Бизнесмен и многодетный отец Валерий Иванов говорит, что во многом следует за своей женой Оксаной. Вместе супруги воспитывают детей – родных и приемных. Вместе они работают. Вместе создали благотворительный фонд помощи детям, оставшимся без попечения родителей, «Первые шаги». Вместе они думали над изданием «Солнечной книжки», рассказывающей малышам о людях с различными нарушениями развития. Инициатор всего этого – Оксана. Опора и поддержка – Валерий. Он рассказал о том, как их супружеский тандем существует дома, в бизнесе и в сфере благотворительности.
Большая семья в мечтах и в реальности
Большая семья – это нормально. Человечество должно развиваться, размножаться. Я вырос в большой семье. У моей мамы было 8 братьев, у старшего ее брата – 10 детей. У отца было 5 братьев.
А что касается мечты… Ты же, как любой человек, поддаешься эмоциональным порывам – влечению, любви, другим чувствам. У меня особого стремления к созданию именно большой семьи не было. И наша нынешняя ситуация для меня – это в большей степени поддержка желания моей супруги сделать лучше для детей, которых мы взяли. Она делает это в пику тому, что произошло с ней в детстве, когда сама она осталась без родителей, с бабушкой.
Желание моей жены стать мамой многим детям переполняло ее. Есть такое слово «обуревало» – вот это происходило с нашей мамой. И мне удобно было ее поддержать.
Матриархат при «сером кардинале»
Вообще, в нашей семье матриархат. Мой возраст позволяет мне сдерживаться свое эго. Как говорят: чем отличается умный человек от мудрого? Мудрый не попадет в ситуацию, из которой умный найдет выход. Попытаться занять главенствующую позицию, наверное, можно. Но что мы будем иметь в результате? У нас мама — очень эмоциональный человек. И когда происходит всплеск, волнение, может быть, мне лучше себя придержать, что-то оставить внутри.
Это, конечно, не значит, что у нас все решения принимает мама — она прислушивается ко мне. Как-то нужно было ехать на переговоры, Оксана говорит: «Валера тоже поедет — он очень умный» (смеется). Я, конечно, не проявил эмоционального всплеска, но небольшой плюсик все-таки себе поставил. Если я не принимаю решения, это не значит, что я на них не влияю.
И потом, мне всегда больше нравилось быть «серым кардиналом», чем стоять с микрофоном на сцене. Не знаю, получается у меня это или нет.
Любой бизнес, особенно стартап, требует вложений. Фонд «Первые шаги» — решение Оксаны, но она может опереться на мое плечо. Она очень напряженно готовилась к презентации фонда. И именно на этой презентации сообщила, что мы в нашу семью берем приемных детей. Так что на 99 или даже на 100 процентов фонд – это воплощение ее порыва.
У Оксаны легко, хорошо получается работать с большим количеством малознакомых людей. Она часто пишет в Инстаграме, и у нее тысячи подписчиков. А у меня вообще нет аккаунта. На мне больше какая-то организационная часть. Я присутствую на самых серьезных переговорах, рассказываю Оксане о своем видении.
Она берет на себя роль борца с государственной системой опеки. Сначала у нее была такая воинствующая позиция, но потом несколько изменилась – возможно, под моим влиянием, возможно, под влиянием других наших знакомых. Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя – это один из постулатов обществознания. Соответственно, работая с системой, не общаться с системой тоже не получится. Потихоньку у Оксаны уходят шапкозакидательские настроения, она понимает, что нужно находить какие-то компромиссы, что системные вещи очень тяжело ломаются. Я сразу сказал Оксане, что в этой сфере нужно менять менталитет общества, а это очень тяжело. На данном жизненном этапе я уже консерватор. И системой обычно руководят не очень молодые люди (смеется).
Плюс, минус и воодушевление
Есть жизнерадостные, солнечные люди, которые всего хотят, а есть такие скептики, пессимисты. Вот у нас, вероятно, так построено: Оксана больше со знаком плюс, а я со знаком минус и, пожалуй, еще и занудный такой товарищ. Плюс и минус должны притягиваться. Хочется верить, что мы дополняем друг друга (улыбается).
