Не ради денег или славы,
Я сказку эту расскажу,
А ради лишь одной забавы,
Стакан хватив для куражу.
Что ж, поудобнее садитесь,
Ведь слушать легче, чем читать,
И от забот чуть отвлекитесь,
Я ж с Богом, буду начинать.
1 часть
То ль недавно это было,
То ли в давние года,
Мы про это не узнаем,
Ни за что и никогда.
Ну, так дело ведь не в этом,
Шел тогда который год,
Было то зимой иль летом,
Иль совсем наоборот.
В общем так: В краю далеком,
На земле, не на звезде,
И не на бугре высоком,
Жил старик в своей избе.
Вел старик хозяйство справно,
Две телушки, три козы,
И с пшеницею исправно,
В стольный град гонял возы.
Значит, царство то было
Два лаптя с притопом,
Не длинно и не мало,
Коль скакать галопом,
Если б я ни ел, ни спал,
Длинных верст не мерял,
Я бы за год проскакал,
С Запада на Север.
Хоть старик наш, вот непруха,
Что до срока овдовел,
Со своею со старухой,
Трех сынов родить успел.
Сыновья росли, крепчали,
Ели кашу с молоком,
Не было отцу печали,
И сомнения, ни в ком.
Звался старший сын Гаврилой,
Был он крепок словно дуб,
Налитой могучей силой,
На слова же, был он скуп.
Средний брат Демидом звался,
Был умом незавалящ,
Но на первый взгляд казался,
Он маленечко ледащ.
Ну а младший, (было б странно,
Коли не было б Ивана),
Ни туда и ни сюда,
Ни оттуда, ни туда.
То на печке загорает,
То в пристеночек играет.
Или балалайку схватит,
Да на улицу спешит,
Камаринского отхватит,
Иль частушки голосит.
Был он парень незлобливый,
Как по улице пойдет,
Каждой мелюзге сопливой,
Нос тряпицею утрет.
То погладит собачонку,
То котенка приютит,
То смазливую бабенку,
Горстью семок одарит.
Так вот все они и жили,
Подрастала борода,
Так они б и не тужили,
Да случилася беда.
Правящий тем славным царством,
Превеликий государь,
В ту пору решал с боярством,
Как с казной наполнить ларь.
То ли выступить с войною,
На соседа короля,
Толь купцов тряхнуть мошною,
Вытрясти их до рубля.
Воевать желанья нету,
А купцов грешно трясти,
Где ж добыть тогда монету,
Чтоб казну свою спасти?
Что ж, во всех веках и царствах,
Смердов тащат в оборот,
Для чего же в государстве
И живет простой народ?
Вот приняв решенье срочно,
Рассылает в тот же час,
Во все стороны, с нарочным,
Царь суровый свой указ.
Чтоб по градам и по весям,
Вплоть до каждого села,
Не кривя, не куролеся,
Воля царская дошла:.
«Коль в избе ты проживаешь,
Топишь ты дровами печь,
Дым наружу выпущаешь,
Есть за что тебя привлечь.
Раз дымишь ты в атмосферу,
То за это уплати,
С бани – рубль, для примеру,
Ну а с дома – до пяти.
Если ж кто платить не станет,
Мол, морально не готов,
Тот прилюдно получает,
Полусотню батогов».
В исполнение указа,
Едет грамотный дьячок,
Из податного приказа,
С ним еще солдат пяток.
Наш старик указ прослушал,
И в затылке почесал,
Как же так, язви их душу,
Зря копейку собирал,
«Я на свадебку старшому,
Рубль с полтиной отложил,
Среднему рубля, - младшому,
Лишь полтинник затаил»
Дед идет тогда в светлицу,
Вертит он кряхтя в испод,
Боковую половицу,
И заначку достает.
Долго шевелил губами,
Долго пальцы загибал,
И мозольными руками
Медяки перебирал.
Стал старик слегка горбатым,
Тут считай, а не жалей,
На подымщину в уплату,
Не хватает трех рублей.
Что же делать, шкуру спустят,
Слуги царские на раз,
Ведь они же не допустят,
Чтоб не выполнить приказ.
И совсем уже заплакать,
Был старик тогда готов,
Но сдержался он, однако,
И позвал к себе сынов.
Подошли Демид с Гаврилой,
А за ними и Иван,
С балалайкой любимой,
То ли весел, то ли пьян.
«Значит так» - сказал «Идите»,
Взглядом ласковым сверля,
«И до завтра разыщите,
Как хотите три рубля»
«Нам с царевыми долгами
Надо как то совладать,
Не хочу под батогами,
Я рубаху задирать»
«Как же столько и собрать нам,
От обеда, до утра»,
И скребя затылки братья,
Разошлися со двора.
По селу пошел Гаврила,
«Кому надобно помочь?»
С богатырской его силой,
Ему все заданья в мочь.
Там валун скатил с дороги,
Там пеньки откорчевал,
Там достал из речки дроги,
Что купчина потерял.
Весь пахал в поту и в мыле,
Не вздохнул и не присел,
Только не везет детине,
Заработать не сумел.
Он тогда налег немного,
Вырвал с корнем дуб сухой,
Окопал окрест дороги,
Деревянною сохой.
