16-го мая 1827 года, при проезде императора Николая I через г. Вязьму, француженка Паулина Поль подала ему прошение, в котором просила дозволения отправиться в Сибирь, для вступления в законный брак с государственным преступником Анненковым (Иван Александрович, быв поручиком кавалергардского полка он вступил в Северное общество в 1824 году; ему открыта была цель оного: введение республиканского правления.
Пред 14-м декабря, будучи у Оболенского (князь Евгений Петрович), узнал, что хотели противиться присяге, но сам в том не участвовал и по принесении присяги на верность подданства, все время находился при полку. По приговору верховного уголовного суда, 10-го июля 1826 года высочайше конфирмованному, осужден к лишению чинов и дворянства и ссылке в каторжную работу на 20 лет.
Высочайшим же указом 22-го августа повелено оставить его в работе 15 лет, а потом обратить на поселение в Сибири) от которого имела дочь.
«Ваше величество! - писала Паулина Поль (16-го мая 1827 г. (перевод с фр)). - Позвольте матери припасть к стопам вашего величества и просить, как милости, разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга (époux naturel).
Религия, ваша воля, государь, и закон научат нас, как исправить нашу ошибку. Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить; это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругою в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила деликатности.
Я не знала о его виновности; мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви... Милосердие есть отличительное свойство царской семьи. Мы видим столько примеров этому в летописях России, что я осмеливаюсь надеяться, что ваше величество последует естественному внушению своего великодушного сердца.
В ссылке я буду, ваше величество, благоговейно исполнять все ваши повеления. Мы будем благословлять священную руку, которая сохранит нам жизнь, бесспорно весьма тяжкую! но мы употребим все силы, чтобы наставить нашу возлюбленную дочь на пути добродетели и чести.
Мы будем молить Бога о том, чтобы Он увенчал вас славою. Мы будем просить Его, чтобы Он излил на ваше величество и ваше августейшее семейство все свои благодеяниям.
Соблаговолите, ваше величество, открыть ваше великое сердце состраданию, дозволив мне, в виде особой милости, разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и готова всецело подчиниться вашими законами. У подножия вашего престола молю на коленях об этой милости... надеюсь на нее!
Император Николай I приказал написать коменданту колонии и декабристов генерал-майору Лепарскому (Станислав Романович), чтобы он объявил Анненкову желание Паулины Поль и спросил его: Желает ли он «иметь ее своей законной женой; без его согласия она не получить позволения отправиться в Сибирь».
23-го июля Лепарский уведомил, что Анненков, на сделанный ему запрос, отвечал: Если бы последовало позволение начальства, то он охотно бы женился на иностранке Поль.
По получению такого ответа, дежурный генерал Главного штаба, генерал-адъютант Потапов (Алексей Николаевич), писал московскому военному генерал-губернатору князю Голицыну (Д.В., от 30-го октября 1827 г.), «что его величество высочайше повелеть соизволили: дозволить иностранке Полине Поль ехать в Нерчинск и сочетаться там законными браком с государственными преступником Анненковым и, сверх того, буде она имеет надобность в вспомоществовании на проезди свой, то таковое ей выдать.
Высочайшую волю сию и прилагаемые при сем правила, наблюдаемые относительно жен преступников, ссылаемых в каторжную работу, покорнейше прошу ваше сиятельство приказать объявить иностранке Полине Поль, находящейся ныне в Москве, кое жительство известно: у Кузнечного моста, в доме статской советницы Анненковой; равномерно спросить ее, желает ли она на основании сих правили ехать в Нерчинск, для сочетания браком с преступником Анненковым, и в таком случай, какое нужно будет ей вспомоществование на проезд свой и о последующем почтить меня вашим уведомлением.
Паулина Поль изъявила согласие на все условия, ей предложенные, «что же касается до суммы, - прибавляла она (в письме, без числа, московскому обер-полицмейстеру), - которая может быть мне нужна для путешествия, то я не смею назначить никакой; но буду довольна всем, что его величество изволит приказать мне выдать».
Император Николай повелел министру финансов Канкрину (Егор Францевич) «отпустить из государственного казначейства на известные его величеству расходы три тысячи рублей» (Высочайшее повеление от 29-го ноября 1827 г.), которые и были переданы Паулине Поль.
