«Давно уже можно было предугадать, что бешеная ненависть, которая тридцать лет с каждым годом разжигалась на Западе против России, сорвется же когда-нибудь с цепи.
Этот миг и настал. России просто-напросто предложили самоубийство, отречение от самой основы своего бытия, торжественного признания, что она не что иное в мире, как дикое и безобразное явление, как зло, требующее исправления». Эти потрясающе современные слова написал Федор Тютчев в 1854 году в связи с Крымской войной.
«Бывают мгновения, когда я задыхаюсь от своего бессильного ясновидения… Более 15 лет я постоянно предчувствовал эту страшную катастрофу – к ней неизбежно должны были привести вся эта глупость и все это недомыслие. И лишь одна чрезмерность катастрофы минутами заставляла меня сомневаться в том, что мы осуждены видеть ее осуществление», – продолжает знаменитый поэт и дипломат, верой и правдой служивший России.
Тютчев нисколько не преувеличивает своих способностей к предвидению. Еще за несколько лет до настоящего начала войны, 14 марта 1848 года, он ставил вопрос о том, сумеет ли враждебная России сила создать «вооруженный и дисциплинированный крестовый поход против нас и бросит ли вновь, как в 1812 году, весь Запад против нас, – вот вопрос, который должен обнаружиться». Тютчев даже начал работать над трактатом «Россия и Запад», но так и не завершил его. Он увидел, что никто не способен будет понять его предвидение. Но своей позиции не изменил: «Перед Россией встает нечто еще более грозное, чем 1812 год… Она опять одна против всей враждебной Европы…»
24 февраля 1854 года, еще до объявления нам войны Англией и Францией, Тютчев писал, что Россия «вступит в схватку с целой Европой. Каким образом это случится? Каким образом империя, которая в течение сорока лет только и делала, что отказывалась от собственных интересов и предавала их ради пользы и охраны интересов чужих, вдруг оказывается перед лицом огромнейшего заговора? И, однако же, это было неизбежным».
«Невозможно переоценить историческую прозорливость Тютчева накануне и во время Крымской войны. Многое из того, что он ясно видел тогда, по-настоящему раскрыто нашей историографией только в самое последнее время», – пишет В.В. Кожинов в своем исследовании «Пророк в своем Отечестве. Ф.И. Тютчев в истории России».
Современный историк В.Н. Виноградов в книге «Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны», изданной в 1985 году, подчеркивает: «В западной литературе и поныне встречаются утверждения о грандиозных завоевательных замыслах царизма в 1853 году… Обращение к источникам приводит к выводу, что требования России даже в их первоначальном виде не означали ничего подобного».
Подлинной причиной войны была отнюдь не мнимая агрессия России против Османской империи. «Открывалась возможность в первый и последний раз в 19 веке нанести России удар неслыханной силы, отбросив ее назад на сто лет», – подчеркивает В.Н. Виноградов. А вот еще одно мнение Тютчева: «В течение двух поколений национальное самосознание России было заключено в заколдованный круг. А весь Запад пришел высказать свое отношение к России и преградить ее путь к будущему».
«Иль нам с Европой спорить заново?»
Знаменитое стихотворение Пушкина «Клеветникам России» написано в 1831 году. «Иль нам с Европой спорить ново?» – вопрошает поэт. Каждый может прочесть это пророческое произведение и увидеть, как оно перекликается с нашим временем. Но некоторые строки все же стоит напомнить. Пушкин утверждает: «И ненавидите вы нас…», продолжая:
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Русская армия освободила Европу от владычества Наполеона, но прошло немного лет и Европа, словно забыв об этом, стала обвинять Россию и грозить вторжением. А вот что написал Пушкин об Америке: «С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую, – подавленное неутомимым эгоизмом и страстию к довольству».