Как Гаврила не старался,
Как Гаврила не пахал,
Так при тех же и остался,
Лишь штаны свои порвал.
Что ж теперь, куда податься,
Грустно стало молодцу,
На глаза как показаться,
Недовольному отцу.
На дворе темнеть уж стало,
Солнце село за горой,
Делать нечего – устало,
Он побрел к себе домой.
Ну а средний брат Демид,
Пошуршав в карманах,
В лавку местную бежит,
Как это ни странно.
Покупает на пятак,
Разного товару,
На другом конце села,
Продает с наваром.
Снова купит он товар,
И продаст дороже,
Лишь пыхтит, как самовар,
Лезет вон из кожи,
Ведь на ровном месте вдруг,
Можно стать богатым,
Коль товар из своих рук,
Продавать по хатам.
Там копейка, там алтын,
Уж звенит в кармане,
Только вечер наступил,
Как то слишком рано.
Вот Демид все посчитал,
За день тот не длинный,
Вышло, что наторговал,
Целый рубль с полтиной.
Это всем урок ребята,
С пятака начал,
В тридцать раз хитрец щербатый,
Поднял капитал.
И хотя гордясь собой,
Он к отцу пришел домой,
Только денег не хватает,
Хочешь, плачь, а хочешь вой.
Ждали младшего Ивана,
На дворе уже темно,
Хоть темнеет и не рано,
Уж луна глядит в окно.
Видно где-то загулял,
Целый день плясать устал,
На зеленом, на лугу,
С балалайкой спит в стогу.
Не придет уже наверно,
Что же зря лучину жечь,
В общем, с настроеньем скверным,
Дед, кряхтя, полез на печь.
Летом ночь несется мухой,
Дождик был, а стало сухо,
И уже петух орет –
Солнце красное зовет.
Так вот самую ту рань,
В дверь ввалился наш Иван,
На столешницу, с размаху,
Хлопнул красную бумагу.
Ничего не говоря,
Молча скинул прохаря,
И уже храпит на печке,
Даром, что уже заря.
Рады братья и отец,
Только где же взял шельмец,
Деньги вдруг такие,
Иль отбился он вконец,
И пустился молодец,
На дела лихие.
Ну, давай его трусить,
Чтобы толком расспросить,
Только толку ни добыли,
Печь лишь чуть не развалили.
«Значит, будем всю беседу,
Мы вести после обеда,
А теперь у всех ввиду,
Я на съзжую пойду,
Государю услужить,
И за дым свой уплатить».
А у съезжей, у ворот,
Всех дьячок встречает,
Тех, кто денежку несет,
В книжке отмечает.
И несет ему народ
Медяки с тоскою,
И в мешок деньга течет,
Звонкою рекою.
Только стих тут шум и гам,
Ступор у народа,
Подошел старик : «Вот вам,
Сразу за три года!».
Из портянки достает,
Словно чудотворец,
И на стол ему кладет,
Красненький червонец.
Тут как есть, немая сцена,
Слышно, как течет вода,
Ведь в селе такие деньги,
Видят только иногда.
Только в Пасхи день чудесный,
В день, когда купчина местный,
В укорот своим грехам,
Жертвует на Божий храм.
Старый, значит, расплатился,
Словно воз с души свалился,
Царский выполнил указ,
И пошел к себе на баз.
Солнце над трубою прямо,
Будят все они Ивана:
«Ну ка – ерш тебя в труху!
Говори как на духу!
Где ты ночью этой был?
Где ты деньги раздобыл?»
Наш Иван тогда проснулся,
И зевнул и потянулся,
Говорит отцу и братьям:
«Если все хотите знать вы,
Не кричите, не орите,
Лучше завтраком кормите»,
«Так не завтрак уж – обед»
Говорят они в ответ,
Отвечай нам быстро Ванька –
Ты разбойник, али нет?»
Тут Иван глаза раскрыл,
И родню он укорил,
«Как могли вы так подумать,
Что разбой я сотворил».
Я вчера пошел игрою,
Веселя честной народ,
Только глянул – под горою
Девки водят хоровод.
К ним тогда я ход направил,
С балалайкою своей,
Плясовую им как вдарил,
Чтобы стало веселей.
Как они тут закружились,
Завертелись вкруг меня,
И скакали и резвились,
Тонким голосом звеня.
А одна из них такая,
С золотистою косой,
Что за ней, земли до края,
Побежал бы и босой.
Я хотел ее уж было,
К сердцу крепко так прижать,
Та вдруг громко заблажила,
И давай вдруг удирать.
Но со мной такое шутки,
Не проходят никогда,
«Не уйдешь ты, вот уж дудки,
Я ж Иван, а не балда!».
По тропинке в лес несется,
Только лишь коса трясется,
Не люблю я беготню,
Но вот- вот и догоню.
Вроде уж поймать готов,
Шмыг она между кустов,
Продираюсь сквозь кусты,
А ее и след простыл,
На опушке уж у края,
Головенка золотая,
А опять несусь за нею,
Догоню, не пожалею,
Зацелую, залюблю,
И сватов скорей пришлю.
Только уж в лесу темнее,
Все гоняюсь я за нею,
Не могу никак поймать,
О любви своей сказать,
Я уж выдохся и взмок,
Бегая за нею,
Вижу в чаще огонек,
Пятнышком алеет.
