Границы крепостного права в России никогда не были точно определены законом. Например, ни один закон не разрешал помещику продавать своих крепостных крестьян отдельно от их семей, а время от времени выходили царские указы, прямо запрещавшие это делать. Тем не менее, такие случаи происходили сплошь и рядом. Но одно было совершенно точно: выйти на волю крепостной крестьянин мог только на основании письменного документа, выданного владельцем. Государство регистрировало этот документ, но никак не вмешивалось в его условия – они были полностью на усмотрении помещика. Бывший крепостной считался субъектом права лишь после получения вольной или отпускной. Его мнение могло учитываться помещиком при составлении этого акта, но необязательно.
Крестьяне-капиталисты
Как правило, выход на волю обусловливался выплатой крестьянином помещику большого выкупа. Размер выкупа устанавливался устным, «полюбовным» соглашением между барином и его крепостным и не фиксировался в вольной. Документ об отпуске на свободу выдавался уже после того, как выкуп был уплачен. Помещик мог и обмануть крестьянина – выкуп получить, а на волю не отпустить. Ведь пожаловаться на неисполнение помещиком устного обязательства крестьянин не мог.
Помещику было выгодно держать при себе предприимчивого крестьянина, приносившего со своих промыслов большой оброк. В то же время и сами такие крестьяне не всегда стремились выйти на волю – ведь пока они были крепостными, им не надо было платить налог на недвижимость и торговые обороты, это было делом помещика. Если владелец не отбирал слишком много доходов такого крестьянина в свою пользу, то крепостному было выгодно такое «захребетное» положение. Помещик был склонен отпускать своих крестьян за выкуп, если ему вдруг единовременно требовалась большая сумма денег.
Так, например, выкупился на свободу основатель промышленной династии Морозовых – Савва Васильевич. К моменту выкупа он уже почти четверть века вёл своё дело с помощью тестя (из свободных людей). В 1821 году он заплатил своему помещику Рюмину за выход на волю 17 тысяч рублей, а сразу после выкупа купил у него большие земельные угодья под свою новую мануфактуру.
Предприимчивым крестьянином был и основатель другой династии предпринимателей – Фёдор Алексеевич Гучков. Он получил свободу с помощью старообрядцев. Гучков в юности работал на ткацкой фабрике в Москве, принося оброк своей владелице Белавиной в Калужской губернии. Тут у молодого предпринимателя созрел перспективный план. Он тайно перешёл в старообрядчество (открытый переход карался по закону) и получил от Преображенской общины федосеевцев кредит, на который выкупился сам с семьёй. Получив свободу, Гучков открыл на остатки кредита собственное дело.
Его земляк, родоначальник другой знаменитой купеческой династии Кондратий Мамонтов был во времена Петра I приказчиком из крепостных помещика Шиловского. Его сын оказался однополчанином сына помещика, а его внуки получили от барина отпускную грамоту. В 1767 году они уже числились купцами в уездном городе Мосальске. Тут в освобождении сыграли роль, очевидно личные дружеские связи между семьями помещика и его старого слуги.
Очевидно, что только немногие, самые предприимчивые и удачливые крестьяне могли воспользоваться таким способом выхода на волю. Ведь дальше им предстояло рассчитывать только на самих себя. Как они утрачивали всякие обязанности по отношению к помещику, так и помещик к ним. В отличие от древнеримского рабства, русское крепостное право не предусматривало особого статуса вольноотпущенников, которые продолжали бы находиться в особых отношениях клиентелы и патронажа с бывшим владельцем. Вышедшие на волю русские крепостные, сразу переходили в одно из сословий лично свободных людей, в зависимости от рода занятий. Они могли становиться мещанами или купцами, если занимались торгово-промышленной деятельностью, либо именитыми гражданами, если занимались художествами или актёрским ремеслом.
Свобода за талант
Талант на ниве искусства был ещё одним путём получения свободы для крепостных крестьян. Помещики нередко посылали одарённых отпрысков своих крепостных или дворовых учиться актёрскому мастерству или рисованию. По окончании обучения некоторые из таких учеников получали вольную.
Однако и здесь владельцы очень часто оказывались ещё более прижимистыми, чем в случаях с крестьянами-предпринимателями. Мало кому из них хотелось расставаться с успешным художником или талантливой актрисой. Те составляли не только славу своего владельца, но и приносили ему доход. Например, знаменитый художник Орест Кипренский, получил свободу только потому, что был незаконным сыном своего душевладельца. Собственность на картины крепостного художника принадлежала помещику, а крепостных актёров и актрис было выгодно сдавать театрам внаём. Иногда вопрос о вольной тому или иному крепостному мастеру искусств приобретал характер общественного скандала.
Так, Тараса Шевченко выкупали при участии многих известных фигур, включая великого поэта, воспитателя будущего Александра II, Василия Жуковского. Хозяин Шевченко, барон Павел Энгельгардт, почувствовав интерес таких людей к своему крепостному, решил хорошенько нажиться на этом, а к вопросам общественной репутации он был равнодушен. Граф Ираклий Морков позволил своему крепостному, известному художнику Василию Тропинину, жениться на свободной, но вместо отпуска на волю, записал обоих в крепостные (на что имел право по закону). Когда, спустя 18 лет, он, уступая общественному мнению, всё-таки дал свободу Тропинину, то его жену и детей оставил у себя, желая, таким образом, навсегда связать художника.
Тут сказалась ещё одна юридическая черта русского крепостного права. Браки крепостных не были вполне законными. Помещик, отпуская на волю крестьянина, не был обязан автоматически предоставлять свободу его жене и детям, находившимся в собственности владельца. Как при купле-продаже, так и при отпуске на свободу семьи крепостных тоже могли разлучаться и дробиться.
Короче, далеко не всем талантливым крепостным везло так, как Прасковье Ковалёвой (Жемчуговой), которую её хозяин, граф Николай Шереметев, отпустил на волю, чтобы иметь возможность сочетаться с ней законным браком.
Свободные сельские обыватели
Могли ли крестьяне, выкупаясь на волю, оставаться при этом крестьянами? Такая возможность появилась у них только после указа Александра I «О вольных хлебопашцах» в 1803 году. Но и в этом случае на усмотрение помещика оставлялись условия освобождения: за выкуп или безвозмездно. Помещик, однако, не имел права лишать крестьян земли. До всеобщей отмены крепостного права в 1861 году лишь чуть больше одного процента крепостных крестьян получили свободу подобным образом.
В 1847 году крепостным крестьянам имений, отобранных у помещика за долги перед казной и продаваемых с молотка, было предоставлено право выкупаться на волю.