В самом начале статьи, предупреждение. Статья носит исключительно аналитический беспристрастный характер, не является пропагандой в чью либо пользу.
Все хотят читать сразу про современность, но так не выйдет, хотя бы немного придётся затронуть историю вопроса, иначе без исторической информации не будет ясно, что происходит в дне сегодняшнем и автору не удастся в полной мере раскрыть тему статьи.
Было бы логичным считать, что политический Ислам в Турции должен был бы формироваться в условиях не принятия Запада и его либеральных ценностей в качестве группы идей противостоящих Исламу в целом и идентичности турецкой нации в частности. Однако на практике мы видим, что даже якобы ортодоксальные арабские монархии не стали противниками Запада, а у Турции вообще не было явных причин противопоставлять себя западному миру, поскольку начиная с 1839 года с реформ Танзимата именно Запад был проводником модернизации Османской империи, помогая продвигать реформы помогающие развитию страны. Это собственно говоря один из первых парадоксов.
Пришедшая к власти Партия справедливости и развития (иначе Ак парти) во главе с Реджепом Эрдоганом, отнюдь не стала брать на себя обязательство по построению в Турции исламского государства. С пародоксальной противоположностью, партия Реджепа Тайипа Эрдогана взяла курс на построение общества в соответствии с западными демократическими стандартами, апеллируя к Исламу только в плане его социальной роли в обществе и утверждения традиционных утоев общественного бытия.
В конце 19 века при султане Абдул Хамиде II , Ислам стал постепенно вытеснятся из общественной и политической жизни. В начале 20 века, уже при новой республике 10 апреля 1928 года, Великое Национальное собрание Турции исключило из Конституции положение об Исламе, как о государственной религии Турции. 5 февраля 1937 года в новую редакцию Конституции были внесены положения, получившие в истории название "шесть стрел Ататюрка" закрепившие идеологию кемализма на законодательном уровне. Наиболее важным положением (или стрелой) в этих принципах, стал этатизм - положение об определяющей роли государства в жизни общества и его праве вмешиваться во всё, во что государство посчитает нужным вмешаться. Из него де следовал секуляризм, т.е. отделение религии от государства, светский характер республики.
далее по важности можно отметить республиканство, за которым следуют национализм, народность и революционность. Последний принцип нужно понимать, как верность идеалам турецкой революции.
При оценки реформ Ататюрка, делают совершенно не верный вывод о том, что якобы в Анатолии вместе с новым государством Турция, возник или был вычленен из османской нации новый народ - турки. Это в корне не верный вывод. Современный турецкий народ, есть часть бывшей османской нации, которая сложилась в первую очередь под влиянием и с помощью Ислама. Именно поэтому кемализм не был принят окончательно народными массами, о чём свидетельствует ряд народных восстаний в 20-30-х годах прошлого века. Точку в этом вопросе поставил Аднан Мендерес разделивший кемалистские реформы, на "принятые и не принятые народом". С этим связан второй парадокс в восприятии политического Ислама.
С точки зрения советской исторической школы, кемализм это несомненное достижение во благо народа, но с точки зрения либеральной, кемализм в чистом виде, с его подавлением религии, есть проявление тоталитарной диктатуры. Именно по этой причине принятие Турцией новой Конституции 1961 года, можно оценить, как акт либерализации жизни общества, поскольку в ней были устранены нарушения прав верующего - религиозного населения. К этому времени, турецкое общество было разделено на две неравные группы, "ак тюрк" и "кара тюрк", т.е. на белых и чёрных турок. К первой принадлежала образованная, кемалистская элита в большинстве своём получившая образование на Западе и не образованное рабоче - крестьянское большинство, так и не воспринявшее ни секулярные нормы жизни ни западную ментальность.
При этом "чёрные турки" стали проявлять политическую активность и на основе их электоральной поддержки в 50-е, 60-е годы прошлого столетия, появилась первая партия - "Партия националистического движения" имевшая в повестке дня исламские ценности. Дальнейшее развитие политического Ислама в Турции неразрывно связано с именем Неджметтина Эрбакана.
С именем этого легендарного политика, связано много партий, которые последовательно закрывались судами и открывались вновь, дабы не перегружать публикацию названиями партий нужно сказать, что все эти партии возникали в рамках одного движения и идеологии продвигаемой движением Мили Гёрюш (национальный (или народный) взгляд). По идеологии созданной Неджметтином Эрбаканом Запад есть корень всех проблем Турции и он же является абсолютным злом. Турция никогда не была западной страной, не принадлежала к западной цивилизации (даже своими христианскими конфессиями), её глубинные ценности, лежат в исламском мире и глубоко противоположны западной цивилизации. Манифестом Эрбакана стал призыв к объединению исламского мира в качестве единого целого. При этом идеология Мили Гёрюш чётко разделяла религию, ценности и технологии. Главный призыв этого исламского движения состоял в том, что технологии и индустриализация есть условие для освобождения Турции и исламского мира в целом от западной гегемонии. И в этом тоже можно уивдеть парадокс в форме диалектической дихотомии - единства и борьбы противоположностей.
Кемалистские силы всё больше отдалялись от народа, абсолютно не реализуемая на практике идея о создании новой нации, при помощи силы и запретов на язык и культуру меньшинств (чего никогда не было в Османской империи) породил не только социальные брожения в низах общества но и обострил вооружённый конфликт с курдами. Более того, будучи отделённой от народа непроницаемой перегородкой элитарности, кемалистская элита потеряла связь с реальностью и погрязла в коррупционных скандалах и связях с мафией. Выборы 1995 года, привели в шок кемалистскую элиту. Из 550 мест в меджлисе ПБ (Исламистская Партия Благоденствия) получила 158, далее следовала Партия верного пути (ПВП) Тансу Чиллер – 135 мандатов, третьей оказалась Партия Отечества (ПО), возглавляемая Месутом Йылмазом (132 места). Значительно отстали от этих лидеров две левоцентристские партии – Демократическая левая партия (ДЛП) во главе с Бюлентом Эджевитом (76 мест) и Народно-республиканская партия Дениза Байкала (49 мест). При этом происламские силы вступили в фазу острого конфликта с военными, которые считали себя гарантами секулярных реформ Ататюрка. Ориентацию на исламский мир реализовывал и государственный министр, заместитель Неджметтина Эрбакана по партии Абдуллах Гюль. Именно он находясь у власти "торпедировал" все проявления исламофобии в армии и в высших учебных заведениях.
Настороженность деятельностью происламских политиков, вылилось в конце концов в запрет Партии Благоденствия, по инициативе Вурала Саваша государственного прокурора Турции, который в 1997 году вынес представление о запрете ПБ, Спустя полгода (16 января 1998 г.) Конституционный суд запретил и саму партию экс-премьера на основании того, что ПБ стала центром антисекуляристской, т.е. антигосударственной, активности.
Не вдаваясь в подробности политической борьбы в Турции на рубеже столетий, следует отметить следующий парадокс. Вступление в ЕС стало основной повесткой дня новой Партии Справедливости и Развития Реджепа Эрдогана. ПСР вышедшая из упомянутого движения Мили Гёрюш одержала быструю и решительную победу на первых же выборах. Однако вопреки заблуждениям основой её успеха стала не столько религиозная, сколько социальная повестка дня и призывы к развитию страны. Когда Эрдоган первый раз пришёл к власти, лира потеряла 50% стоимости, а уровень безработицы вырос до 2,5 млн. чел. Партийная декларация ПСР в форме «Программы демократии и возрождения», полностью противоречит первоначальным принципам Мили Гёрюш заложенных Эрбаканом. Т.е. политический Ислам в Турции сделал крутой поворот. Точно также, как политику Эрдогана можно назвать нео - османской, точно так же и программу ПСР можно назвать нео - исламской. ПСР декларирует сохранение Ислама в социальной сфере, в народной жизни и во внешних проявлениях и в то же время сохранение толерантности к Западу во внешней политике. Подобное разделение, идеологических и политических принципов на первых порах приносит свои результаты. В страну потоком хлынули иностранные инвестиции, лира избавилась от шести нулей и стала восприниматься, как нормальная валюта, в 2007 году лира даже укреплялась по отношению к доллару и евро, считаясь самой перспективной валютой на развивающихся рынках.
Очередной парадокс состоит в том, что на определённом этапе исламские политические силы, смогли привлечь на свою сторону европейские демократические институты типа Европейского суда по правам человека, прочие правозащитные организации, выставляя кемалистов и кемализм в целом, как диктатуру и идеологию диктатуры. Западный либерализм, который в своей корневой системе является секулярным движением, в то же время не отрицает права на исповедание любой религии и более того вступает в борьбу с теми, кто ущемляет права верующих на государственном уровне. В этот момент, исламским политикам Турции удалось приструнить армию и взять курс на вступление страны в ЕС, В развитии этого стремления Турция при Эрдогане подписывает Стамбульскую ковенцию, в которой одним из основных пунктов является пункт о признании меньшинств, тот же пункт является первым пунктом в "Копенгагенских критериях", которые должны выполнять страны претендующие на вступление в ЕС. Пародоксально, но политический Ислам, стал побеждать кемализм с помощью продвижения либеральной повестки дня. И если кемалисты постоянно искали "руку Запада" во всех проблемах Турции, то исламские политики открыто шли на контакт в либеральной Европой позабыв о прошлой демонизации Запада в целом. Пародоксально но именно политический Ислам завершил трансформацию Турции в демократическое государство с развитой политической и демократической системой.
Но парадоксы не закончились, ещё в 2007 году, ПСР прекрасно ладила с курдами и именно в 2007 году, а именно 27 апреля 2007 года, когда прозвучало заявление турецкого Генштаба с явной угрозой совершить военный переворот раздался первый звонок для Эрдогана о личной угрозе. Но тогда он отлично ладил с курдами на базе противостояния военной верхушке Турции, которая де факто считала себя хозяевами страны. И вот тут все бросились говорить о том, что в Турции сформировалась новая идентичность политического Ислама. Но не тут то было. Мировой кризис 2008 года жёстко "проехался" по Турции. Объём инвестиций стал сокращаться. Стала меняться политическая повестка дня со стороны Запада.
Запад не для того, 300 лет боролся за распад Османской империи, чтобы дать возродиться турецкому нео - османизму в основе которого конечно лежат идеи политического Ислама. Новая империя - халифат со столицей в Стамбуле, это ли не заманчивая цель, для амбициозных нео - османов? Только вот у Запада на этот счёт цели были иные. Турция попала в программу дефрагментации вслед за Югославией. Проект "Большой Курдистан" был презентован главным союзником Турции - США. С этого момента всякого рода "любезности" у нео - исламских политиков с курдами прекратились. Началась война в приграничной зоне. В этот момент зашатался режим Асада в Сирии, новые османы, мобилизовали "Братьев мусульман" для решения вопроса в свою пользу. Турции, как воздух были нужны свои правительства на Ближнем Востоке. Но в Сирии Турция встретилась не только с курдами и США, но и с Россией, а в Египте пал дружественный Эрдогану режим Мурси. Постепенно политический Ислам в Турции стал приобретать военный характер, совершив парадоксальный поворот от Ислама толерантного западному либерализму, к Исламу - меча. Для Турции закрываются двери в Евросоюз. Переговоры превращаются в формальность, поскольку французы даже не хотят говорить об этом. Толпы беженцев из Сирии перед воротами ЕС выглядят устрашающе. И как вишенка на торте попытка военного переворота, под эгидой США в 2016 году. Турция закрывает дверь в Европу, впрочем оставляя в ней приличную щель. Турция идёт на обострение с ЕС в Ливии, в Восточном Средиземноморье, ситуация накаляется до предела, пока страну не накрывает волной пост - пандемичного кризиса. Финансы трещат по швам и на фоне рекордного экспорта происходит падение лиры и рост инфляции.
В данный момент, риторика исламской политики в Турции также меняется. Если проанализировать успехи исламской ПСР на выборах, то все достижения партии Эрдогана были связаны не с традиционалистко -исламской риторикой лидеров политического Ислама, а с реальными достижениями в социальной сфере. Вот и сейчас руководство ПСР. совершило очередной парадоксальный поворот, решив быстро примириться со всем своим геополитическим окружением.
Будущее политического Ислама в Турции будет напрямую зависеть от того, сможет ли Реджеп Эрдоган выдвинуть приемлемую для избирателя социальную повестку дня. Пока опорой его партии являются традиционалистски настроенные слои общества в центральных и восточных областях Анатолии, состоящие их представителей мелкого и среднего бизнеса. Именно они хотят видеть не только традиционную, но и процветающую Турцию.