И туда я со всех ног,
Кинулся быстрее,
Кочедыжника цветок,
Вижу на земле я.
А под деревом стоит,
Милая девица,
Только глазками блестит,
И не шевелится.
Я ж ее решил поймать,
Что б это ни стало,
Подскочил я к ней и хвать!
А она пропала.
Лист я с дерева сорвал,
Вытер пот и слезы,
Да в карман его поклал,
Там же у березы.
Долго по лесу бродил,
И искал дорогу,
Лишь к утру я угодил
К родному порогу,
Глядь, в кармане у меня,
Красная бумага,
Я совсем не ожидал,
Этого зигзага,
Разве может это быть,
Век не видеть солнца!
Чтоб на дереве росли,
Царские червонцы?».
И у всех тут от рассказа,
Зачесалось в бороде,
Дед спросил лишь, но не сразу,
«Ну а девка, эта – где?»
«Что там девка, девок много,
Говорит тут брат Демид,
Вспоминай, давай дорогу,
Где то дерево стоит!»
«Говорю тебе же ясно,
Был в расстройстве, ночь бродил,
Девку ту искал напрасно,
Даже месяц не светил»
«Эх ты тютя, бестолковый,
Что ж не мог листов нарвать,
Мы бы дом срубили новый,
Я б купцом бы мог бы стать,
Я б набрал возы товару,
Свез бы в дальние края,
Получил бы там навару,
Старший брат же, как обычно,
Ничего им не сказал,
Только по лбу, как обычно,
Щелбана Ивану дал.
Делать нечего, как прежде,
Стали жить они опять,
Ставить латки на одежде,
Да землицу все пахать.
Младший все же стал умнее,
Стал серьезней, только вот,
Со всех бежит скорее,
Как увидит хоровод,
Ищет он на всех гулянках,
Золотистую косу,
Ищет давнюю беглянку,
Ищет девицу красу.
Ищет, только не находит,
Время мчит стрелой, и вот,
Лето красное проходит,
И зима уж у ворот.
В той стране зима прекрасна,
Холодна, свежа, чиста,
В день морозный небо ясно,
А земля белей холста.
Тройка мчится, по дороге,
Колокольчиком звеня,
Колокольчик все тревоги,
Отгоняет от меня.
Вечером метель завьюжит,
И снежинок хоровод,
За окном обмерзшим кружит,
Песни русские поет.
Весело трещат поленья,
Так уютно и тепло,
И признаю, с умиленьем,
На душе моей светло,
Я люблю зимы волшебной,
Золотые вечера,
И в тиши ее душевной,
По бумаге скрип пера.
2 часть
Ну а в городе-столице,
Тоже зимушка-зима,
Царский двор там веселится,
И гуляет без ума.
Каждый день у них в палатах,
Шумный бал иль маскарад,
То в личинах, то в халатах,
Фестивалить каждый рад.
Над дворцом труба дымится,
В государевой светлице,
Думу думает совет,
Как бы нам приноровиться,
Чтоб размах наших амбиций,
Вдруг заметил целый свет.
Царь глядит на них сурово,
«Ну – кто первый молвит слово?
Что нам делать?
Как нам быть?
Чем весь мир нам удивить?»
Первый тут встает советник,
Подает такой советик:
«Ваше ссс-тво, могу моментом,,
Кинуть кличь по континентам,
Пригласим певцов, танцоров,
Акробатов и жонглеров,
И толпу гостей заморских,
Из земель немецких, польских,
И из аглицкой земли,
Пусть плывут к нам корабли,
Всех накормим, напоим,
Всех гостей развеселим.
Пусть артисты класс покажут,
Гости же потом расскажут,
Возвратясь в свой дальний дом,
Как прекрасно мы живем»,
Царь зевнул - «Так это вроде,
Уже было в прошлом годе.
Ты советник – креативь,
Удиви наш коллектив»,
Тут другой трясет рукою,
Громко шаркает ногою,
Говорит : «Чтоб без затрат,
Может, сделаем парад,
Как шагает наше войско,
Каждый видеть будет рад.
Шаг параднее введем,
Форму новую пошьем,
От Юдашкина мундиры,
С позолоченным шитьем.
Удивим своих соседей,
Дрессированным медведем,
Пусть ка он как безделушку,
Перед войском тащит пушку,
Иностранцы удивятся,
Будут нас потом бояться.»,
Царь сказал «Да ну вас к ляду,
Надоели уж парады,
Сколько можно? Каждый год,
Пять парадов. Отдохнет,
Войско пусть немного,
А то вдруг идти в поход,
В дальнюю дорогу»
«Можно мне – надёжа царь?»
Младший обер-секретарь,
Скромно голос подает,
В полуприсяде встает.
«Говори!» «Великий царь,
Скоро будет и январь,
Снег уж на ветвях берез,
По ночам трещит мороз»
«Ну, так что?» « Морозов этих,
Больше нет нигде на свете,
Мы богаты крепким льдом,
Так давай построим дом,
Да не дом – нам дома мало,
Мы дворец на сотню залов,
С кухней, спальнями, столами,
С ледяными зеркалами
С самоварами, печами,
И с горящими свечами,
И еще со всем другим,
Скарбом, только ледяным.
