Доброго дня, уважаемые коллеги.
Давненько я не писала о диссоциативном расстройстве идентичности, пора и за ум браться.
Итак, мы продолжаем обсуждение техники терапии диссоциативного расстройства идентичности. А поговорим мы опять же не о самой технике, а скорее вновь об условиях.
Одним из неотъемлемых условий успешной терапии диссоциативного расстройства идентичности является доверие в паре терапевт-пациент. Уточню, речь идет не о доверии пациента терапевту, а именно о взаимном доверии, что для терапевта не всегда легко. И в этой теме доверия есть один момент, на который мне захотелось обратить ваше внимание. Вопрос не простой, поэтому предложу вначале небольшую виньетку. Оговорюсь, это не конкретный случай, а созданная для данного вопроса компиляция, наблюдаемая у большинства пациентов на определенном этапе терапии, поэтому вопрос о конфиденциальности тут не стоит.
Терапевт: Почему вы сегодня так настороженны?
Пациент: Внутри меня спор. Взрослые полагают, что тебе рано еще доверять, мы тебя не проверили. А малышка хочет поиграть с тобой, она даже рисунок тебе нарисовала и лошадку слепила (показывает реальные предметы). Но злые части боятся, что ты станешь обижать ребенка, и поэтому очень злятся на тебя за то, что ребенок к тебе хочет.
Терапевт: Я вас не тороплю. Для того чтобы сформировалось доверие нужно не только время, но и реальные действия. А я пока не соответствую вашему представлению о человеке, которому можно доверять. Расскажи мне, пожалуйста, во что хочет поиграть ребенок……
Вот небольшой фрагмент сессии. В нем мне хотелось показать отличительные особенности терапии человека с ДРИ.
*Терапевт сохраняет терапевтическую и человеческую позицию одновременно, веря в реальность внутреннего мира для пациента. Заметьте, не просто в реальность того, что внутри пациента куча народу, а в реальность для пациента, находится рядом, как друг, не сливаясь и не критикуя.
*Терапевт взаимодействует со всей структурой одновременно, используя при необходимости местоимение «вы», а не «ты», не выделяя какое-то одно состояние, дабы избежать ретравматизации.
И самое малопонятное и граничащее на первый взгляд и душевным нездоровьем терапевта –
*Терапевт постепенно переселяется в мир субличностей, экологично сосуществуя и взаимодействуя с субличностями внутри психики пациента.
Да, если вы выкинете такой финт с невротиком и, ли упаси вас бог, с психотиком – вы доведете его до психбольницы, но при ДРИ – это единственный способ вступить в полноценный неразрушающий и неретравматизирующий контакт.
Таким образом, учтя вышеперечисленные три момента (пока хотя бы три), мы переходим в поле аналогий и свободных ассоциаций. Именно поэтому для терапии ДРИ более других подходит психоанализ и иные подходы и техники, работающие одновременно с образами прошлого и теми мирами, который старые добрые психиатры называют продуктивной симптоматикой. В связи с этим можно предположить, что наибольшей эффективностью при работе с ДРИ обладает терапевт, способный сместиться за пациентом в его «сумрак», как в известном фильме, выживать и функционировать в нем, а в нужный момент выйти из этого «сумрака» за руку с пациентом.
Да, звучит как сказка, но стоит отметить, что и так весь мир нашего пациента на ваш взгляд – сказка, равно как и язык его общения. А вот говорить с каждым на его языке – уникальное умение Мастера.