Уже в ближайшее время должно начаться активное обсуждение строительства нового газопровода в Китай мощностью 50 миллиардов кубометров. Этот проект был анонсирован и ранее, а сейчас приобретает особую актуальность. Очевидно, что одним из острых вопросов станет цена будущих поставок. Тем более что вопрос время от времени поднимается и сейчас, в контексте работы "Силы Сибири", действующего газопровода в КНР.
Действительно, стоимость реализации газа в КНР сейчас в два-три раза ниже, чем цена голубого топлива для многих стран ЕС. Причины известны: для контракта с Китаем используется "нефтяное" ценообразование (точнее, цены привязаны к корзине нефтепродуктов), к тому же с временным лагом, поэтому даже текущие цены отражают стоимость нефти еще несколько месяцев назад. А в Европе же расчеты по контрактам переведены на привязку к биржевым ценам на газ внутри самого ЕС, которые сейчас в разы выросли от "нормы".
Но хотя текущие сверхвысокие биржевые цены в ЕС могут сохраняться долго, возможно, даже годы, долгосрочно они неустойчивы по самым разным причинам. Например, по такой цене оказывается рентабельна добыча самых сложных запасов, что увеличит предложение. Да и просто топить нефтепродуктами сейчас оказывается в два и более раза дешевле, чем газом. Кстати, этот процесс и происходит, конечно, в ограниченных масштабах, так как далеко не везде возможно такое переключение. Кроме того, если гипотетически "поменять весь газ на нефть", то последней просто не хватит.
Свое отношение к будущему цен на газ демонстрирует и Катар. Страна традиционно старается продавать свой СПГ дорого, у Катара по очевидным причинам максимальная гибкость в выборе покупателя, а Европа готова заключать контракты с привязкой к очень высоким в данный момент биржевым ценам. Казалось бы, все карты в руки. Но на этом фоне Катар договаривается о продажах СПГ по новым долгосрочным контрактам с Китаем и с "нефтяной" ценовой привязкой. Не будем вдаваться в подробности формул ценообразования. Но при цене нефти, скажем, в 80 долларов за баррель можно оценить, что СПГ уже на китайском побережье обойдется примерно в 330 долларов за тысячу кубометров. То есть долгосрочно Катар ожидает все же падения спотовых цен на газ и хочет получить выигрыш или стабильность от ценовой привязки к нефти.
Можем ли мы ожидать похожей цены для будущего российского контракта на новые поставки трубопроводного газа в Китай? Не исключено, что она будет чуть ниже, — и тому есть объективная причина.
Дело в том, что основная экономическая активность и, соответственно, спрос на газ в Китае (как и во многих других странах) наблюдается в прибрежных провинциях. Соответственно, СПГ оказывается самым удобным решением, так как и закупается он на берегу. А газ, к примеру, из стран Средней Азии попадает в слабозаселенный Синьцзян-Уйгурский автономный район. Поэтому далее газопроводы приходится тянуть уже самому Китаю до побережья, что сказывается на конечной стоимости газа.
В том числе поэтому действующий газопровод "Сила Сибири" спроектирован так, что заходит восточнее и приводит газ в район Пекина, там он действительно нужен. А затраты КНР на строительство своей части газопровода оказываются меньше по сравнению с центральноазиатским газом. Тем не менее даже простой взгляд на карту сразу покажет, что маршрут от Пекина до российско-китайской границы в разы длиннее, чем до китайского побережья. А по мере наращивания объема по действующему контракту поставок российский газ пойдет и далее южнее вдоль побережья, это тоже уже расходы Китая. Поэтому российский трубопроводный газ интересен Китаю по ценам ниже стоимости СПГ, чтобы компенсировать свои затраты на транспортировку внутри страны.
