Нет, не считай меня крамольным. Не думаю, что случай тот. Не называй пустым, застольным, как прожил год. Наоборот... Бывал я пьян, но без “горячки”. Однако, рядом замечал, Очнувшись от похмельной спячки, двоих, один озорничал Смеявшись, говорил - Нормально! Нельзя быть мудрым без конца. Пусть кто-то скажет - "аморально", тебе не пить с его лица. Другой в слезах, и отвернувшись, кусал до красноты губу За то, что каждый раз напившись, я приближал себя к гробу. И говорил, - Оставь! Доколе, себя ты станешь убивать. Очнись! Позволь воспрянуть воле, доколь ей станется страдать! Я выпускал на волю волю, та возрождала ум и стыд, И расцветающую долю, не верящим он нес на вид. Но первый, обижаясь, сухо, металл в словах, предупреждал, Шептал разгневанно на ухо,- Ты ждешь подножку иль кинжал? Меня кормить, что не пристало? Заканчивай с огнем играть. Так удовольствий в жизни мало, не вздумай их не собирать! И вот, уставший от вихляний, болтаясь то наверх, то вниз, Падений, взлетов, оправданий, я вынес ранний эпикриз: - Мой Ангел, ты судьбою даден, мне без тебя давно не быть. Тебе я в ноги благодарен, за силу на руках носить! Мой Демон, и куда бы деться, не убежать, не подчинить. Втроем мы. Вместе. Знать придется - обоих вас благодарить...
