Начало здесь.
Предыдущая серия.
Серия 54
Соловьев напрасно ждал рядом с мостом два часа. Ни Шаврин, ни Пшеницын там не появились.
Серия 55
Утром Соловьев выпустил Андрея из камеры. Они вместе поднялись в кабинет на втором этаже. Соловьев насыпал в две чашки растворимый кофе из банки, добавил кипятка из белого пластмассового чайника и поставил чашку перед журналистом.
- Как спали?
- Как младенец. А у вас, я вижу, выдалась трудная ночь?
- Шаврин, вероятно, ушел из Шиченги.
- Или вы его убили.
- Думай, что говоришь.
- Значит не вы. Значит Пшеницын добрался до него первым.
- Шаврин, предположительно добрался до трассы, а там поймал дальнобойщика и уехал.
- Думаете, я вам поверю?
- Придется поверить.
- Вы объявили Лупоглазого в розыск?
- Нет. Нина утонула в Шиченге.
- Вы знаете, что это неправда. Она жива.
- Нина утонула в Шиченге, - повысил голос Соловьев, - а ты слушаешь то, что тебе говорят, если не хочешь отправиться обратно в камеру.
- Я вас не боюсь, - сказал Андрей, взял чашку и сделал большой глоток кофе.
- За себя не боишься, - сказал Соловьев, - а за отца?
- А что отец?
- Он же у тебя выпивает не хуже Зуева. Живет в деревянном доме. Видел, как гостиница полыхнула? Так и его дом может полыхнуть. Мало ли, окурок на пол бросил. Или проводка замкнула.
Андрей молча смотрел на Соловьева.
- Я все про тебя выяснил, Андрей, - сказал Соловьев, - что же ты не сказал, что ты наш земляк?
- Мне было девять лет, когда я отсюда уехал.
- Ну и что. Родная земля – это навсегда. Ну что, не будешь родину покрывать позором в глазах общественности? Или, как это говорят у вас, журналистов – ради красного словца не пожалеешь и отца?
Андрей молчал.
- Настоящая смелость – она в том, чтобы думать не о мертвых, а о живых. Давай думать о живых.
- Нина жива, - сказал Андрей.
- Нина мертва, - сказал Соловьев, - она утонула.
Продолжение здесь.