Прибыв в Читу и вступив в супружество с Иваном Александровичем, Паулина Анненкова 21-го апреля 1828 г. писала императору Николаю I:
«Государь! Благодаря великодушию и доброму участию вашего императорского величества, я соединена с человеком, которому я хотела посвятить всю мою жизнь. В эту торжественную для меня минуту, непреодолимое чувство заставляет меня повергнуться к стопам вашего императорского величества, чтобы выразить чувства глубокой и почтительной благодарности, которыми вечно будет преисполнено мое сердце.
Государь, вы соблаговолили протянуть руку помощи иностранке, беззащитной и безо всякой поддержки. Эта августейшая и несравненная доброта дает мне смелость опять обратиться к вашему императорскому величеству как к самому милостивому из монархов.
Муж мой предназначил мне сумму в шестьдесят тысяч рублей, которая была отобрана банковыми билетами во время его арестования. По его просьбе следственному комитету и прежде, нежели был произнесен его приговор, она была отдана в руки его матери, которой было известно и которая одобряла ее назначение. Теперь эта сумма оспаривается наследниками моего несчастного мужа.
Государь! Без этой суммы я не имею средств к существованию, и крайняя нужда будет моим уделом. Соблаговолите приказать ее возвратить. Государь, докончите ваши благодеяния. С почтительным упованием в величие вашей души, я припадаю к стопам вашего величества и осмеливаюсь умолять обеспечить существование той, которую вам уже раз было угодно спасти.
Государь! Здесь я должна бы остановиться. Преступление моего мужа должно бы, может быть, воспретить мне всякое ходатайство за его несчастную дочь, глубокое раскаяние, которое наполняете и терзает его душу, его мучения, которых я свидетельница, не дают мне, я это чувствую, никакого права просить за нее ваше императорское величество, но ваше великодушное сердце, ваши благодеяния даже ободряют меня.
Наша несчастная и невинная сирота без средств, без родителей, даже без имени. Сжальтесь, ваше величество, над этим несчастным существом и соблаговолите позволить ей носить имя тех, которым она обязана жизнью.
Простите, государь, что я дерзнула еще раз возвысить голос до вашего трона; благодушия, которыми вы меня уже осыпали, должны бы мне только дозволить призвать благословение Неба на моего августейшего благодетеля.
Проникнутая живейшей и почтительнейшей признательностью к вашему величеству, остаюсь с глубочайшим почтением и безграничной преданностью, государь, вашего величества верноподданная Паулина Анненкова».
По наведенной справке оказалось, что при арестовании Анненкова у него было взято ломбардных билетов на 60 тысяч рублей, 8310 р. ассигнациями и 2 р. 50 к. серебром. Из них было уплачено по долговыми обязательствами 6823 рубля. Оставшиеся деньги, после осуждения Анненкова, были препровождены к его матери.
Справка эта вместе с письмом Полины Анненковой была представлена императору Николаю I, в то время находившемуся на корабле «Париж» на рейде Варны. 11-го сентября 1828 года он написал собственноручно: «Справедливо. Спросить у матери Анненкова, согласна ли она возвратить жене его те 60 тысяч рублей и желает ли, чтобы дочь их, прижитая до осуждения, носила имя Анненковой».
На запрос, сделанный Анне Ивановне Анненковой, она отвечала (московскому обер-полицмейстеру от 3-го ноября 1828 г.), что деньги действительно были препровождены ей, и ей известно было назначение сей суммы сыном в пользу жены его Полины, «на что и я была и есть согласна. Но впоследствии наследники его, оспаривая деньги сии, взяли от меня через присутственное место в пользу свою и теми лишили меня возможности выполнить волю сына моего и мое на то согласие.
Что же принадлежит, желаю ли я, чтобы дочь их, прижитая до осуждения, носила имя Анненковой, таковое соизволение монарха с благоговением приемлю за особую милость и дерзаю упасть к священными стопами всемилостивейшего государя испрашивать не только одного принятия фамилии Анненковой, но да будет высочайшая милость его повелеть рожденную дочь их Александру возвести во все права и наследие отца ее и тем самым облегчить горечь мою, как единое остающееся утешение в преклонных летах несчастной матери».
