Армянка Тамара Петросян настолько много сделала для узбекского искусства, что до сих пор узбеки и армяне спорят, кем она была в душе больше — узбечкой или армянкой.
Дочь Ферганы
Тамара родилась в будущем Узбекистане, в Фергане, тогда ещё — Новом Маргелане. Есть легенда, что родители её назвали в честь великой царицы Тамары — чтобы и будущее её было великим. Семья Петросянов оказалась в Узбекистане не по своей воле — отца Тамары вместе с семьёй сослали за участие в революционных событиях 1905 года.
Активная, артистичная, Тамара еще в детстве поняла, что всегда хочет выступать. Именно на сцене. Человеческих глаз, вдохновлённых её выступлением, хочет и аплодисментов. Так что, закончив школу, поехала ни много, ни мало — в Москву! В Центральный техникум театрального искусства поступать — сейчас это ГИТИС. А на каникулах ехала в Ташкент — танцевать в ансамбле народных танцев. Она выступала в Ташкенте со своих пятнадцати, по рекомендации Ниязи поступив театр оперы и балета.
В Москве Тамаре очень не хватало Ферганы. Девушка пропиталась её солнцем с детства, с первых своих дней, и узбекский танец для неё был — как любимого чаю напиться. Без чая Тамара свою жизнь, кстати, тоже не видела. Чай должен был быть на столе, в любых обстоятельствах, утром и вечером.
Жить в истерне
В центральноазиатских советских республиках в то время разворачивался «истерн» (вестерн на восточный лад). Мягко говоря, новым порядкам были рады не все.
Когда Тамара уже закончила техникум и работала в Ташкенте, до неё дошла весть о страшном убийстве любимого учителя – поэта и драматурга, большого сторонника прогресса и женских прав, а также новой власти Хамза Ниязи. Его убили мужчины селения Шахимардан, забив до смерти градом камней — за то, что организовал 8 марта, за то, что сказал женщинам, что по закону они больше не должны ходить в парандже, и они скинули свои покрывала у всех на глазах.
Тамара оказалась одной из самых верных его учениц. Она не просто выступала — она продолжала на местах бороться за соблюдение прав женщины, собирать народные манеры танца и развивать их, создавать их эстрадные и балетные версии — бережно и с большим искусством; придумала песенно-танцевальную миниатюру — это отдельный жанр исполнительского искусства. До сих пор Тамару-хоним называют почётной матерью узбекского танца.
Браться за всё, не бояться ничего
Зажигалась Тамара, как огонь — в творчестве ли, в поиске ли, в работе. Приехала выступать на строительство Ферганского канала — и все сорок пять дней гастролей работала на нём вместе с другими строительницами. А вечерами танцевала! Когда говорила с девушками, призывала их учиться, находить работу по сердцу, мужа искать по любви, мужчины, слушая, делали замечания: «такое у нас не принято» — и тут же Тамара круто разворачивалась, сверкала глазами: «будет, будет принято, у нас, в Узбекистане!» И от неё шёл такой напор, что противник отступал, бормоча: «вот сумасшедшая».
Иногда грозили ей: «замуж никто не возьмёт», и изумлялись, узнавая, что Тамара уже замужем. Первый её муж был тоже артистом, по имени Мухитдин Кари-Якубов — и у них родилась дочка Ванцетта. Второй муж — с первым развелась быстро — был композитор Пулат Рахимов, и тоже он стал отцом девочки, Лолы.
Рахимов гордился своей женой! Он понимал весь её профессионализм и весь талант — Тамара исполняла больше 600 песен на 60 языках мира, раскрывала талантливых девочек из глубинки и устраивала им обучение в Ташкенте, в студии, над открытием которой работала с товарищами, Тамару постоянно отсылали на гастроли на Запад.
Во время войны на запад вместо Тамары поехали танки. Танцовщица без устали выступала на линии фронта, ей платили за это очень хорошо — и почти все деньги она отчисляла на заводы, на постройку танков. В 1943 году году ей, первой советской актрисе, присвоили воинское звание капитана Советской Армии: «За исключительную большую работу среди личного состава войск. Показав свое мастерство и высокое искусство, Тамара Ханум сумела поднять боевой дух и воодушевить бойцов и командиров».
Тамара Ханум жила после войны ещё долго, очень долго. Вся её жизнь была искусство, и узбекский балет её усилиями поднялся очень высоко. По популярности, как утверждают узбеки, её можно назвать советской Мадонной — по крайней мере, в Центральной Азии.