Там мы пир горой накроем,
Двери широко раскроем,
Пусть уже весь божий мир,
Приезжает на тот пир!
Долго будут и не зря,
Помнить нашего царя,
Все о нашем государстве,
В кулуарах говоря.
Хоть, конечно лед растает,
Но тебя в веках прославит. »
Аж подпрыгнул с трона царь,
«Ах ты умник – секретарь,
Дай тебя я расцелую,
За фантазию такую,
Я на эту вот затею,
Всей казны не пожалею,
Только вот у нас она,
Далеко не так полна,
Что предложите, совет?
Быстро дайте мне ответ,
Моментально отвечайте,
Где достать скорей монет?»
« Может быть, возьмем с купцов,
Ведь у этих подлецов,
В сундуках по три бюджета,
В золотых лежат монетах.»
« Ты с ними с гляделок шоры,
Тронуть их нам не с руки,
Тронешь их – они в офшоры,
Вмиг упрячут сундуки»,
Ну, тогда опять народец,
Нам налогом облагать,
Вот придумал, - за колодец,
Надо с них уплату брать,
Воду пользуют бесплатно,
Почитай что каждый день,
Пьют, стирают, баню топят,
Моются, кому не лень,
Это дело, безусловно,
Нужно срочно прекратить,
Впредь должны все поголовно,
За воду в казну платить»
Тяп да ляп, указ готов,
Тут не нужно лишних слов,
«Два рубля за прорубь в речке,
За колодец – не жалей,
Уплати ка семь рублей,
А упрешься как баран,
Батогами будешь дран,
Сроку вам на все - седьмица,
Чтоб деньга была в столице.
А не то, могу сказать,
Вам самим несдобровать!»
Дьяки вновь на тройки сели,
И по весям полетели,
Чтоб блюсти во всем порядок,
С каждым в путь солдат десяток.
А в селе зимою тише,
Шебуршатся в сене мыши,
В клети сонные коровы,
Сена пук жуют здоровый,
Дремлет в стойле мерин сивый,
И во сне трясет он гривой,
Значит, видит он во сне,
Луг зеленый по весне.
Свадьбы на Покров играли,
И гуляли всем селом,
Братья ж наши – бобылями,
Впрочем, сказка не о том.
Хоть и замело, однако,
Все на сотню верст окрест,
Царский дьяк спешит, собака,
Добрался до этих мест.
Он собрал крестьян на сходку,
И с крылечка, что есть сил,
Не жалея свою глотку,
Всем указ провозгласил.
Дал им он три дня раскачки,
На четвертый день, с утра,
Хоть ты ползай на карачках,
А налог платить пора.
Долго мужики ворчали,
Матерщинные слова,
От такой лихой печали,
Заболела голова,
С властью спорить бесполезно,
Вам крестьянам не с руки,
Как возьмут тебя, болезный,
Да сдерут с тебя портки,
Как на лавочке разложат,
Да горячих штук с полста,
Сразу в разум твой ум вложат,
И молчание в уста.
Вот со схода дед пришел,
Шмякнул малахай на пол,
Только борода дрожит,
Из ноздри сопля бежит,
Потому что нету слез,
Только сопли жмет--- мороз.
Запалил лучину вдруг,
И полез он под сундук,
За седьмую половицу,
Зацепил ногтем, достал,
Невеликую тряпицу,
Где хранил он капитал.
И заветные монеты,
Два раза пересчитал,
Даже и пятерки нету,
Невеликий капитал.
В общем, вновь зовет он братьев,
Говорит им сказ таков,
«Я не знаю, где и брать нам,
Не хватает трех рублев.
Значит так, вы где хотите,
Деньги эти соберите,
Завтра чтоб к исходу дня,
Они были у меня».
И рукой махнув в отрез,
Вновь на печь старик полез.
Старший снег гребет лопатой,
Уж очистил все село.
Средний, наш хитрец щербатый,
Вновь торгует весело.
Только за день и добыли,
На двоих лишь два рубля,
А про младшего забыли,
Где же он, душа моя?
Тот не думал и минуты,
Взял пешню, лесы моток,
Да из гвоздика загнутый,
Острый маленький крючок.
И на речку убежал,
Лунку там проковырял,
Да и ловит на мормышку,
То плотву, то окунишку,
Любит зимнюю рыбалку,
Закаленный наш народ,
Пальцев мерзнущих не жалко,
Когда сильный клев идет,
Есть какая-то здесь фишка,
Когда в лунку, в темноту,
Опускаешь ты мормышку,
А она блеснет в свету.
Дергаешь слегка рукою,
Гнется легкий поводок,
И лишаешься покою,
Когда схватит за крючок,
Или окунь хваткий жадно,
Иль несмелая плотва,
Ну, вобще-то хватит, ладно,
Не о том ведь речь была.
Наш Иван сидит на речке,
На обломанной дощечке,
И глядит как на яру,
Возят в санках детвору.
Сани в гору забрались,
А потом как понеслись!
Прямо к речке, да на лед,
Скорость бешено растет.
Сани поперек бочком,
А потом и кувырком,
Хохот, крики, визг девчат,
Да и парни не молчат,
Лица красные у всех,
Щеки жжет морозный снег.