У Оксаны есть потребность как-то поднимать людей. У подруги беда – она обращается ко всем общим знакомым, тормошит: «Давайте! Давайте! Надо помочь!» Она пытается помогать другим детям – и я вижу ее радость, когда ей удается кого-то устроить в семью.
У меня небольшая транспортная компания, занимаемся перевозками. И с Оксаной мы познакомились на одной из рабочих встреч, когда мне как раз нужен был специалист для ведения бухгалтерского учета. Стали работать, так у нас все потихоньку случилось.
Как человек, изучавший математику, скажу, что эмоциональная часть в бизнесе не очень помогает. С другой стороны, «смелостью города берут, а наглостью — государства». Когда человек воодушевлен, когда даже математически недостижимые результаты вызывают эмоциональный подъем, то цели достигаются.
Маленькие личности и их характеры
Помню, Лили было месяца четыре. Пришел доктор, она после массажа лежала на столе. Доктор говорит: «Вот, знакомьтесь: личность. Вам нужно с ней считаться» (улыбается).
У младшей дочки характер еще только формируется. Мы с женой обсуждали этот вопрос и пришли к тому, что папа должен баловать, а мама – формировать какие-то качества, навыки. Мама более строгая, более требовательная.
Личности, которых мы взяли из учреждения, прошли более тернистый путь. Когда мы их забирали, Маша шла за руку со мной, а Милана – с мамой. Уже тогда проявились симпатии. Хотя тогда играл роль еще и фактор времени – ведь летели мы за ними почти 12 часов и были в таком полукоматозном состоянии (смеется). Но девочки очень быстро приспосабливаются: надо спать – они быстро «вытыкаются», надо что-то делать – они готовы. Вероятно, это следствие их прежней жизни в сиротском учреждении.
Еще интересная особенность: когда перед ними встает сложный вопрос, они склонны повторять то, что сказано в вопросе, и выдавать это за ответ. Поэтому я в своих вопросах пытаюсь поставить альтернативу: или — или. Чтобы у них хоть какая-то была работа мысли, чтобы приходилось выбирать.
Приемные дети друг за другом наблюдают, у них отношения носят соревновательный характер — заработать какие-то очки, баллы перед мамой или папой. Но у нас в семье изначально был культ маленького ребенка. Лили поменьше – и все вокруг нее. И конкуренцию с ней приемные дети не рассматривают. Но возникают и перестраиваются какие-то связи: например, Лили сначала больше играла с Машей, так как она ближе ей по возрасту, при этом, хотя Маша и старше Лили (сейчас — ровно в два раза), у нее было небольшое отставание в развитии. Но на сегодняшний день Лили больше тянется к девятилетней Милане.
Старшая дочка уже взрослая, у нее уже своя семья, а вот сын Евгений живет с нами какой-то своей жизнью. Мы все существуем в своем замкнутом пространстве, но он более закрытый человек. Ему 12 лет, он жертва современного мира — погружен в гаджеты, в игры. Но если возникает интересная для него ситуация, он идет на контакт. Например, у нас в детской есть настольный футбол, еще можно мячиками кидаться: смотрю — играет то с одной девочкой, то с другой.
Когда мы привезли девочек из детского дома, Евгений повзрослел на глазах, буквально за месяц стал другим человеком. Хотя четко могу сказать: отношения между ним и приемными детьми стоят для него на другой ступеньке, нежели его отношение к Лили. К Лили он относится как к родному человеку. И у нее так же: «Батик, батик!» — она «р» не выговаривает. Для меня это феномен. Это никто не придумал, никто не работал над тем, чтобы это состоялось, так само по себе сложилось.
Конечно, нам, родителям, трудно как-то эти связи создавать, но мы можем пытаться их как-то корректировать в ту или в другую сторону, и не факт, что это получится.
Время, когда нужно отдавать
Когда возникло предложение взять приемных детей, сын сказал: «Да, берите». А старшая дочь… я помню ее фразу: «Главное, чтобы это не легло на плечи няни». В общем, у нее такой разумный подход.
