11 лет назад, весной 2011 года, беспорядками в южной местности Дера`а в Сирии вступил в открытую фазу острый внешнеполитический кризис, переросший в конце 2012 года в вооружённый конфликт, сопровождавшийся террористической интервенцией, в частности с турецкой территории. В одном из документов ООН трагические события в Сирии характеризовались как «открыто религиозный конфликт» между алавитским ополчением и его шиитскими союзниками, воюющими в основном против преимущественно суннитских повстанческих группировок. Несмотря на очевидную неполноту и ангажированность, некоторая доля истины здесь всё же присутствует. По нашему мнению, религиозная составляющая конфликта тесно связана с геополитической: речь идёт о стремлении США, Великобритании, Турции, Саудовской Аравии, Катара передать власть суннитскому большинству, разорвав в Сирии т. н. шиитский пояс, что должно было ослабить влияние Ирана на региональных процессы.
Высока вероятность того, что упомянутые крупные внешние игроки имели сценарии раздробления Сирии на несколько государств, что могло стать причиной хаоса как минимум в этом секторе Среднего Востока. Постепенно часть суннитских группировок при участии исламских радикалов (отчасти из Ирака) трансформировались в джихадистские террористические группировки, которые де-факто давно уже не могут называться оппозицией.
Изначально главной проблемой для Армении в сирийском конфликте были негативные последствия возможного падения режима Башара Асада, что объективно сближало позиции Еревана и Москвы. Дисбаланс между Ираном и Турцией привел бы к усилению позиций Анкары, получившей больше возможностей для оказания давления на регион Большого Среднего Востока и на сопредельные территории, в том числе на Южный Кавказ (что по факту и происходит).
Серьезная угроза дестабилизации всей «нефтяной бочки» планеты означала усиление радикальных террористических группировок и трансграничного криминала. Для спецслужб и дипломатов крупных государств сформировались бы удобные условия для манипуляции неустойчивой ситуацией, в том числе для реализации различных сценариев типа проекта «Большой Средний Восток». Среди возможных сценариев перекройки границ рассатривалось и создание проамериканского и произраильского государства Курдистан, который, вполне возможно, мог граничить с Южным Кавказом. Наконец, появилась опасность разрыва т. н. « шиитского пояса», что спсособствовало бы нежелательному усилению позиций радикальных суннитских кругов и их внешних покровителей.
Изначально в Ереване было наиболее распространено мнение о том, что в случае прихода к власти в Сирии суннитов, которых скорее будет контролировать Анкара, нежели Вашингтон, следующим объектом внешнего и сильного давления станет Иран. Тем более что Сирия является страной-ключем к региону. Любое усиление позиций Турции, тем более на Большом Среднем Востоке и потенциально на Южном Кавказе, традиционно рассматривается в Ереване как угроза не только Армении, но и многочисленным армянским общинам в арабских странах. Попытки добиться через западные и российские дипломатические каналы обеспечения минимальных гарантий для безопасности армянских общин в стране не имели сколь-либо существенного успеха.
Армянская община в Сирии с влиятельной интеллектуальной прослойкой (многие врачи, инженеры, музыканты и другие специалисты получили образование в Советской Армении) прекрасно понимала, чем грозит ей лозунг вооруженной сирийской оппозиции и исламистских радикалов: «Алавитов – в могилу, христиан – в Ливан!» Это стало причиной того, что сами представители армянских общин воевали как в составе правительственных войск, так и в составе курдских отрядов и различных отрядов региональной самообороны против исламистов.
Одной из наиболее известных страниц участия армянских ополченцев в боях против исламистов стало их участие в жестоких боях в сентябре 2013 года за христианский город Маалюля (45 км к северо-востоку от Дамаска, 3500 жителей, единственное место в мире, где все говорят на арамейском языке, т. е. языке Иисуса Христа).
Другая часть армян предпочла эмиграцию, основные направления которой – через Ливан в основном во франкоязычные страны (прежде всего Францию, Бельгию и Канаду), страны Персидского залива, а также в саму Армению.
По оценкам компетентных органов Армении и Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев, из тех 22 тысяч сирийских армян, которые прибыли в страну, 14 тысяч, т. е. свыше двух третей, решили остаться на исторической родине. Власти Армении прилагают усилия для того, чтобы эти люди интегрировались и укоренились в стране. Однако мы предполагаем, что данная статистика заниженная и неполная, а более уточненные данные появятся лишь после очередной переписи населения, которая перенесена на следующий год.
Тем не менее за последние годы в Ереване и Армении в целом стало уже привычным появление магазинов, кафе и ресторанов, а также малых и средних предприятий, принадлежащих армянам из Сирии. Появились официанты и таксисты, которые не говорят по-русски и по-английски, но зато, кроме армянского, владеют арабским и французским.