Видит только вдруг Иван,
Как одна девица
Плат нарядный поправляет,
Ручкой в рукавице.
Сбился плат и показал,
Золотые пряди,
Эта ж та, о ком мечтал,
Словно о награде!
Обернулась тут она,
Взглядом отдарилась,
И по берегу одна,
Вновь бежать пустилась.
Бросил парень наш рыбалку,
И за нею со всех ног
Валенок ему не жалко,
Только б дотянуться смог.
Тут девица поскользнулась,
Возле проруби большой,
И сидит она зажмурясь,
Словно с замершей душой.
Наш Иван тут подлетает,
На колени упадает,
И не жмется, не менжует,
В щеку нежную целует.
А девица встрепетнула,
Ручку в прорубь окунула,
Сняв нарядну рукавицу,
Брызнула в лицо водицу,
Засмеялася потом,
Серебристым голоском.
Подскочила, встрепенулась,
И синичкой обернулась,
Вот такое было дело,
Шасть, и к лесу полетела.
Наш Иван разинул рот,
Молвил только «Ешкин кот!
Это что ж такое было?
Чудо, иль наоборот?»
«Да какое ж это чудо»,
Слышит голос ниоткуда.
«Это дочка Берендея,
Глянь ка, как тебя жалеет,
Вот водою окатила,
И деньгами одарила»
Глянул Ваня на тулуп,
Чуть не замер, словно дуб,
Капельки воды скатились,
И в монеты обратились,
Да не медные они,
Все целковый рубли.
Да и кто ж тут говорит?
Рядом с лункой кот сидит,
Лапой трет свои усы,
Рыбки хочет попросить.
Хорошо Иван сидел,
На кота когда глядел.
Кот ему моргнул глазами,
И потряс слегка усами,
А потом и говорит,
«Да, смешной у тебя вид,
Простота ты простота,
Неужели не видал ты,
Говорящего кота?
Знает весь меня народ,
Я ж тот самый Ешкин кот,
Ты ж меня сейчас позвал,
Вот я сразу прибежал,
Буду жить теперь с тобой,
Забирай меня домой,
Рыбку каждый день лови,
Да меня ею корми,
Прокормить меня легко,
Уважаю молоко,
Колбасу, творог, сметану,
Привередничать не стану,
И тебе я так скажу,
Я за это отслужу,
Помогу избыть беду,
И мышей переведу».
Что же наша простота?
Сгреб в охапку он кота,
Все целковики собрал,
И до дому побежал.
Утром батька расплатился,
По царевым по долгам,
Ну, доволен собой,
Можно пользовать водой,
Без каких-нибудь помех,
Не топя на печке снег.
Царь же тот дворец построил,
Все как и хотел устроил,
Иностранцы ели, пили,
И царя за то хвалили.
А когда домой попали,
То в газетах прописали,
Мол, все плохо было там,
Водка горькой оказалась,
И еды совсем чуть- чуть,
Не по чину подавалось,
А дворец – такая жуть.
В общем, зря уж и старались,
Строили тот чудный дом,
Иностранцы расплевались,
Впрочем, сказка не о том.
3 часть
Но вот уже весна приходит,
Минула стылая зима,
И пробуждение в природе,
И оживление ума,
И сбросив сонные тулупы,
Крестьяне на поля спешат,
За лошадью с сохою гнутой,
Средь пашни черной мельтешат.
И не до праздности весною,
Ведь - что посеешь, то пожнешь,
Ты хлеба не поешь, с икрою,
Когда не вырастит он рожь.
Ну ладно, пусть крестьяне пашут,
А мы не будем им мешать,
Продолжим снова сказку нашу,
Нам полно тоже отдыхать.
На дорогах грязь уж сохнет,
И цветут во всю сады,
Майский гром, бывает, грохнет,
Птичий гам на все лады.
Ветерок шумит листвою,
И с природою живою,
Оживаешь вместе ты.
По весне в крови кипенье,
И любовное томленье,
Ощущают, стар и млад,
И крестьянин и магнат,
И купчина с толстым брюхом,
Ч то к любви на вроде глухо,
Нежно смотрит на купчиху,
И по спинке гладит тихо.
Ну а наш знакомый кот,
Ночью ходит и орет,
Песни распевает,
Кошек завлекает,
Он весне поет хвалу,
Знаю я, ребята,
Будут бегать по селу
Рыжие котята.
И Гаврила и Демид,
Время не теряли,
Где зеленый сад шумит,
Девок обнимали.
Лишь Иван грустит, жалея,
Все о дочке Берендея,
Он же хоть сейчас готов,
Был заслать к нему сватов,
Только где ж найти его,
И спросить бы у кого?
Вряд ли кто наверно знает,
Где тот дядя обитает,
Только краем слышал что-то,
Берендеево болото,
В дальнем где-то есть лесу,
Там ли мне искать красу,
Златовласую девицу,
Что мне ночью каждой снится.
И сидит он у ворот,
Балалайку не берет,
Чуть ли слезы не роняет,
Вдруг к нему подходит кот.
Рыжий бок об ноги трет,
И хоть шерсти выдран клок,
Хвост трубою гордой,
И с довольной мордой.
