16+
Межмировой вселенский странник
Эск’Онегут, один из межмировых вселенских странников, закончил свою жизнь на Земле двадцать первого века в теле российского студента, чье имя звучало намного реже, чем его ник — Крастер. Студент последнего курса факультета журналистики Илья Пашутин в журналистику вовсе не стремился и поступил в институт только по настоянию родителей. Вернее, отца, бывшего военного, который поставил сыну ультиматум: армия или учеба. Илья выбрал последнее и... игры.
Мир компьютерных игр так увлек Эск’Онегута, что с десяти лет он почти все время проводил за компьютером. Для Эск’Онегута это была девяносто восьмая реинкарнация, и, как каждый странник, от жизни к жизни он становился сильнее, набирая очки Тсоуи, что на безмолвном языке означает «баланс поступков», определяющий влияние на вселенскую гармонию. Очки Тсоуи можно было потратить на кручение Колеса.
А Колесо использовать, затрачивая очки Тсоуи, разрешалось сколько угодно раз — только плати. На нем были размечены миллионы секторов. Много пустых, отрицательные, но имелись и очень мощные, дающие телу сверхспособности: невероятную силу, высочайшую скорость, смертельные боевые навыки, магические и творческие способности...
На Земле Эск’Онегут узнал понятие, наиболее близкое к Тсоуи, — карма. Вот только был уверен, что карма — это выдумка и профанация, ибо берет в расчет поступки, измеряемые по мерке весов самого человека и тех, кто его окружает. В Тсоуи же поступки странника оцениваются по влиянию на вселенскую гармонию, ведь каждое действие, каждое слово кругами на воде расходится в прошлое и будущее всей Вселенной.
Попав в тело студента, Эск’Онегут использовал право на разовое использование и крутанул Колесо, но выпал пустой сектор. Хорошо хоть, не отрицательный, могло выпасть какое-нибудь проклятие. На большее очков Тсоуи уже не хватило, много было потрачено в бытность императором. Потрачено и утеряно.
И вот очередная, 99 жизнь. Решив, что раз уж права на перерождение у него больше нет, то начинать жить надо как можно скорее, он вернулся в реальный мир и осознал, что лежит в какой-то глубокой вонючей луже. Запах от нее шел кошмарный. Странник поморщился и попытался встать, но ничего не получилось.
Вода омывала лицо, заливая глаза, нос, рот и одно ухо. Это было крайне неприятно.
Сделав усилие, могучий дух вобрал в себя личность нового тела, включая все навыки и память, и на клеточном уровне исправил повреждения и дефекты организма.
А потом он, пошатываясь, встал и оглядел свой новый мир.
У края лужи стояли какие-то чумазые подростки с изумленно вытянувшимися лицами. Один из них — Эск-Лука понял, что это Карим, — выпучив глаза, заорал:
— Калека, ты что, научился ходить?
Память Луки Децисиму, семнадцатилетнего сына погибшего гладиатора Севера, мальчика-овоща, окончательно осела и структурировалась в разуме Эск’Онегута. Личность калеки кипела столь сильной яростью, что Эск, если можно так сказать, попятился, отступая перед ураганом гнева беспомощного изгоя. Ему стало неуютно.
Черт! Да и устал он жить, ведь жизнь — это не только удовольствия, но и грусть, печаль, боль, голод, потеря близких, необходимость трудиться и что-то делать... Столетия, да что там, тысячелетия непрерывной жизни утомили вселенского странника.
И он, мысленно шепнув: «Черт с тобой, живи. Я побуду зрителем», — передал бывшему калеке бразды правления телом, системой Тсоуи и разумом.
Лука, недоверчиво похлопав себя по бокам, по рукам и ногам, ощутил, что абсолютно здоров. Он поднял голову и недобро взглянул на Карима.
Волшебное исцеление
— Карим вылечил его! — вдруг закричал Толстый Пит. — Волшебный бросок!
Шутку не поддержали. После последнего попадания Лука свалился с коляски и неподвижно лежал довольно долгое время. Они решили было, что тот не поднимется больше никогда, и собирались разбежаться, пока не появилась стража — маловероятно, но все же. Но он встал!
Не веря своим глазам, подростки продолжали пялиться на Луку. Тот же не терял времени. Мнимым было выздоровление или нет, но неизвестно, когда это закончится. Мальчик, обтерев рукавом лицо, выбрался из лужи, подобрал пару булыжников, лежавших ближе всего, и, неумело замахнувшись, бросил.
Камень пролетел пару локтей и, поднимая кучу брызг, плюхнулся в лужу. Хулиганы удивились, а потом разразились хохотом.
Немедля Лука бросил еще один, и тот воткнулся в грязь рядом. Злясь на себя, Лука стал подбирать и бросать булыжники в тех, кто продолжал издеваться над ним и сейчас, когда он владел телом, но не мог докинуть даже до середины лужи, на другой стороне которой ухмылялись хулиганы.
Карим аж всхлипывал, держась за живот, а вместе с ним хохотали и остальные. Громче всех надрывался Толстый Пит, правая рука Карима. Он подобострастно поддерживал вожака в любом начинании, ведь сын хозяина трактира щедро делился с ним и другими ребятами недоеденными остатками с тарелок посетителей, а в этом районе столицы еда имела наивысшую ценность.
Сколько раз Лука мечтал, что сможет поднять и вернуть брошенный в него камень! И вот.
ЧИТАЙТЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ РОМАНА «99 МИР — 1. МАДЖУРО» ДАНИЯРА СУГРАЛИНОВА НА ЛИТНЕТ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