Итак, в середине 90-х годов XV столетия французский король Карл VIII возжелал реализовать свои довольно-таки слабые, но вполне реальные права на престол Неаполя. Поскольку права были слабыми, а желание — сильным, с собой на юг Италии он взял огромную по тем временам армию, насчитывающую что-то около 20 тысяч человек.
Требовалась она не для генерального сражения — да просто-напросто некому в Италии было дать французам столь масштабное. Речь здесь шла, во-первых, о демонстрации силы, а во-вторых — о реализации контроля над очень обширной территорией. 22 февраля 1495 армия Франции дошла до Неаполя практически парадом, не встретив сколь-нибудь внятного сопротивления.
Однако демонстрация силы удалась даже лучше, чем Карл VIII рассчитывал — а лучшее, как известно, враг хорошего. Увидав под боком такую могучую армию, правители итальянских государств перепугались. Им было сложно поверить, что с такой ордой (при том состоящей по большей части из тяжёлых всадников и отличной наёмной пехоты) Карл VIII собирается всего лишь занять Неаполь — а не подчинить себе всю Италию.
Был и другой фактор: род Трастамара хоть и являлся испанским (на то время его представители правили и Кастилией, и Арагоном), но всё-таки сидел на троне Неаполя достаточно давно. Это позднее в Итальянских войнах у итальянцев будет и много собственных интересов, и запутанные отношения с Францией и Испанией: пока же практически все были уверены, что привычные Трастамара — гораздо лучше, чем французский король. Поддерживать надо их.
В общем, показав Италии сокрушительную мощь французской военщины, Карл нечаянно добился обратного эффекта: создал себе врага, которого прежде не было. Это поодиночке или в малых альянсах итальянские властители ничего не могли поделать с французами — а вот объединившись в большой союз...
Инициатором процесса выступил миланский герцог Людовико Сфорца — он прежде дал французской армии право свободного прохода на юг по своим землям, не имея возможности возразить. Первым, с кем он связался, стал Папа Римский Александр VI — в миру Родриго Борджа, который был испанцем и политически тяготел явно не к Франции (это потом у его сына Чезаре уже будут совсем другие игры).
Оптимальным военным лидером альянса виделся Франческо II Гонзага — маркиз Мантуи, который с 1489 года в качестве кондотьера служил Венеции. Опыт у него имелся. Подключилась и сама Венеция — 31 марта договор о создании союза подписали именно там, благодаря чему он и зовётся Венецианской лигой. Альянс немедленно поддержали испанцы, англичане и Священная Римская империя — все, в чьи планы не входило усиление Франции.
К делу подключились десятки кондотьеров. Большая часть имён мало что скажет широкой аудитории — но отмечу, скажем, Пандольфо IV Малатеста. Это был внук того самого легендарного Сиджизмондо Малатеста. Начался спешный сбор армии, которая имела потенциал по численности оказаться равной французской. Другой вопрос — качество войск, однако это можно было компенсировать огромным практическим опытом командиров. Всё-таки в Италии, как я вам уже пояснял, с этим был полный порядок.
Формирование армии шло в северной части полуострова.
Карл VIII, узнав обо всём этом, сразу понял: дело пахнет керосином. Хотя он и занял Неаполь без затруднений — было ясно, что скоро испанцы высадятся на юге Италии, используя флот и свой плацдарм на Сицилии. Чему Франция, тогда сильного флота не имевшая, помешать не могла вообще никак. Если при этом на севере сформируется мощная группировка местных кондотьеров — французы окажутся в западне, из которой запросто можно уже не выбраться. Не вплавь же добираться до Марселя.
Посему, взяв около половины своих войск (от 9 до 11 тысяч человек), король решил пробиваться на север — дабы вывезти трофеи, перегруппироваться дома и самому ненароком не оказаться в плену.
Что из этого вышло — разберёмся в следующей статье, ищите на канале!
Автор - Андрей Миллер. Подписывайтесь на Grand Orient и читайте больше его статей!