В те далёкие, тёмные времена небо не освещали ни Солнца, ни Луна. Одни лишь звёзды маленькими огоньками тускло освещали этот мир. И вот тогда бог Сварог, не пожелавший жить в вечной тьме, махнул рукой и решил выковать светило, настолько яркое, чтобы мир утонул в его свете.
Мудрецы, что находились с самого основания мира, с насторожённостью и опаской относились к идее вздорного бога. Порядок не должен быть нарушен. Они приходили отговорить бога, не нарушать баланс.
"Какой порядок!" - яростно вскричал Сварог, "Предки дали на Огонь, Землю и Воду не для того, чтобы сидеть сложа руки. Теперь наша очередь создавать и строить. Миру нужен свет!"
Мудрецы, оскорблённые горячими и странными речами бога, гордо волоча одежды покинули дом кузнеца.
И вот семь дней, и семь ночей ковал Сварог Солнце. Огромный раскалённый шар лежал на большом стальном станке, он был настолько горяч, что даже бог, выковавший его не смог прикоснуться к нему. И пересилив себя, обратился бог к Мудрецам. Те, несмотря на обиды, откликнулись на зов.
Мудрецы задумчиво качали головами, их лица, омрачённые тяжёлыми думами, жёстко изрезали глубокие морщины. Они смотрели на тёмное небо, на блёклые звёзды, слушали ветра, обращались к деревьям, но не смогли получить ответ. Их седые длинные бороды ползли вслед за ними, и все они пришли к богу огня, и хором как мантру, повторяли: "Это невозможно. Пускай звёзды продолжают освещать этот мир".
Сварог в ужасе смотрел на пустые и поблекшие глаза старцев, на их тонкие губы и серые одеяния. Во взгляде старцев бог не видел прежней искры. Глубокое сожаление закралось в его сердце. Сварог поклонился, доставая огрубевшей ладонью до пола и поблагодарил Мудрецов. Сварог, замученный и усталый, вышел из кузницы вон, чтобы не видеть это бесполезное творение, которое не приносило ничего кроме чудовищного жара. Ноги вдруг ослабели, бог рухнул на землю и обессиленно уронил голову на сложенные руки.
Вдруг Сварог услышал топот копыт. Молодой олень Муао, прознавший о беде, ринулся в кузницу бога. В ушах Муао раздавался едкий смех своих собратьев. Он яростно топнул копытом, так что земля комьями разлетелась в стороны.
- Я подниму его! - воскликнул он, но бог, отчаявшись, махнул рукой.
- О чём ты говоришь? Если даже мудрецы Мира не смогли дать ответ.....
Антонио одёрнул руку будто обжигаясь, и отбежал от этой бесовкой книги прочь. Необычные образы как стая псов накинулись на него, ворвались в мысли, развратили душу необычными картинами, изгрызли всё прежнее, что жило в нём, заставили колебаться в том, что мужчина никогда не подвергал сомнению. Антонио посвятил этому жизнь. Служению своей Вере.
Мужчина замер, и ощутил себя бездомным, грязным бродягой оголодавшим и слепым по чему-то неясного далёкому, светлому. Он кричал, метался по библиотеке, рвал на себе волосы и не понимал, почему его так ломает и корёжит, почему душа мечется в агонии. Антонио вдруг вспомнил как в детстве один странник, усталый и голодный рассказывал детям легенды и сказки, а родители со страхом в глазах гневались и гнали того безумца прочь. И слушая его рассказы, он мальчик, верил в них. Но это оказалась лишь красивая ложь, бредни старика. Он со злыми слезами крепко держал камень в руках и грубо швырнул его в отместку за тот злостный обман. Стражники бесцеремонно рывком стащили старика с земли и утащили прочь.
Антонио проплакал тогда всю ночь в своей лачуге.
Он разорвал чёрную мантию, и услышав кричащий треск ткани остановился со страшным изумлением перевел глаза на собственные ладони.
Он упал больно ударившись коленями о твёрдый камень и поднял руки к вверх, моля о прощении.
- Я проклят! Я не достоин быть здесь!
Мужчина с животной злобой соврал со стены факел, подбежал к книге с единственным, но чётким посылом "Уничтожить! Сжечь!" Но тело изменило ему, не пожелало слушать, рука дрогнула, факел с похоронным стуком упал на пол, огонь потух. Антонио сокрушённо рухнул на колени, громко зарыдав.