«Что ты Ваня все молчишь,
За воротами торчишь,
Может мне свою кручину,
По секрету объяснишь»,
«Никакого нет секрета,
Нет покоя с того лета,
Очарован я красою,
Златовласою косою,
Бирюзовыми глазами,
И румяными щеками,
Где лежат мои пути,
Где любовь мою найти?»
Кот тут громко заурчал,
«Что ж ты раньше то молчал?
Я же дочку Берендея,
Каждый день в лесу встречал.
Кто в лесу ее не знает?
Даже волк хвостом виляет,
Нашу Марью привечает.
Знает ведь она, краса,
Все лесные чудеса,
А живут они с отцом,
В тереме лесном вдвоем,
Берендей - мужчина видный,
Знает он язык звериный,
Лечит белок он и сов,
И оленей и волков,
Знает тропы там он все,
Ездит же он на лосе.
Все ж не зря тот дальний лес,
Называют лес чудес.
Если вдруг туда с охотой,
Барин местный завернет,
То охоту скружит кто-то,
И с пути ее собьет,
Долго будут выбираться,
По лесу чертя круги,
По болотам растеряют,
Ружья все и сапоги.
Ну а я дорогу знаю,
Если хочешь - отведу,
Я помочь тебе желаю,
И с тобой туда пойду».
Как Иван услышал это,
В миг в охапку сгреб кота,
«Ах ты - рыжая котлета,
Что же раньше ты молчал?»
Кот же фыркнув от досады,
Отвечал «Я не обязан,
Говорить как человек,
Если все же изловчился,
И болтать я научился,
Предоставь мне чебурек!»
В общем, так, мой друг сердечный,
Отправляемся мы в путь,
Собирай мешок заплечный,
И сметанки не забудь».
Звезды в небе светлом блекнут,
Перед солнечным лучом,
Петухи лишь кукарекнут,
А с котомкой за плечом,
Наш Иван не без труда,
Будит Ешкина кота,
Тот проснулся, потянулся,
Фыркнул громко, оглянулся,
И пристроился потом
К плошке с свежим молоком,
Выхлебал досуха плошку,
Мордочку умыл ладошкой,
Хвост немного полизал,
И «Ну что ж – пошли» сказал.
Солнце на небо взошло,
Те покинули село.
У царя же в кабинете,
Снова думы на совете,
Наш правитель рвет и мечет,
Мебель царскую калечит,
Не прошел еще и год,
А прислали перевод,
С иностранных тех газет,
Клеветнический памфлет.
Про тот ледяной дворец,
Что зимою царь – отец,
Не жалея денег строил,
А тот праздник, что устроил,
Назван был потугой жалкой,
Веселились мол под палкой,
Слова доброго не видно,
Оттого царю обидно!
Младший обер-секретарь,
Получил леща такого,
Что, трясясь, промолвить слова,
Все не может он никак,
Царь ему «Молчи, дурак!,
Зря тогда тебя послушал,
Вытрясти б из тебя душу!»
Тот, хотя и заикаясь,
Все ж сказать что-то пытаясь,
Прыгнул, два раза, присел,
Чуть от страха окосел,
Взгляд за угол перевел,
Разговор такой завел:
«Раз они такие гады,
Что не стало с ними сладу,
Хают наше государство,
И твое конкретно царство,
Надо войско поднимать,
Да соседей напугать,
Вместо мы нравоученья,
Проведем ка вдруг ученья,
Силу грозную покажем,
Милость царскую окажем,
И притащим, хоть взашей,
Иностранных атташей,
Пусть ка видят все и слышат,
Королям своим отпишут,
Как сильна наша держава,
И прокатится тут слава,
По соседним государствам,
Про твое стальное царство,
Пусть ка им щекочут нервы,
Наши грозные маневры»
Царь, утих, решил присесть,
«Что ж резон конечно есть,
Пусть палят на поле пушки,
На ученьях в нашу честь»
И со следущей недели,
Барабаны загремели,
Затрубили трубачи,
Выезжают, в доломанах,
Подбоченяся гусары,
А за ними кирасиры,
Кажут белые мундиры,
А за ними и казаки,
Все лихие забияки.
А за ними лес штыков,
То пехотных строй полков,
А за ними пушки тащат,
Атташе глаза таращат,
Ведь у них на службе точно,
Нет таких орудий мощных.
Войско все идет в поля,
Лишь дрожит вокруг земля,
Впереди же, реет знамя,
«Взвейтесь соколы орлами!»
Ну а что ж Иван с котом?
По тропе идут вдвоем,
Незаметна та тропинка,
Шпарит кот наш без запинки,
Но, хоть нужно нам признаться,
Плутанули, верст семнадцать,
Дали все же кругаля,
Ну, так круглая ж Земля.
Вот приходят, на поляне,
Терем видят деревянный,
На крылечке там высоком,
Перья чистит ясный сокол,
И рогатый, бородатый,
Пред крыльцом стоит сохатый,
Громко чмокает губами,
И косит на них глазами.
«Ну вот, значит, Берендей,
Ждет непрошенных гостей,
Никуда он не уехал
Ради свежих новостей»
Говорит Ивану кот,
Он к двери его ведет,
И дубовую филенку,
Потихонечку скребет.
