Продолжение истории про поиск клада на острове Кокос. ссылка на начало истории - в конце.
- Занятная история, - сказал Нейл Боуг, попыхивая трубкой. Посмотрел на лежавшую перед ним на столе карту, взял полупустую бутылку виски, наполнил стаканы. Подвинул один стакан сидящему напротив Киттингу. Тот кивком поблагодарил.
- Очень занятная история, - повторил Боуг. - И почему ты рассказал её именно мне, Джон?
Китинг пожал плечами.
- А кому ещё, Нейл? У нас с тобой были…гм, кой-какие дела. Никто не остался в обиде, так ведь?
Боуг согласно кивнул головой.
- Томпсон умер, - продолжил Киттинг. - А пускаться в такое плавание, вокруг мыса Горн, в одиночку - я ведь ещё не сошёл с ума. Команде в таком деле я особо доверять не могу. И я не настолько жаден, чтобы не слышать голос рассудка.
- Значит, ты веришь этому американцу, - Боуг задумчиво рассматривал карту Томпсона. - И мне, доверяешь. Но всё же не вполне, так, Джон? По этой карте можно год искать пещеру - и всё равно не найти. А приметы известны только тебе.
Китинг снова пожал плечами, но ничего не сказал в ответ.
- Я понимаю, почему ты обратился ко мне, - продолжал Боуг. - Я уже ходил вокруг мыса Горн, когда у меня был свой корабль. До Галапагос, я, однако, не добирался. Заманчиво, Джон, заманчиво. Но правда ли это? Может, это всё просто привиделось этому Томпсону?
- Карта, во всяком случае, настоящая, - заметил Китинг. - Видишь, она разрезана, а потом склеена? Я показал кусок, где нет пометок Томпсона человеку, который разбирается в таких вещах. Это действительно Кокос. Что до остального - слухи до сих пор ещё ходят, даже здесь, в Веракрус. Можно и в Кальяо зайти, поспрашивать. Вряд ли кто расскажет о золоте, но о войне люди ещё должны помнить. Да и что терять-то? Обычный торговый рейс, и если рассказ Томпсона окажется враньём - просто возьмём в Кальяо новый фрахт. Если нет - пойдём на Кокос. Что скажешь, старпом? Капитаном, как понимаешь, я тебя взять не могу. Найдём золото - поделим пятьдесят на пятьдесят. Повторю, я не жадный.
- Золото Кокоса, - Боуг вдруг ухмыльнулся. - Это журавль в небе, Джон. А давай-ка сначала обсудим синицу, а? Моё жалованье, как старпома, в рейсе до Кальяо.
Через две недели "Гермес", бриг Киттинга, вышел из Веракрус. Предстоял долгий путь на юг, вдоль побережья Южной Америки, вокруг мыса Горн - а потом на север, в Кальяо. И, если повезёт, оттуда они пойдут на Кокос.
Однако в Кальяо ни Киттингу, ни Боугу не удалось толком ничего выяснить. Конечно, о войне ещё помнили. Но вот касательно "Дорогой Мэри", бегства испанцев из Лимы - да хоть чего-то определённого, подтверждающего рассказ Томпсона они так и не узнали. Но всё равно решили рискнуть. Плавание оказалось на редкость удачным, прибыль даже от продажи легального груза позволила бы компаньонам пару лет прожить в своё удовольствие без хлопот. А провозом грузов не совсем легальных, или даже совсем нелегальных и Киттингу и Боугу было заниматься не впервой. Так что оба они неплохо заработали, и были не прочь попытать счастья на Кокосе.
- Зря мы всё-таки не взяли хоть какой нибудь груз, Джон, - сказал Боуг.
Киттинг ничего не ответил, он даже не услышал его слов. "Гермес" стоял на якоре в бухте Чатэм, одной из двух бухт Кокоса, возможно - в том самом месте, где 22 года назад в последний раз бросила якорь "Дорогая Мэри" Томпсона. А Китинг жадно вглядывался в джунгли, сплошняком покрывавшие остров. Даже гора, возвышавшаяся на 2000 футов, была покрыта буйной зеленью. Боже, как ему хотелось немедленно приказать спустить шлюпку и отправиться на берег, ведь цель была так близка. Но требовалось соблюдать осторожность, матросы не должны ничего заподозрить. Из всей команды он может доверять только Боугу.
- Джон!
- А? - Киттинг отвел взгляд от Кокоса и посмотрел на Боуга.
- Уснул ты, что ли? - проворчал тот. - Что будем делать? Мы на месте, но просто так сойти на берег ведь не можем. Команда и так в недоумении, что мы идём порожняком. А если кто прознает о нашей настоящей цели…
- Пойдём на охоту, - рассеянно сказал Киттинг. Он вдруг рассмеялся и хлопнул Боуга по плечу. - Расслабься, друг. Мы на месте. Главное - найти пещеру. Что касается команды - пошлём их кокосы собирать, что ли. А там уж разберёмся, сколько золота, и как его сподручнее перевезти.
На следующее утро, Китинг и Боуг в сопровождении четырёх матросов отправились на берег. Боцману Джексону была озвучена версия про охоту, и если он и удивился тому, что на берег одновременно отбывают и капитан и старпом, то не подал виду. Остальным матросам Китинг запретил сходить на берег.
Высадившись на сушу, Киттинг и Боуг отправили матросов на поиски пресной воды, а сами двинулись в сторону пещеры, руководствуясь картой Томпсона. Им не сразу удалось найти её, некоторые приметы, о которых рассказывал Томпсон, отсутствовали. Но всё же они её нашли. И вошли внутрь.
- Здесь чёртова уйма золота, - сказал Киттинг вполголоса. Пусть его никто и не мог слышать, кроме Боуга, но сама обстановка не располагала говорить громко. - Про серебро я вообще молчу. Боже, Томпсон не наврал. Только теперь я до конца поверил старику.
