Варенька была несчастна. Людям со стороны могло показаться, что все это блажь. Работящий муж, дочь-отличница, приличная работа, дом – полная чаша. Живи да радуйся. А все не так и не этак. Маятно было у нее на душе, маятно и тоскливо. Варенька была умной женщиной, анализировать происходящие вокруг события умела, поэтому прекрасно понимала, откуда взялась тоска: Варенька любила свою семью, а они ее не любили. С возрастом эта мысль приходила к ней все чаще и чаще, ложась камнем на сердце.
- Аленка, помой пол. Ну невозможно же! Как в хлеву!
- Мам, я не могу. У меня завтра контрольная, - смотрит удивленно дочь.
Варенька отворачивается и сама машет после работы шваброй.
- Ален, суп сваришь?
- У тебя лучше получается.
Мужа Варенька давно уже ни о чем не просит. Ну не умеет он. Бывает такое – руки кривые к домашнему хозяйству. Лучше уж она сама. Никто не скажет, что дома у нее беспорядок и муж с дочерью как беспризорники. После работы она спешила домой. Надо ведь и убраться по-быстрому и еды приготовить. Ничего, что спать ложиться приходится попозже и вставать пораньше.
Варенька вообще много где хорошая. Она - ценный сотрудник, бухгалтер от бога. Хитросплетения цифр в отчетах для нее открытая книга. Она любит цифры, и это взаимно. Варвара Сергевна, уважительно называют ее подчиненные и начальство. Ценность ее как сотрудника имела эквивалент в рублях. Достаточно неплохой эквивалент. Даже больше, чем у мужа. Этим она тоже гордилась, правда, чтобы муж не обижался, в тайне.
Однако с возрастом быть хорошей хозяйкой и трудиться на ниве домашнего труда становится все труднее. Да и подустала она быть хорошей просто так.
«А мне? А я?» - размышляет она. И себя же ругает за меркантильность. Свою же семью любят не за что-то, а просто так. Она и делает для них все, потому что любит. Только почему-то все чаще ей приходит в голову мысль: может, они меня не любят? Оттого и маятно у нее на душе, маятно и тоскливо.
Варвара Сергевна неохотно выключает компьютер, сожалея, что на работе нельзя проводить больше времени – домой идти совершенно не хотелось. Да и люди будут смотреть странно. А как же, у них хорошая семья: работящий муж, дочь-отличница, дом полная чаша….
Как всегда, парковочных мест у дома к моменту ее возвращения не оказывалось, и ей пришлось тащить сумки почти от соседнего дома. Вроде и расстояние небольшое, но сумки тяжелые, поэтому в прихожую она вваливается встрепанная и потная. Зато ногу неприятно холодит – почти у самого подъезда хватанула коротким сапожком воды из глубокой лужи, незаметной в серой каше мокрого снега.
- Мам, Данку выгуляй, все равно одетая. А то она сейчас описается.
Дочь, приплясывая под доносящийся из ее комнаты рэп, сунула ей в руки поводок. И в этот момент Варенька вдруг понимает, что она совсем не такая хорошая, как думали муж с дочерью, да и она сама. Что ей совершенно не нравится быть хорошей. Картинка образцово-показательной семьи у нее в голове разлетается в буре осколков.
Толстая дворняжка Данка радостно крутит хвостом, преданно заглядывает в глаза. Только этот собачий взгляд заставляет женщину взять протянутый поводок и выйти на полную мокрого снега улицу. Внутри Варенька вся кипит.
«Выскажу им все… Уйду от них…»
Бог знает, до чего могла додуматься голодная и расстроенная Варенька, но тут Данка решительно потянула ее к дому. Оказывается, пока они гуляли, с работы вернулся муж. На звук открывающейся двери он выглянул из кухни, весело спросил:
- Ну что, когда ужинать будем? Есть охота, сил нет, а ты, смотрю, ничего и не готовила. Сколько ждать-то придется?
Варенькино душевное кипение, стихшее было на холодной улице, достигло невиданных температур, а потом резко ушло, оставив после себя звенящую пустоту.
Варя сняла сапожки, разделась и молча прошла мимо удивленного мужа в спальню. Там она легла на идеально заправленное покрывало и молча отвернулась к стене. В душе была все та же звенящая пустота.
- Ты чего? – трогает ее муж за плечо.
Варенька молчит, растворяясь в своей звенящей пустоте. Сколько так она пролежала, неизвестно. В пустоте ведь нет ни верха, ни низа. И времени тем более нет. Постепенно Варенька задремала.
- Дорогая? – ее снова тронули за плечо.
До носа доносится аппетитный запах. Варенька принюхивается и поворачивается. У кровати стоят муж и Аленка. Вид оба имеют испуганный. Аленка опирается на швабру, в руках у мужа имеется поднос, на котором парит тарелка. Судя по запаху, с дошираком.
- Я так устала, - по-детски жалуется Варенька, звучно втягивая лапшу, запивает бульоном прямо из тарелки. – Устала готовить, убираться, ходить в магазин, таскать сумки.
Она еще долго перечисляет, что именно она устала делать.
Муж слушает ее, вздыхает. А потом говорит:
- Ты ведь сама к этому нас приучила.
Он не обвиняет, просто констатирует факт.
- Мама, хочешь, я помогу тебе печь пироги? – маленькая Аленка тянет ручки к горе теста.
- Нет, нет, - торопливо отводит их в сторону Варенька. Сколько времени она с этой помощью потеряет! – Иди, играй.
…Мужа она давно уже не трогает. Проще самой сделать, чем его пинать. Да и сделает плохо, к гадалке не ходи.
Варенька молча с ним соглашается.
Теперь Варенька часто кричит на родных. Иногда даже бьет мужа тряпкой. А как его еще заставить мыть посуду? Часто ест доширак, потому что, честно говоря, у Аленки не всегда получается готовить. Хотя она и старается. Но, странное дело, все счастливы.