«Заходи, чего уж там,
Жаться тихо по углам»,
Раздается бас солидный,
А хозяина не видно,
Входят в хату кот с Иваном,
Видят горницу с диваном,
А на нем, среди зверей,
Сидит дядька Берендей,
Белки по коленям скачут,
В бороде орехи прячут,
На плече сидит глухарь,
Боровых угодий царь,
А у ног, без дураков,
Пара серая волков,
Говорит им Берендей,
«Заждался уж я гостей,
Чай вы бедные устали
Мне сороки рассказали,
Сколь кругов вы намотали.
Стал быть, ты и есть Иван,
Ну, садись ка на диван,
И рассказывай как есть,
Ты какую нес мне весть»
Но Иван и не садился,
Сразу в ноги повалился,
Батюшка ты Берендей,
Говорю я без затей,
Дочь твоя люба безмерно,
Без нее, что характерно,
Не могу я ни уснуть,
Ни сухарика куснуть,
Хоть живу я не в столице,
Разреши на ней жениться.
Новый мы построим дом,
И детишек заведем»
Только речь Иван сказал,
Краем уха услыхал,
Как за занавеской тонкой,
Чей- то голос вскрикнул звонкий.
«Что ж ты парень ладный с виду,
Только не прими в обиду,
Силушку твою чтоб смерить,
Должен я тебя проверить,
Справишься ли ты родной,
С молодицею женой,
Ну а если не покажешь,
Свою удаль ты и суть,
Кот – дорогу ты покажешь,
Прогоню, не обессудь»
Вот они во двор выходят,
Берендей как засвистит!
Два волка коня выводят,
Грива как огонь горит,
Землю роет он копытом,
Пар горячий из ноздрей,
Как с таким Ивану быть то,
Без седла и трензелей,
Но Иван прыжком удалым,
На коня того вскочил,
И одной рукой за гриву,
А другой, за хвост схватил.
Конь понес его, галопом,
По оврагам по кустам,
С бешенным летит притопом,
По опасным по местам,
Но Иван не отпускает,
Конь уж голову склоняет,
Уж смирился наш буян,
И тогда то наш Иван,
Отпускает рыжий хвост,
Из кармана вынув горсть,
Под зеленым под дубком,
Угощает сахарком.
На коне во двор въезжает,
И перед крыльцом слезает.
«Что же знаешь лошадей,
Говорит тут Берендей,
А еще одну проверку
ТЫ пройди ка поскорей»
Снова Берендей свистит,
Вдруг как кто-то зарычит,
Кто же может так реветь,
Вылетает вдруг медведь,
На дыбы медведь встает,
И к Ивану он идет.
И такой, что просто страх,
Сажень полная в плечах.
«Был бы брат мой здесь Гаврила,
Силы бы ему хватило,
Для него это работа,
Мне ж кумекать нужно что-то».
Быстро за угол идет,
Из котомки достает,
Балалайку расписную,
По струне ногтем ведет,
А потом слегка щипает,
Быстрый наигрыш играет,
Шаг медведь остановил,
Ухом вдруг зашевелил,
А Иван, кураж почуял,
Грянул громко плясовую,
Так, мои вы господа,
Не играл он никогда.
И медведь большой, лохматый,
Топчет в землю толстой лапой,
Головой слегка потряс,
И пустился тут же в пляс,
Пляшут белки возле елки,
Скачут по поляне волки,
Даже дядька Берендей,
Не жалеет и лаптей,
Без смущенья и оглядки,
Лихо двигает вприсядку.
Долго ль, коротко играл,
Только и медведь устал,
Даже как- то он поник,
На бок вывалил язык,
Словно бы слегка опешил,
«Ну, спасибо что потешил»,
Говорит тут Берендей,
А из терема дверей,
Марья девица сбегает,
И Ивана обнимает,
«Ты давно уже мне люб,
Как твоих коснулась губ,
Так ночей не досыпаю,
О тебе я все мечтаю,
Мой хороший, мой родной,
Жду, когда придешь за мной»
«Что ж, коли такое дело,
И коли ты парень смелый,
Забирай с собой девицу,
Дозволяю поженится,
Забирайте вы коня,
И езжайте от меня,
А в приданное даю,
Всю вам вотчину свою,
Ягоды, грибы лесные,
И поляны травяные,
В общем, подарить я рад,
Все чем и сам богат.
Но меня не забывайте,
Иногда хоть приезжайте,
Внуков, внучек заводите,
В гости к дедушке ведите.
Они в пояс поклонились,
И в обратный путь пустились.
Едут по тропе лесной,
Держат путь они домой,
Кот в котомке за плечами,
Шевелит во сне усами.
Уж из леса выезжают,
Чу! Там пушки вдруг стреляют,
И доносится с бугра,
Молодецкое «Ура!»
Выезжают на поляну,
И по полю скачут прямо,
Вдруг из леса, в форме хаки,
Лихо скачут к ним казаки,
И Ивану и невесте,
Вслед кричат «Стоять на месте!»
Ну ка их, держите братцы,
Нужно с ними разобраться,
Может быть они шпионы,
Смотрят наши батальоны»,
Полукругом окружают,
И к царю сопровождают,
Царь как Марью увидал,
Чуть с коляски не упал,
Никогда такой красы он
Во столице не видал,
Атташе и генералы,
То же выперли буркалы,
На девицу, на коня,
Про себя царя браня.
