А перед Ромкой Мишка себя виноватым чувствовал… Подумывал даже о том, чтобы остаться с ним здесь, в Терновой балке, на дне Гремучего яра,– на ночь остаться, в шалаше: раз нельзя Ромке у него ночевать, то вдвоём тут всё ж веселее будет.
Мишка смотался к поселковой пекарне, купил ещё один горячий батон, – на ужин Ромке. Из дому захватил яблок. Потом подумал и взял ещё старое одеяло, – вряд ли мать в ближайшее время вспомнит о нём. Ну, и куртку заодно, – куртка тоже старая, Мишка надевал её разве что дома, а Ромке ночью сгодится: конец сентября на дворе… Заторопился в Терновую балку.
Одеялу и куртке Ромка обрадовался. А Мишка нерешительно предложил:
- Ромка! А давай, и я здесь… Ну, с тобой на ночь останусь.
Ромка даже яблоко есть перестал:
- Ага!.. А мать твоя такой кипиш устроит, – весь посёлок пожалеет, что на свет родился. Терновая балка завянет от её ругательств. Нет, Миш, ты домой иди. Только – никому о том, что знаешь, где я.
Мишка кивнул. Цепляясь за колючие терновые кусты, выбрался из яра, помахал Ромке рукой.
Стемнело по-осеннему быстро. Ночью вода в кринице звенела как-то особенно нежно… и грустно. Ромка прислушивался: в ночной тишине словно вздыхали багряно-оранжевые кленовые листья, потом неслышно отрывались от ветки, так же бесшумно ложились на дно Гремучего яра. Ромке не было страшно, – когда Мишка убежал домой, понятно, грустновато стало… Так что ж… – Ромке уже давно невесело. Он вышел к кринице, набрал воды. Батон, хоть и остыл, всё равно был вкусным. А Ромка вдруг вспомнил мамины вареники в расписной глиняной миске. И снова какой-то туман в глазах появился: не отцу… и не ему, Ромке, теперь готовила мать свои вареники. Для Игоря старалась. Ну, и пусть. Всё равно уже ничего не будет по-прежнему: никогда они с отцом не построят новую веранду, не поедут на зимнюю рыбалку на Северский Донец… И на море не поедут. И… никогда не сбудется их с отцом мечта, что у них будет две девочки: мама Таня и маленькая Анютка…
Ромка укутался в Мишкину куртку, укрылся одеялом. Там, наверху, в Терновой балке, мягко зашумел ветер, пробежался по верхушкам дубов. Ромка закрыл глаза… Чуть качались ветки дубов и клёнов, и Ромке казалось, что он тоже качается вместе с ветками. Мальчишка задремал.
Было, наверное, за полночь, когда в полусне он расслышал, что наверху уже грозно шумели деревья, а здесь, в яру, гремели камни, – отзывались ветру. Ромка приподнялся, выглянул из шалаша… Может, это сон продолжался… – только Ромка счастливо улыбнулся: у шалаша сидел… отец. В неярком свете луны Ромка сразу узнал его горноспасательную куртку, и так спокойно стало, так уютно… И пусть Терновая балка шумит и клонится под ветром, пусть не спит Гремучий яр и гремит камнями, – