Россию часто пытаются представить энергетической сверхдержавой, благополучие которой основано на добыче полезных ископаемых. Доходы от экспорта нефти и газа дают не меньше 45% российского бюджета. Мы открываем новые месторождения, строим трубопроводы, боремся за арктический шельф, ищем виновных в падении нефтяных цен — но не хотим замечать революцию, которая происходит в мире прямо сейчас и угрожает покончить с сырьевыми доходами стран-экспортеров. Развитые страны стремятся к отказу от нефти и газа как основных источников топлива и электроэнергии. В течение десяти лет развитие альтернативного транспорта и возобновляемой энергетики может достигнуть критической отметки, после которой они начнут опрокидывать сырьевые рынки, а за ними и углеводородное благополучие целых государств.
Запасы нефти
Когда в 2005 году вышла книга американского футуролога Джеймса Кунстлера «Что нас ждет, когда закончится нефть, изменится климат и разразятся другие катастрофы», она спровоцировала шквал апокалиптических сценариев. Эксперты соревновались в предсказании хаоса, который постигнет человечество, когда мы израсходуем все запасы нефти. Газеты публиковали на первых полосах цифры из доклада компании BP, согласно которому мировых запасов нефти хватит лишь на сорок лет. Но прошло всего десять, и этот вопрос потерял актуальность. Более реальным теперь выглядит сценарий, при котором спрос на нефть упадет раньше, чем иссякнут ее запасы.
Целый ряд стран, регионов и городов уже заявляет о полном отказе от нефти к 2050 году и даже раньше. В ближайшие десятилетия она может потерять роль ключевого природного ресурса, как в конце XIX столетия эту роль потеряла древесина. Тысячелетиями люди готовили пищу и обогревались за счет дерева, оно занимало практически 100% в мировом энергетическом балансе. Сегодня древесина никуда не исчезла, но ее нельзя назвать ключевым ресурсом. То же самое может произойти с нефтью: если транспорт перейдет на альтернативное топливо — электричество, водород и биодизель, — производителям останется только нефтехимия. В первую очередь это производство пластиков и полимеров, для которого достаточно будет сохранить порядка 15% от сегодняшних объемов добычи. Подобный сценарий не исключают и сами нефтяники: Shell считает, что работающие на нефтепродуктах автомобили могут покинуть рынок к 2070 году. Но вполне вероятно, что это произойдет гораздо раньше.
Альтернативное топливо
Темпы развития альтернативных видов транспорта можно сравнить с распространением интернета: двадцать лет назад только специалисты обсуждали технологии, которые сегодня доступны каждому. Крупнейшие автоконцерны уже производят серийные водородные и электромобили, а также гибриды. Весь модельный ряд Volvo в ближайшие годы будет представлен в электрическом и гибридном виде. Аналогичный план принял Volkswagen, строящий вместе с BMW сеть станций зарядки, которая свяжет Западное и Восточное побережья США.
Международный альянс экологически чистого транспорта ZEV, в который входят Великобритания, Германия, Норвегия, Нидерланды, канадская провинция Квебек и восемь американских штатов, продвигает запрет автомобилей с двигателями внутреннего сгорания к 2050 году. Стратегия развития как отдельных городов, например Ванкувера, так и целых стран — Шотландии и Дании — предусматривает полный отказ от них к тому же сроку. Швеция планирует обеспечить переход на электромобили и автомобили на биотопливе уже к 2030 году, а мэр Парижа Анн Идальго лоббирует запрет дизелей во французской столице к 2020-му.
Главная надежда нефтяного рынка сегодня — Китай и Индия. Считается, что как только миллионы их жителей разбогатеют, они сразу купят себе машины. Но подобные прогнозы не учитывают чудовищные экологические проблемы, с которыми уже столкнулись эти страны. В декабре 2015 года из-за сильного смога в Пекине было ограничено движение машин с двигателем внутреннего сгорания и даже гибридов — зато число обращений к дилерам электромобилей возросло в эти дни в десять раз. Развитие электрического транспорта рассматривается в Китае как важное средство в борьбе с плохой экологией: государство устанавливает дополнительный налог на бензин, разрабатывает программы финансового стимулирования покупки электромобилей и инвестирует в строительство сотен тысяч зарядных станций. Уже с этого года 30% государственных закупок автотранспорта в Китае должно приходиться на электромобили. Представители китайских сырьевых компаний заявляют, что пик потребления дизельного топлива и бензина будет пройден в стране в ближайшие годы.
Альтернативная энергия
Примерно 60% российского газа экспортируется в Европу, и устойчивый спрос на него успокаивает российских чиновников. Они повторяют заклинание о том, что возобновляемые источники энергии стоят на порядок дороже углеводородов. На самом деле их цена на ключевых рынках постоянно падает — благодаря конкуренции, развитию технологий и росту масштабов производства. В ноябре 2015 года инвестиционный банк Lazard опубликовал исследование, которое показывает, что на рынке США электроэнергия из солнца и ветра уже дешевле всех остальных способов генерации. А американская корпорация Xcel Energy покупает ветряную электроэнергию по 25 долларов за МВт*ч, в то время как газовое электричество по контрактам таких же сроков стоит около 32 долларов.
В Германии доля возобновляемого электричества в 2015 году составила 33%, а к середине века должна достичь 80% — это официально утвержденная задача. В Дании еще в 2014 году энергия ветра стала крупнейшим источником электроэнергии, покрыв почти 40% потребления. Природный газ используется в Европе в первую очередь для отопления, но в той же Дании уже два года запрещено устанавливать в жилых домах котлы, работающие на газе и нефтепродуктах; а к 2030 году все электро- и теплоснабжение страны должно полностью обеспечиваться за счет возобновляемых источников.
Азиатский рынок, который «Газпром» считает приоритетным, тоже не спасет положение. Даже при нынешних низких ценах природный газ не может конкурировать с другими способами генерации электричества ни в Индии, ни в Китае. В последнем уже сейчас производство энергии из солнца и ветра дешевле, чем из газа.
Революция и адаптация
Принято считать, что зависимость России от экспорта нефти и газа — наследие брежневского застоя. Но Советский Союз был одним из мировых лидеров возобновляемой энергетики. Еще в 1931 году в Крыму заработала крупнейшая в мире сетевая ветроэнергетическая установка, построенная по проекту инженера Шухова, а на рубеже 1960-70-х годов СССР продавал технологии солнечной энергетики в Японию. Правда, тогда они были слишком дорогими и не позволяли сделать альтернативную энергию выгодной: в 1975 году академик Петр Капица отмечал, что никакие методы производства солнечной энергии до сих пор не могут покрыть капитальных затрат. Но уже во времена перестройки у советского правительства были грандиозные планы: в 1987 году была принята программа «Экологически чистая энергетика» и выпущено постановление Совета министров «об ускоренном развитии ветроэнергетической техники» — к 1995 году по всей стране должны были заработать 57 тысяч ветряных турбин. План этот, разумеется, не был реализован, и современная биоэнергетика в России по-прежнему в зачаточном состоянии.
При этом в двухтысячные годы затраты на солнечную и ветряную генерацию снизились на несколько порядков. Эксперты признают, что никто не мог предвидеть таких темпов развития. Они вызваны множеством факторов — от активности предпринимателей вроде Илона Маска, которые конкурируют между собой и тем самым удешевляют технологии, до экологической политики и борьбы с глобальным потеплением.
Тем не менее на изменение мирового энергетического баланса, конечно, потребуется время, а значит, у сырьевых компаний и сырьевых государств остается шанс адаптироваться к новым условиям. В мире уже существуют подобные примеры: нефтяной гигант Total владеет крупными активами в солнечной энергетике и производстве биотоплива, а итальянский энергетический концерн Enel обещает стать к 2050 году «климатически нейтральной» компанией. Китайская корпорация Sinopec переориентирует свои автозаправки на торговлю товарами. Немецкая E.ON, по годовой выручке сопоставимая с «Газпромом», отказалась от развития газовой генерации и занялась развитием возобновляемой энергетики. А в Норвегии, которую тоже принято считать энергетической державой, почти 100% электричества производят ГЭС.