Во всех предыдущих материалах данного канала мы имели дело с творчеством хороших художников. Наверно, пришло время поговорить о творчестве плохих. Или, если быть более точным, о плохих результатах творчества в целом, возможно, и неплохих художников.
Когда я был бесканальным комментатором, на просторах Дзена в материалах, посвященных Швейцарскому походу Суворова, мне часто попадалась вот такая картинка.
Впрочем, она активно используется для иллюстрирования соответствующих событий не только на Дзене. В частности, она «украшает» собой статью франкоязычной Википедии, посвященную почему-то Германской кампании 1805 г. Правда, с указанием на то, что на ней изображены события Швейцарского похода Суворова.
Признаюсь, я долгое время пребывал в уверенности, что эта картинка – плод творчества какого-то современного интернет-креативщика. Каково же было мое удивление, когда недавно я обнаружил, что это вовсе даже не «картинка», а цельная «картина» профессионального швейцарского художника конца XIX-начала XX вв. Ганса Беата Виланда!
Следует отметить, что в Швейцарии достаточно бережно относятся к памяти Швейцарского похода Суворова и самого полководца. По маршруту движения русской армии в 1799 г. сохраняются ранее установленные памятники, периодически открываются новые, издаются исследования, посвященные соответствующим событиям и т.д и т.п. Вполне возможно, или даже скорее всего, и рассматриваемая нами картина «Суворов в Готтхардском приюте» (имеется в виду горный приют для странников, содержимый монахами) была написана Виландом в 1917 г. из благих побуждений. Но посмотрим подробнее, кто, что и как там изображено.
Левый персонаж, спиной к нам, по-видимому, призван изображать некоего «предводителя казаков». Это лишь мое предположение, поскольку персонаж этот облачен художником в польский кунтуш. Я, к сожалению, не могу доказать это наглядно, поскольку не могу вспомнить точное название соответствующего произведения, но меня не покидает уверенность, что этот кунтуш именно в этом ракурсе скопирован (только в удлиненном виде) с одного из французских рисунков, изображающих наполеоновского маршала Мюрата. Оттуда же, по-видимому, скопированы и цветные (в данном случае – красные) сапоги, к которым Мюрат, известный своей приверженностью к феерическим костюмам, также был неравнодушен.
Правее от казака стоит «Суворов». Угадывается великий русский полководец в этом персонаже, безусловно, прежде всего по физиономическому сходству. Облачен же он в нечто, напоминающее серый редингот (плащ для верховой езды), который, как всем известно, крепко связан с образом Наполеона. Под рединготом у «Суворова» проглядывает очень упрощенно написанный, но явно узнаваемый прусский мундир. Да, Павел I после восшествия на престол ввел в русской армии мундиры «прусского образца». Но традиционного для русской пехоты зеленого цвета! У персонажа картины швейцарского художника – оригинальный прусский мундир, правильного для него синего цвета. На левом борту этого мундира закреплена орденская звезда. Но закреплена она в таком месте…. в общем, в такой области тела, где носить знаки высокой монаршей милости верноподданному и просто приличному человеку вовсе не пристало.
Следующего персонажа – на втором плане, за лошадью, я про себя прозвал «басмач». Его голову украшает объемная, по-видимому, текинская (туркменская) папаха, а тело облачено в то, что выглядит как кавказский бешмет (черкеска) с проглядывающими вверху газырями! Чтобы еще ярче продемонстрировать свой космополитизм, на ноги персонаж одел тяжелые западноевропейские кавалерийские ботфорты с пристежными шпорами, в которых настоящие кавказец или текинец передвигаться без посторонней помощи вовсе не смогли бы. Кто это, как и зачем он оказался в Швейцарии, гипотезы у меня отсутствуют. Из иррегулярных войск, к которым явно должен относиться персонаж, в Швейцарском походе участвовало лишь несколько полков Донских казаков. Ни кавказцев, ни туркмен там не было и быть не могло.