Нам еще в школе приемных родителей сказали, что приемные дети «сосут энергию, время», что они на себя очень много забирают, пытаясь получить свое. Но для того, чтобы не было такого уж «шума-гама», мы постарались дать им достаточную нагрузку.
Машка всегда была такой гибкой, подвижной, то и дело говорила: «Папа, давай поиграем в футбол, в бадминтон». Мы определили ее в школу гимнастики Алины Кабаевой. Машу не хотели брать, тренер на первой нашей встрече сказал, что группа уже полная. Тогда наша мама включила свое обаяние и умение расставлять акценты, в итоге нас взяли — теперь тренер делает на Машу определенную ставку, то есть у нее есть успехи. А Милана занимается музыкой.
Мария достаточно легко приняла новые условия жизни. А Милана… Она более сложная по характеру. Я помню, какой был рев, когда ей первый раз не купили игрушку.
Так что за эти два года был пройден достаточно тяжелый этап…
Одна наша знакомая, у которой много детей и много животных, рассказывает про своего супруга: когда он утром встает и попадает ногой в следы жизнедеятельности кого-то из их многочисленных питомцев, то не вопит, а просто молча убирает. Вот я ежедневно испытываю подобные ощущения, оказывается, я не одинок в этом (смеется).
Конечно, это определенное усилие над собой. Наверное, я нахожусь на такой жизненной стадии, когда мне нужно больше отдать. Не могу сказать, что это потребность, но чисто логически — надо что-то оставить после себя (улыбается). Если получится что-то вложить хотя бы в кого-то из детей, то уже неплохо.
Разговор о непохожих
«Солнечная книжка» — проект фонда «Первые шаги», красочная стихотворная книга об инвалидности для чтения малышам. Автор стихов: Анастасия Орлова. Художник: Екатерина Бабок. В основе каждого стихотворения и рисунка – история реального ребенка. Также в книге есть советы экспертов на часто задаваемые детьми вопросы о людях с особенностями. Специалистами фонда были разработаны рекомендации для занятий по книге в детских садах.
Я не специалист в детской литературе, но мне понравилась нестандартная идея «Солнечной книжки». Я вспоминаю, как в детстве впервые увидел чернокожего человека. Хочешь – не хочешь, кто-то непохожий на тебя вызывает удивление. Эта книжка создана для того, чтобы ребенок был готов к каким-то встречам.
В принципе она не столько для детей, сколько для родителей – чтобы им было легче донести до ребенка понимание, и он, увидев человека с особенностями, не пугался, не удивлялся, а отнесся адекватно.
Сам я в детстве, скорее всего, впервые увидел людей с особенностями, когда мы с бабушкой ходили на богослужения в церковь. Там рядом с храмом просили милостыню, и некоторые люди имели отклонения от нормы. Не помню, чтобы они часто встречались просто на улице. Хотя помню человека без нижних частей ног, который передвигался на сбитой из доски подставке с деревянными колесиками. Это была эпоха тотального дефицита, когда даже колесики металлические он достать не мог. Тогда какого-то страха я не испытывал, разве что любопытство. Уже в зрелом возрасте было ощущение боли, когда в детском доме как-то увидел ребенка без ног, без признаков интеллекта во взгляде. Я говорю сейчас, а он у меня перед глазами, этот парнишка, лежащий в детской кроватке, хотя ему тогда было уже лет 7…
«Солнечная книжка» у нас дома лежит на столе. Но прямого разговора с детьми на эту тему пока не было. Маша все-таки отстает в развитии, Милана очень тяжело интегрировалась в семью, у Евгения свой взгляд на жизнь, Саша уже взрослая, а Лили еще маленькая. Возможно – и даже наверняка – такой разговор будет, но пока не было подходящего случая, чтобы какой-то пример обсудить. Вопросы «почему?» они задают, что меня радует. Так что будет здорово, если кто-то из детей меня спросит о том, что случилось с тем или иным человеком. Мы, родители, к разговору готовы (улыбается).
Беседовал Игорь Лунев, журнал для настоящих пап "Батя"