Вместе с тем А. И. Анненкова (мать) писала графу Чернышеву (Александр Иванович) в письме, полученном 15-го ноября 1828 г. (граф Чернышев был в то время товарищем начальника Главного штаба (пер. с фр.)):
«Ваше сиятельство! С какой радостью увидела я вашу подпись на бумаге, которая впервые за эти три печальные года излила утешение в мою удрученную душу. Это подало мне нескромную, быть может, мысль прибегнуть к вам; мне придало к этому еще смелость и то обстоятельство, что я имела некогда счастье видеть к себе участие со стороны вашей матушки.
Зная вашу чрезвычайную доброту, я подумала, что вы не откажете способствовать успокоении несчастной брошенной матери, преследуемой наследниками, которые требуют при моей жизни имение, на которое они не имеют никакого права.
Я вижу себя даже вынужденной подать на них прошение государю императору и во избежание этого отдаю себя под ваше покровительство и прошу вас принять во мне участие и поговорить в особенности с моим племянником г. Анненковым, побудив его написать своему отцу, чтобы он прекратил свои ужасные происки против меня и все вообще тяжбы, кои он затевает постоянно и на которые я вынуждена отвечать.
Моему племяннику хорошо известно, что на это имение было наложено запрещение; у меня хотели даже отнять всех служащих у меня людей, которые принадлежат мне вместе с седьмой частью имения, словом, я имела по этому поводу всевозможные неприятности.
Отец этого г. Анненкова подает на меня до сих прошения, одно нелепее другого, но они лишают меня всякого кредита и мне угрожает опасность, что мое имение будет конфисковано. Поэтому, умоляю вас побудить моего племянника написать отцу, чтобы он прекратил все эти гнусные происки тем более, что он имеет влияние на него.
Так как мой племенник видел моего сына в то время, когда это было разрешено ему, по милости его высочества великого князя, то ему известно как нельзя лучше, что если я просила его императорское величество о 60 тысячах рублях, то это было сделано по просьбе моего сына, который чрез того же г. Анненкова просил меня испросить эти деньги у его величества и передать их г-же Поль, его теперешней жене, которую я в то время еще не знала; следовательно, он может в этом случае быть убежден в бескорыстии моих поступков.
Когда же я хлопотала о деньгах в тот момент, когда считала себя на краю гроба, то это делалось единственно во исполнение последней воли моего сына. Я хотела бы, чтобы мой племянник принял во внимание все эти обстоятельства и чтобы он прекратил все происки своего отца, дабы я не была вынуждена подать всеподданнейшее прошение его императорскому величеству, который по своему великодушно наверно защитит меня от преследования моих наследников.
Благодарность, коей я преисполнена за неслыханные милости его величества, возвращает мне жизнь, тем более, что я собиралась ехать, чтобы повергнуть себя к стопам его величества и просить у него имя для несчастного ребенка, который составляет ныне единственный узы, провязывающие меня к этой жизни, полной испытаний.
Этот знак снисхождения со стороны императора доказывает, что он не забывает и тех, которые не заслуживают, чтобы об них заботились и которые согласны вместе с тем дать свое имя малютке, составляющей предмет самого нежного моего попечения; это дает мне надежду получить для нее имение, принадлежащее наследникам, лишенным всякой деликатности, которые докучали мне несправедливыми тяжбами, в то время, когда я была убита горем и когда я возвратила принадлежавшие им деньги и имение.
Меня крайне смущает, ваше сиятельство, что я обращаюсь к вам с этой нескромной просьбой, но прошу вас снизойти к моему отчаянному положению в виду тех надежд, какие я возлагаю на ваше имя и на ваше влияние, если вы не откажете принять во мне участие.
Прося у вас тысячу раз извинения за мою надоедливость, прошу вас принять уверение в совершенном почтении, с какими честь имею быть вашего сиятельства всепокорнейшая слуга Анна Анненкова, рожденная Якоби» (пер. с фр.).
По всеподданнейшему докладу о всем вышеизложенном, император Николаи I повелел сообщить министру юстиции, «чтобы найденные в имуществе преступника Анненкова 60 тысячи рублей были истребованы обратно от наследников его и отданы жене его Полине Анненковой.
Прижитой же с нею преступником Анненковым дочери дозволить носить фамилию Анненковой, не предоставляя ей впрочем, никаких других прав, по роду (рождения) и наследия законами определённых».
#librapress