно крепкой 63-летней королевы Боны. А иначе, с чего бы ей умирать? Её сил вполне могло достать и для обратного пути в Польшу. К тому же эти приближённые вдруг разбогатели, обзавелись поместьями – не иначе как по подложному завещанию. Так считала народная молва.
Таков был конец всесильной королевы Боны. Одиночество и разочарование, разбитые надежды на счастье любимого сына и продолжение династии, трагедии дочерей – эти несчастья вполне могли подорвать её здоровье и без всякого яда.
Ещё раз обращаясь к польскому сериалу, вспоминается задушевный разговор короля Сигизмунда Августа со своей матерью, страдающей за него и осознающей всю тщетность своих стараний по закреплению польского трона за своим потомством, жалующейся на свою несчастливую жизнь. «Несчастливая жизнь? Нет, трудная, очень трудная, но не несчастливая».
Благодарим за дочитывание статьи. Если Вам понравилась статья и оказалась полезной – поставьте лайк! Вам несложно, а нам становится понятно, что именно интересно нашим читателям.
Будем благодарны за подписку на наш канал, можно и взаимную. Открываем вместе интересное, новое, полезное!