Осенью 2015 года Сирия официально обратилась к России за военной помощью, и Москва начала военную операцию по поддержке борьбы законного правительства президента Башара Асада. Ход боевых действий постпенно стал меняться, и в настоящее время большая часть территории страны перешла под контроль администрации Асада. Изменение ситуации привело к тому, что Ереван начал обсуждать с Москвой вопрос её возможного содействия безопасности армянским общинам в Сирии, отправив несколько самолетов с гуманитарной помощью соотечественникам. В свою очередь, Россия сделала предложение Армении, Китаю и Сербии отправить в Сирию своих саперов для разминирования. Однако тогдашнее руководство Армении, находясь под сильным давлением Вашингтона, не решалось на этот шаг.
После смены власти в Армении в апреле-мае 2018 года премьер-министр Никол Пашинян сделал в августе неожиданное заявление о том, что Ереван принял решение об участии вместе с Россией в совместной миссии. Где и в каком качестве, он не сказал, чем еще больше заинтриговал общественное мнение.
Ситуация прояснилась в конце года, накануне визита в регион тогдашнего советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона. В жёсткой и безапелляционной форме он потребовал отказаться от участия в этой миссии, несмотря на то, что ему дали ясно понять, что миссия будет без оружия, вне зоны боевых действий и будет заниматься гражданским разминированием, а также оказывать медицинскую помощь мирному населению. Кроме того, в качестве аргументации Ереван обращал внимание заморского гостя на наличие в Сирии армянской общины, нуждающейся в поддержке, в том числе и через эту миссию.
Отметим также, что отправке гуманитарной миссии в Сирию имелась достаточно сильная и внутренняя оппозиция, которая опиралась на проамериканские структуры, публичные группы и СМИ в Ереване.
Несмотря на это, 9 февраля 2019 года гуманитарная миссия под флагом Армении численностью 84 человека при логистической поддержке Воздушно-космических сил России прибыла в Сирию, а 20 февраля армянские сапёры начали свои первые работы по разминированию близ населенного пункта Аль-Хусейния, в 25 км от Алеппо. В самой экономической столице Сирии были развернуты армянские медицинские пункты, в которых прибывшие врачи начали оказывать медицинскую помощь неселению. Охрану сапёров обеспечивала российская военная полиция, а все инженерно-сапёрное оборудование было предоставлено российской стороной.
После прибытия армянской гуманитарной миссии в Сирию посольство США в Ереване распространило заявление государственного департамента, в котором говорилось, что Вашингтон не поддерживает гуманитарную миссию Армении в Сирии. Авторы заявления отмечали, что не поддерживают сотрудничество с Вооружёнными силами Сирии, будь то для помощи гражданским лицам или для военных целей. Кроме того, в тексте особо было подчеркнуто, что американское внешнеполитическое ведомство не поддерживает сотрудничество Армении и России для выполнения этой миссии.
За три года работы в провинции Алеппо, несмотря на довольно сложную внутриполитическую обстановку, армянские сапёры очистили от мин и неразорвавшихся боеприпасов около 1 млн кв. м территории, а медики оказали помощь около 45 тысячам местных жителей. Безвозвратных потерь среди армянского миротворческого контингента во время выполнения миссии не было (в результате одного подрыва сапер потерял ступню и впоследствии вернулся в строй).
В настоящее время две группы армянских саперов из «Центра гуманитарного разминирования и экспертизы» приступили к разминированию около 2 млн кв. м сельхозугодий пригорода Дарайя. Работы, начавшиеся в окрестностях Дамаска 6 декабря, ведутся под эгидой Службы по вопросам разминирования ООН (UNMAS).
Когда осенью 2020 года началась «44-дневная война» в Карабахе, многие в Ереване предполагали, что армянская гуманитарная миссия будет отозвана из Сирии, т. к. небольшая страна нуждалась и в ее ресурсах. Почти наверняка к такому решению с пониманием отнеслись бы не только в Москве, но и в Дамаске. Однако в Ереване приняли решение контигент не отзывать, и он продолжает свою работу по сей день.
Иное дело, что информация о работе гуманитарной миссии из армянских СМИ в последнее время практически исчезла. На наш взгляд, это объясняется куда более актуальными проблемами безопасности на армяно-азербайджанской границе, сложной ситуацией в Карабахе, запутанной внутриполитической ситуацией, последними событиями на Украине, политико-дипломатическим и санкционным противостоянием между Россией и коллективным Западом.
Уезжающий на родину после завершения своей дипломатической миссии посол Сирии в Ереване Мохаммед Хадж Ибрагим, прощаясь в начале февраля с премьер-министром Пашиняном, выразил особую признательность армянскому правительству за поддержку в преодолении кризиса и отметил, что правительство САР высоко ценит деятельность гуманитарной миссии Армении. Всё это время гуманитарная миссия была единственной, осуществляемой союзником России. Только в феврале этого года стало известно об отправке в Сирию аналогичной и большей по составу группы специалистов из Белоруссии.
Оригинал статьи размещен здесь