Это верно, - Боуг не мог оторвать взгляда от сундуков. Они вскрыли два, один был полон золотых слитков, второй был набит серебряными монетами. А всего сундуков было около двух дюжин. Статуя Богородицы, укутанная мешковиной, возвышалась неподалёку, и рядом была завалена груда предметов, тоже накрытая рогожей. Видимо, церковная утварь, подумал Киттинг. А может, предметы роскоши из дворцов испанской знати, да какая разница? Для него они имели только ценность драгоценного металла, из которого были сделаны.
- Но как мы всё это погрузим на "Гермес", Джон? - спросил Боуг. - Да ещё и втайне от команды. Может, стоит привлечь их к этому делу? Даже если разделить всё поровну - каждому хватит до конца жизни.
Киттинг покачал головой.
- Я думал об этом, Нейл. И, повторю, я не жаден. Но кто-нибудь обязательно проговорится, а у этого золота всё же есть хозяева, или те, кто считает себя таковыми. Прошло слишком мало времени, чтобы испанцы, да и власти Перу, забыли о своих богатствах. Нет уж, лучше всё провернуть тайно. И у меня есть план, как это сделать.
- Как?
- Томпсон говорил о драгоценных камнях, - сказал Киттинг. - Мы возьмём их, они не занимают много места и их вполне можно скрыть от посторонних глаз. Потом отправимся в любой порт, продадим "Гермес" и возьмём судно поменьше, с которым можно управиться вдвоём. И вернёмся на Кокос за всем остальным. А команда…чёрт возьми, да я даже готов отдать им свой бриг. Пусть выберут нового капитана, и занимаются чем хотят.
- Хороший план, - согласился Боуг.
В четвёртом по счёту сундуке искатели сокровищ обнаружили мешочки с драгоценностями. Но и их было слишком много, чтобы скрытно пронести на корабль за один раз, поэтому решено было завтра повторить поход на "охоту". Но и после второй "охоты" приятели не успокоились. Жадность победила осторожность, и они решили навестить пещеру с сокровищами ещё раз. Но по возвращении с третьей "охоты" Киттинга и Боуга ожидал неприятный сюрприз.
- Мы требуем объяснений, капитан.
Киттинг хмуро смотрел на боцмана Джексона, на ладони которого сверкали несколько бриллиантов и изумрудов. За спиной Джексона толпились матросы, и выражение их лиц оставляло желать лучшего.
- Это, по меньшей мере, нечестно, - сказал Джексон. - Мы ведь все рискуем. Эти камни, по справедливости, должны быть поделены между всеми нами, верно, ребята?
Матросы согласно загалдели.
- И мы не хотим слушать оправданий, - Джексон явно воодушевился от поддержки. - Если бы это было законное предприятие, вы бы не стали таиться. А раз так - нас всех могут отдать под суд, в случае неудачи. А в случае удачи, прибыль получите только вы. Даём вам срок до утра, капитан. Вы покажете нам место, и мы всё поделим по справедливости.
Сопротивление было бесполезно. Пусть у Киттинга и Боуга были ружья, а у матросов не было огнестрельного оружия - но их было слишком много. Жажда наживы не позволила бы им отступить. Капитан и старпом здраво рассудили, что жизнь дороже любых сокровищ, позволили себя обыскать и запереть в каюте. Ночью матросы, оставшиеся без командования, устроили попойку, если Джексон и пытался их остановить - это ему не удалось. Конечно, они ведь предвкушали грядущее богатство. Даже часовой, приставленный к каюте Киттинга, оказался пьян. Только поэтому капитану и старпому удалось сбежать, и на шлюпке добраться до острова.
Утром Джексон с товарищами обнаружили бегство пленников, и, наверное, прокляли своё пристрастие к горячительному. Начались поиски, которые продолжались несколько дней. Но никаких следов Киттинга и Боуга матросы на острове не обнаружили - и в конце-концов, "Гермес" поднял якорь и ушёл от острова.
Спустя пару месяцев в бухте Чатэм бросило якорь американское китобойное судно. Сошедших на берег китобоев встретил измождённый человек, рассказавший историю о том, как команда его брига подняла бунт и высадила своего капитана на этом пустынном острове. Человек представился Джоном Киттингом, и просил доставить его в ближайший порт. О судьбе Боуга не было сказано ни слова.
Киттинг вернулся на Ньюфаундленд. Наверное, какую-то часть сокровищ он смог прихватить с собой, поскольку до самой смерти в деньгах не нуждался. Через семь лет после возвращения с Кокоса Джон Киттинг умер, но перед смертью передал карту Томпсона своему другу Фицжеральду. Однако Фицжеральд не пустился на поиски клада, а по какой-то причине обнародовал всю эту историю.
Послесловие
Примерно с середины 19 века в Америке появилось великое множество карт Томпсона, и несколько вариантов легенды о сокровищах Лимы. Куда делась подлинная карта - неизвестно, но есть предположение, что она "всплыла" в 1926 году, попав в руки очередного кладоискателя. Но это отдельная история, и она будет рассказана в своё время. Что же касается сокровищ Лимы - в 20 веке этой легендой заинтересовались историки. Первым был американец Гарри Ризерберг, он провёл немало времени, изучая архивы - и не обнаружил в них никаких упоминаний о вывозе сокровищ из Лимы в Кальяо, да и о "Дорогой Мэри" и капитане Томпсоне нигде не упоминалось. Гарри Ризерберг побывал в кафедральном соборе Лимы, и своими глазами увидел золотую статую пресвятой мадонны с младенцем на руках, стоящую в окружении золотых апостолов - её никто и никуда не выносил с самого основания собора.
