Блинкен: «Один урок из прошлой истории: когда в твоем доме оказались русские, их бывает сложно заставить уйти».
На самом деле, русские доверчивы, как дети, русские обидчивы, как дети , русские недальновидны, как дети.
Мы ушли вообще отовсюду - даже оттуда, где просили остаться, где умоляли остаться. Ушли оттуда, где нам были не вполне рады, но где нам надо было оставаться.
Мы оставили базы в Лурдесе и в Камрани. Мы ушли из Афганистана, ушли с Кубы. Мы оставили все африканские страны, всех латиноамериканских друзей. Мы ушли не толко из Варшавского блока, мы ушли из большей части бывших республик СССР, хотя вложили туда триллионы, и имели права остаться там навсегда в том качестве, в каком пожелали бы.
Этот список бесконечен, невероятен, местами постыден, местами печален. Когда смотришь на этот список, всякий раз хочешь сесть на трактор, навестить Ельцин-центр, придти в любое общечеловеческое неугомонное российское печатное, радийное, сетевое издание и спросить: почему ж вы такие суки бесстыжие, а?
Почти везде, откуда мы ушли, появились американцы с самодовольными лицами, и прочие всякие их партнеры.
То, как они себя вели все эти тридцать лет, доказало всем вменяемым русским людям: не надо ниоткуда уходить.
Россия всечеловеческая, всечеловечная, у России всемирная душа, это Достоевский сказал. Вы же так любите Достоевского. Ну, вот - он сказал. Россия граничит с Богом, это Рильке сказал. Мы везде дома.
Не закрывайтесь, мы зайдём.
Ладно, шучу.
Закрывайтесь скорей.