Движимые «страстию к довольству», вступили в войну против Советского Союза на стороне Германии в 1941 году Албания (1-я албанская дивизия); Бельгия (2 дивизии, 1 легион СС); Болгария (1-я болгарская бригада); Дания (2 дивизии, 2 корпуса); Голландия (3 дивизии, 1 легион СС); Норвегия (1 батальон егерей, 1 дивизия и легион СС); Польша (добровольческий легион СС); Сербия (добровольческий корпус); Латвия (2 дивизии, 1 корпус и 1 легион СС); Эстония (1 дивизия); Франция (2 дивизии, 2 легиона); Хорватия (2 дивизии, 1 корпус); Чехословакия (легион СС). К этому списку надо добавить и тех, кто высказал добровольное желание примкнуть к немцам: Британский корпус, набранный из британских военнопленных; 1-я белорусская дивизия СС; 1-я украинская дивизия СС; Грузинский легион; Туркестанский легион; Азербайджанский легион; Армянский легион; Дагестанский легион; армия Власова; две русских гренадерских дивизии; легион, состоящий из чувашей, марийцев, удмуртов и башкир.
А сейчас разве не вся Европа, прикрываясь заступничеством Украины, намеревается обрушить, уничтожить Россию? Не снова ли 30 лет копившиеся на Западе неприятие и злоба готовы сорваться с цепи? Да, впрочем, и сорвались, судя по единогласному хору предельно жестких санкций.
Украинский Нюрнберг
С 17 по 28 января 1946 года в Киевском Доме офицеров прошел «Украинский Нюрнберг», на котором был вынесен приговор нацистским преступникам. Их публичная казнь прошла на площади Калинина – ныне Майдан Незалежности. На вопрос прокурора, что немцам было обещано, оберштурмбанфюрер СС Георг Хейниш ответил: «Было ясно сказано, что после того, как германской армии удастся захватить Украину, там расселится немецкое поселение. Особый почет будет оказан тем, кто принимал участие в походе на Советский Союз. Мне было предложено, чтобы я подыскал в Мелитопольском районе большое поместье, которое навсегда останется моим». Украину предполагалось присоединить к Германии, и, по словам, Хениша, часть населения была приговорена к уничтожению, а остальную часть захватчики намеревались переселить в северные районы СССР. На совести Хениша расстрел 3000 детей в Мелитополе. Он также признан виновным в убийстве 5000 советских граждан. Организовывал массовые облавы, в результате которых в Германию выслали 7000 человек.
В своем последнем слове обер-лейтенант, командир взвода полевой жандармерии Эмиль Фридрих Иогшат попытался оправдать расстрел детей в Артемовске: «Ведь они оставались без родителей. Не было ни отца, ни матери, и им трудно было бы существовать без родителей. На этом основании они расстреливались»…
Говорить о короткой памяти наших украинских братьев – заезженная пластинка. Но вот как предвосхитил логику современного либерализма классик русской советской литературы Михаил Пришвин. Вот фрагмент из его дневниковых записей, сделанных в 1946 году и созвучных с нашими нынешними реалиями, когда спасенный нашими предками от коричневой чумы мир опять устремился к удушению России. Теперь уже в 21 веке.
«…Читаешь в газетах о судах: Вы расстреливали детей? – Да, расстреливал. – Собственной рукой? – Да, первых, чтобы подать пример. – А у вас есть свои дети? – Есть. – Как же вы могли? – Я как член партии выполнял дело расовой теории, показывая пример мужества, это мой Pficht (долг)… Итак, за что же их судят? – задается вопросом Пришвин. – Только за послушание, то есть за то, что он, добрый человек, послушался приказа воли, ныне объявленной злою… Значит, суд – это есть суд человеческий, как продолжение той же силы войны: суд как торжество победителя. Немцы сделали все для победы, но победа вышла на другой стороне»…
Как-то в стороне от этого философского рассуждения оказалось то, что побежденные в результате оказались извергами рода человеческого, хотя на пряжках их ремней было выбито «С нами Бог». Приблизительно это соответствует надписи на американском долларе «In God We Trust» – в Бога мы веруем… По сути, тот же самый смысл – «С нами Бог». Но и нам героические предки оставили духовный неопровержимый завет: «Не в силе Бог, а в правде». А правда опять на стороне России.