Царь слюну тут проглотил,
И Ивану заявил,
«Значит так, с тобой вопрос,
Я потом решу всерьез,
А девицу - мне в палатку,
Учиню ей там допрос,
На кого она шпионит,
И откуда цвет волос.»
Но Иван, хоть и робел,
Но ответить он сумел,
«Это царь моя невеста,
Значит ты здесь не удел»
И вокруг немая сцена,
Грянет молния вот-вот,
Но как тигр на арену,
Из котомки лезет кот.
Спину выгнул он дугой,
И вцепился прямо в гриву,
Царской левой пристяжной,
Когти вынул, хвост задрал,
И «Полундра!!!» заорал,
И лошадки затряслись,
И по полю понеслись,
У царя теперь забота,
Знай держись, да не свались.
Тут такой пошел стипль-чез,
Пыль поднялась до небес,
Крики скачки, суета,
Ловят Ешкина кота,
Только улеглась там пыль,
А его и след простыл,
И ни Марьи ,ни Ивана,
Лишь следы среди бурьяна.
Царь аж красный от накала,
Подзывает генерала,
Ах какое оскорбленье,
Вот мое вам повеленье:
«По следам туда скакать,
Ту деревню отыскать,
Мужикам всем шомполов,
А девицу под мой кров,
Генерал ему в ответ:
Отвечает «Никак нет!»
«Я не выполню приказ,
Для таких вот упражнений,
Жандармерия у вас,
Если с юга иль с востока,
Супостат придет жестокий,
Буду рад тебе служить,
Голову в бою сложить,
А с народом не воюю,
Не смогу иначе жить»
Царь зубами поскрипел,
Делать нечего, велел,
За жандармами послать,
Чтоб Ивана наказать,
А чтоб был в облаве толк,
Вызвал сразу целый полк.
Вот и прибыли жандармы,
Впереди полковник храбрый,
И прославленный в боях,
На столичных площадях.
Царь махнул вперед рукою,
Направленье выдав строю,
Строй пошел, как по указке,
Сзади едет царь в коляске.
Долго ль, нет, колонна шла,
А добрались до села.
Там в селе уже народ,
Собрался на общий сход,
И на сходе порешили:
Дураками раньше были,
И терпели раньше зря,
Издевательства царя,
Обдирал их царь как липку,
Ну а нынче все – шабаш!
Это было все ошибкой,
Выполнять любую блажь,
Вмиг по хатам разбежались,
А потом опять собрались,
Егор взял топор,
Игнат взял ухват,
Пахом схватил лом,
Сысой пришел с косой,
Никодим взял дрын,
Емельян взял аркан,
Кондрат взял домкрат,
А Гавриле все равно,
Тащит в драку он бревно,
В общем, взял тогда кто что,
Не пришел пустым никто,
А собралися толпой,
И рванули сразу в бой,
Бьют жандармов и колотят,
Набок скулы им воротят,
Но жандармы, крепкий люд,
Тоже славно местных бьют,
И идет у них потеха,
Ни кому там не до смеха.
Вдруг, откуда ни возьмись,
Звери с фланга прорвались,
Волки, лисы, кабаны,
Бьют, кусают, рвут штаны,
Впереди, во всей красе,
Берендей сам на лосе,
Дрогнул тут жандармов строй,
Спал их боевой настрой,
И устав, сопротивляться,
Они стали и сдаваться,
Лишь полковник удалой,
Хоть с разбитой головой,
С синяком под глазом,
Бьется все, зараза.
Царь сидит не дышит,
Взглядом Ваню ищет,
Тут Иван наш побегает,
Юшку с носа утирает,
«Ну величество – держись,
Ты на всю запомнишь жизнь,
Как народ свой обижать»
Царь же начал тут дрожать,
«Я хочу вам всем сказать,
Так я вам сейчас скажу –
Я устал, я ухожу,
А мой будет пусть преемник,
Хоть вот этот вот полковник»,
Тот стоит разинув рот,
Оглушило его вроде,
Царь при всем честном народе,
С головы корону снял,
И полковнику отдал.
«Еду я к себе на дачу,
Молоко пить и компот,
Низлагаюсь, в общем, значит! »,
Вот такой вот поворот.
Знаю я, что тот полковник,
И смельчак и патриот,
Ну а как себя покажет,
Только время разберет.
Тут сказал Иван ему,
«Правь страною по уму,
Лишний раз народ не трогай,
И иди прямой дорогой,
К счастью пусть ведет дорога,
Помни, что хоть власть от бога,
Только сколь страна живет,
Богоносен наш народ».
Тот задумчиво кивнул,
И жандармов повернул,
Уж без строя просто так,
У щеки держа пятак,
Ну, да ладно, про него,
Мы не скажем ничего,
Потому что, в другой раз,
Будет про него рассказ.
А в селе идет гулянье,
И победы отмечанье,
На Иваново венчанье,
Собралось все село,
Были песни, были пляски,
Бывший царь, слезал с коляски,
Пьяный прыгал весело.
Хорошо была суббота,
В понедельник на работу,
Пусть пока народ гуляет,
Коль здоровье позволяет.
Я там тоже побывал,
Ешкин кот мне наливал,
Ну а то б я этой сказки,
Ни за чтоб не рассказал.