Следующая – правее от «басмача», рядом с лошадиной головой - фигура – это мой «любимый» персонаж на картине. Этот детина угрюмого вида имеет окладистую бороду, что по идее должно свидетельствовать о его принадлежности к казакам. Солдаты регулярных частей в условиях труднейшего похода, безусловно, были лишены возможности ежедневно поддерживать идеальную гладкость подбородка, однако цирюльники при ротах все-таки присутствовали, функции свои в моменты затишья выполняли, и отрастить такую бородищу солдату было достаточно сложно и чревато проблемами со стороны ближайшего начальства. На голове человек с «казачьей» бородой имеет нечто, напоминающую каску, введенную в русской армии в 1783-1786 гг. в рамках «потемкинской» формы, за которую ратовал екатерининский фаворит в качестве средства облегчения солдата. Каски эти были – вместе со всей «потемкинской формой - отменены Павлом сразу после восшествия на престол, то есть ко времени Швейцарского похода уже два или три года, как заменены другими головными уборами, в большинстве случаев – традиционной треугольной шляпой.
Впрочем, если быть более точным, головной убор на картине швейцарца напоминает даже не саму «потемкинскую» каску, а созданную «по ее мотивам» уже при Николае I каску Лейб-Гвардии Конно-Гренадерского полка.
Что персонаж носит на теле, четко понять сложно, но это явно синий (то есть опять же прусский или шведский) мундир, по-видимому, с желтыми лацканами, эполетами на обоих плечах того типа, который появится только в начале XIX в. Бросается в глаза нечто, четко не установимое из-за качества найденной мною в интернете репродукции, на белой перевязи через левое плечо. Видите на перевязи три размытых желтых «элемента»? Здесь три варианта: 1) либо детина неправильно (задом наперед) одел перевязь и на груди у него оказалась пряжка, которая должна находиться на спине; 2) либо это крепления для протравников (инструмент для прочистки затравочного отверстия орудия и прокалывания оболочки зарядного картуза), которые носились артиллеристами; 3) либо это крепления для барабанных палочек, носившиеся на перевязях, соответственно, барабанщиками. Вероятность правильности последнего предположения, впрочем, снижается тем обстоятельством, что персонаж также одет в тяжелые ботфорты для кавалерийской езды. Кавалеристам барабанщики ни к чему, лошади обычно не умеют приноравливать темп своего шага к подаваемым барабанами сигналам. Итак – перед нами казако-конно-гренадеро-артиллеристо-барабанщик российско-прусской воинской части, затерявшийся во времени и исторических периодах.
Чтобы кратко охарактеризовать содержание рассматриваемой картины, придется прибегнуть к современному сленговому, но очень емкому и точному выражению – изображение представляет собой абсолютную и совершеннейшую ДИЧЬ! Подчеркнем, что я говорю в данном случае не о художественных достоинствах картины (которые, впрочем, по моему субъективному и непрофессиональному мнению, тоже низки), а о ее исторической достоверности. Она представляет собой сущий кошмар для человека, хоть в малейшей степени разбирающегося в униформологии. Честно говоря, сначала такой чудовищный результат творчества Виланда я хотел списать на его неосведомленность в вопросе о том, как выглядели русские солдаты в 1799 г. Действительно в год написания картины (1917) интернета еще не было, широкая представленность в этот период в библиотеках Швейцарии качественных работ по истории мундиров русской армии также вызывает сомнения. Однако, наличие на заднем плане фигуры русского гренадера в «правильных» зеленом мундире и гренадерской шапке дает основания полагать, что какие-то достоверные источники у Виланда все же имелись. Может быть, та дичь, которая присутствует на смысловом центре его картины, объясняется желанием художника придать больше русского «национального» (в его понимании, конечно) колорита изображению русского полководца и его окружения? Отсюда все эти бородатые детины, «туркмены» в кавказских черкесках и т.д.?
Так или иначе, целью моего сегодняшнего материала было не столько поглумиться над чудовищным произведением (хотя и не без этого, признаться), сколько предостеречь от самой малой толики доверия к подобным изображениям. В определенной степени судить об облике русских солдат в Швейцарском походе можно, например, по картинам русских классицистов.
Конечно, следует иметь в виду, что классицистические картины представляют, скорее, идеальный, уставной вид солдат и офицеров, на котором незаметно следов походных реалий. Достоверный походный облик русских воинов в Швейцарском походе, можно увидеть, например, на великолепных работах современного художника А.Каращука
Все использованные в материале изображения взяты из открытых источников и по первому требованию правообладателей могут быть удалены.