– Жданова! Ты сюда пришла в стену поглазеть? – голос математички выводит Марину из созерцания прекрасного. Под прекрасным Марина подразумеваю профиль своего одноклассника Сорокина, который сидит у стены и даже не подозревает, что за ним наблюдают. Точнее, любуются.
С трудом переводит взгляд на доску, исчерканную мелом. Формулы, интегралы, цифры. Какая скукотища! Вздыхает и открывает тетрадь – надо писать, впереди годовая контрольная. Женя Ковальчук, маринина лучшая подруга и соседка по парте, тычет локтем в бок.
– Да признайся ему уже! – шепчет она.
– Не могу. Боюсь, – также шепотом отвечает Марина.
– Смотри! Уведу его! – многозначительно улыбается Женька. Смееются.
– Ковальчук, Жданова! Может вам в коридоре будет еще веселее? – кричит математичка, щелкая указкой по доске.
Замолкают, пишут.
#рассказы о жизни #афган #афганцы #истории о любви
1984 год. Кабул. Республика Афганистан
Дорохов доковылял до койки своего командира отделения старшего сержанта Сорокина.
– Серега, пляши! – Дорохов радостно помахал перед его носом конвертом и тут же осекся. – Извини, что-то я не то сказал. В общем, письмо тебе из Союза. Держи.
Сорокин читал письмо и лицо его мрачнело. В сердцах скомкал и выбросил в угол. Закрыл глаза и затих. Дорохов, лежа на соседней кровати, деликатно покашлял и спросил:
– Серый, ты чего? Случилось что?
– А ты не понимаешь?! – вдруг заорал Сорокин, срывая одеяло и обнажая забинтованные культи вместо ног. Бинты уже пропитались кровью.
Дорохов промолчал. Что тут скажешь? Во время боя с моджахедами в том ущелье из всего взвода остались в живых лишь только трое: он, Серега Сорокин и связист. Остальные ребята полегли, отбивая атаки «духов». Связисту прострелили руку навылет – считай, легко отделался.
Его, рядового Дорохова, тоже ранило не сильно в ногу, через месяц-два снова в строй. А вот Сереге повезло меньше: из-за разорвавшейся рядом мины были сильно покалечены ноги. Ноги пришлось ампутировать уже здесь, в госпитале.
– Покурить хочешь? – сочувственно спросил Дорохов. Серега кивнул.
– Эй, боец! – крикнул Дорохов легкораненому мотострелку, читающему газету в углу. – Ну-ка, давай поможем старшему сержанту.
Вдвоем они приподняли Сорокина и посадили на подоконник, благо его койка находилась прямо возле окна.
– Держи! – Дорохов положил перед ним измятую пачку «Стюардессы» и коробку спичек. Сорокин закурил и, мрачно глядя в жаркое афганское небо, сказал:
– Бросила она меня! Пишет, что не нужен я ей такой, безногий.
– Вот с…ка! – в сердцах выругался Дорохов.
#солдаты #солдаты ссср #история афганистана
Москва
Марина сидела на кухне у Жени и с трудом верила в ее слова.
– Ноги, понимаешь! Ему ноги ампутировали! Я не могу, я не хочу с таким жить! – рыдала подруга. У Марины внутри все сжалось. Сережа, милый! Как же так?!
– Написала ему, что не могу жить с таким. Я дрянь?! Да, я дрянь! Я увела его у тебя, пока ты там телилась, не решаясь сказать ему. А теперь бросаю! Но не я его туда отправляла исполнять этот интернациональный долг! Так почему я должна теперь страдать?! – кричала в истерике Женя.
– А в каком он госпитале? Адрес мне его дай, – говорит Марина.
– Все еще лелеешь надежду вернуть его себе? Да забирай! Мне он вообще теперь не нужен! Если ты такая дура! Ты же ярмо на себя вешаешь! – Женя выбежала из кухни и тут же вернулась с конвертом в руке.
– Держи, это письмо от него. Там на конверте адрес военного госпиталя в Кабуле.
Кабул
У Сорокина прыгали строчки в глазах.
«Здравствуй, Сереженька!
Я знаю, что тебе сейчас тяжело. Женя мне все рассказала. Ты не держи на нее зла. Никто не думал, что так все получится.
Я не буду писать тебе слов сочувствий, тебе сейчас это не нужно. Я знаю, ты сильный, ты сможешь это пережить.
Хочу тебе сказать, что очень жду твоего возвращения домой. Не из жалости, а потому, что люблю! И всегда любила, еще со школы. Просто говорю об этом только сейчас. Считай мое письмо признанием. Возвращайся скорее.
Марина Жданова»
Сергей вытер слезы и прижал письмо к груди. Затем бережно сложил и положил его в тумбочку в специальную коробочку, где он хранил самое дорогое его сердцу – письма от матери.