Найти тему
Жизненные истории

Знаки отличия

фото: из интернет-источника
фото: из интернет-источника

Перед каждым Новым го­дом Нина отправляла Николая выбивать ковер, и пылесос тут ни при чём, одним словом - тра­диция.

И в этот раз Николай свер­нул ковёр и пошёл, и было ему лихо: и от чужой неизбежной во­ли, и от своего правильного по­ступка.

Агатка выскочила вместе с ним, радостная, погулять в несо­бачье время, и, разбегаясь во все стороны, лая и поскуливая одно­временно, оповещала двор о своём присутствии, о свежем снеге и о наступающем Новом годе.

Прошлый Новый год Агатка вспоминала всякий раз, когда за­ходила в гостиную: традицион­ное новогоднее меню навсегда отпечаталось жирными пятнами на обоях. Агатка тогда съела что смогла и потом ещё долго мучи­лась животом.

И Николай мучился. Ну раз­ве он виноват в том, что не удер­жался на стуле, делая стойку на руках, хлестанул упругим телом по столу с угощениями и бухнул­ся на пол? Короче, вся еда - по стенам, посуда - вдребезги, бу­тылка ни одна не разбилась, и на балконе ещё стояло. Вот тесть, например, даже не заметил, что произошло, и Виталик продол­жал как ни в чём не бывало, и Сашка, и курица - была и нет. Только бабы - они всегда так, что­бы человеку досадить. Нина в ис­терику, мать за ней. Зло берёт, вспоминать страшно...

Николай колошматил ковёр. Жуткие кадры прошлогоднего праздника один за другим выле­тали из ковра, висли перед Нико­лаем и падали в снег. Агатка удивлённо ловила воздух и что-то нюхала в снегу, а потом стала прыгать на ковёр и укусила его дважды.

...К утру, когда перестали ругаться и бросили встречать Но­вый год, на полу ещё оставалось много еды, и был холодец, и Агат­ка поедала его дрожащее тело. Николай подошёл к ней и недоб­ро спросил:

- Жрёшь?

Агатка перестала есть и ум­ненько посмотрела Николаю в глаза. «Не пропадать же добру», - хотела сказать Агатка, но Нико­лай перебил её:

Да, ты с бабами заодно! Все вы такие! Праздник им, види­те ли, испортил!

Агатка оставила холодец, аккуратненько села и, чуть накло­нив мордочку в сторону, пригото­вилась внимательно слушать.

А ведь это я тебя щенком взял! - зловеще продолжал Ни­колай.

Агатка повернула мордочку в другую сторону.

Да не расстраивайся ты так, - сказала Агатка, но Нико­лай её неправильно понял, при­сел на диван и закрыл лицо ру­ками.

Агатка подошла к Николаю и, скульнув, ткнулась ему носом в колени. Николай оторвал руки от лица, и Агатка увидела Николае­вы слёзы. Нинины слёзы она ви­дела и знала их вкус.

Агатка подсела к Николаю на диван и скромно лизнула Ни­колаеву щёку. Слёзы были такие же солёные, как у Нины.

Ревёшь как баба, - разо­чарованно вздохнула Агатка, - смотреть противно.

Только ты меня понима­ешь, - неправильно понял Агатку Николай и остервенело начал трепать её за морду.

«Напился и пристаёт», - по­думала Агатка и дёрнулась от Ни­колая.

Стой, - мирно сказал Николай, - мы ща приборкой с тобой займёмся: бардак на па­лубе, - Николай решительно встал, зацепил надломленное куриное крыло и сунул Агатке в морду.

«Так себе кусочек», - пере­жёвывая крыло, подумала Агатка и направилась к холодцу.

Вкусно?.. Вкусно! - сам с собой поговорил Николай. - То-то же! Ух, ты моя умница! Лопай, не стесняйся!

Агатка никогда не была об­жорой, но тут её понесло. И Нико­лая понесло:

- Значит, праздник у вас та­кой: хлоп - и нету, - бурчал Нико­лай, собирая осколки того само­го праздника. - Вон у собаки пра­здник теперь. Питайся, питайся, Агатка!.. Убирать она, видите ли, не будет! - обращался Николай к невидимой Нине. - Да я и сам уберу, беда какая! - сказал Нико­лай и бросил веник.

Николая бросило в жар. И горькая, липкая обида пропитала Николаю весь организм и оста­лась в нём, как те пятна на обоях в гостиной...

Агатка прыгала по снегу, пы­таясь поймать какую-то несуще­ствующую мышь. А Николай ко­лошматил и колошматил и так уже насмерть забитый ковёр.

Получайте! Получайте! Праздник! Вот вам! Вот вам акро­бат!..

Надо сказать, что весь год Нина звала его акробатом или ак­робатом несчастным.

Николай добросовестно добил ковёр, взвалил на плечо мёртвое ковровое тело и по­брел к подъезду напрямик, по сугробам.

Тебя самого выбивать на­до, акробат несчастный, весь в снегу, - встретила его Нина.

Она схватила веник и стала выбивать Николая. Николай опус­тил ковёр и поставил его перед со­бой. Ковёр задержался на секунду вертикально, а потом грохнулся плашмя. Николай грохнулся рядом.

- Во-о, развали-ился! - про­пела Нина. - К представлению готовишься! Подожди, стол на­крою, тогда падать будешь.

Николай лежал молча, и Ни­на поняла, что он ей ничего не от­ветит, но сейчас это было не глав­ное: ей хотелось поскорее закончить с уборкой. Она перешагнула Николая, взялась за ковёр и пово­локла его в комнату. Агатка с дру­гого конца взялась ей помогать.

Николай пролежал так часа два. Нина ругалась, пыталась его тащить, но так и не сдвинула с места. А потом она села рядом с ним на пол и расплакалась, пото­му что наконец поняла, чем Нико­лай отличается от ковра.

Тогда Агатка подошла к ней и лизнула в щёку, а потом лизну­ла ещё раз и, наконец, поняла, чем женские слёзы отличаются от мужских.

А Николай обнял Нину и по­нял, что Нина ничем не отличает­ся от Агатки, ведь он её тоже ког­да-то взял щенком.

А лампочка в прихожей по­гасла на мгновение и вспыхнула снова. И все трое посмотрели вверх. Это к ним в дом пришёл праздник.