Но вернемся к новому, пока проектируемому газопроводу "Сила Сибири — 2", который принесет в Китай уже не газ с новых месторождений Восточной Сибири, а перенаправит идущие сейчас в Европу запасы Сибири Западной. Изначально точкой входа в Китай планировалось сделать узкий участок границы между Казахстаном и Монголией. Но тогда мы бы столкнулись с уже описанными проблемами — в этом регионе газ Китаю не нужен, а значит, он готов его брать очень дешево. Поэтому пару лет назад проект был изменен, сейчас предполагается Монголия как транзитная страна и выход все в тот же регион, близкий к Пекину.
Тем не менее нужно признать, что сейчас российский газ на границе с КНР оказывается дешевле, чем среднеазиатские поставки, хотя у газа из Центральной Азии транспортное плечо по территории Китая длиннее. Это часто объясняется особыми условиями по кредитам и инвестициям самой КНР в добычу и транспортировку газа в Туркменистане.
Так или иначе, сейчас нам важно, какой окажется стоимость газа для новых поставок из России. Говорить о конкретных формулах и ценах сейчас рано, возможно, кстати, что и ценообразование будет смешанное и станет учитывать новые тенденции на рынке.
Но здесь важно отметить: коэффициент привязки к нефти в новых контрактах на поставку СПГ стал на 20-30 процентов ниже, чем в момент заключения контракта по "Силе Сибири — 1". То есть, исходя из описанной логики, Китай мог бы предложить даже еще более низкую цену в новом контракте на поставку нашего газа. И, конечно, не стоит забывать, что КНР хотела бы воспользоваться своим статусом пока единственного покупателя трубопроводного газа на Востоке.
Тем не менее есть все основания надеяться, что цена будет достойной. Ситуация сильно изменилась по сравнению с 2014 годом, когда заключался первый контракт с КНР, по "Силе Сибири". Последние события показывают, что в случае какой-либо международной напряженности поставки СПГ, в том числе американского, да и морские перевозки в целом оказываются рискованными. Это дает нашей стороне определенные преимущества в переговорной позиции. Ведь трубопровод дает почти стопроцентные гарантии поставок, столь ценные в меняющемся мире. Все это, конечно, понимают и в Пекине, и в Москве. Что не отменяет того факта, что переговоры будут сложные: Китай — традиционно непростой переговорщик, кроме того, описанные выше объективные причины, связанные с расходами самого Китая на транспортировку внутри страны, объясняют желание получить дополнительную скидку.
И последнее, но, возможно, и главное. Учебники по финансовому менеджменту учат нас, что для принятия инвестиционного решения по проекту нужно построить модель денежных потоков, причем дисконтированных, то есть с учетом стоимости денег (доходности ожидаемых вложений, в самом простом варианте — это проценты по депозиту). И если, мол, заданной доходности инвестиций достичь не удается, то и участвовать в таком проекте не нужно. На эту тему было много спекуляций и касаемо действующей "Силы Сибири". И здесь два соображения. Во-первых, едва ли кто-то считал по этим методикам доходность еще советских экспортных газопроводов в Европу. А если бы посчитали, возможно, она бы оказалась отрицательной. Но советская газовая инфраструктура окупилась и долгие годы обеспечивала доходы уже для Российской Федерации и "Газпрома" как коммерческого предприятия.
И во-вторых. Деньги, повышенные доходы от дорогих продаж на европейском рынке у "Газпрома" сейчас есть. Конечно, как опять же нас учит теория, если нет проекта с приемлемой нормой прибыли, доходы можно просто придержать на своих счетах или "раздать акционерам" (также отметим, что всегда есть и внутренняя газификация, но там как раз сейчас процесс вовсю запущен).
Но не может быть поставлено под сомнение, что "Газпром" должен продолжать и свою экспортную деятельность. Это не только валютные доходы, но и геополитическая составляющая. А значит, строить новую трубу в Китай в любом случае нужно, так как европейский экспорт постепенно будет уменьшаться. И еще одно соображение: весьма вероятно, что мы вступаем в период высокой инфляции. Если это действительно окажется так, то для компании наличие активов, генерирующих выручку, намного важнее денег на счетах или даже кредитов.
Александр Собко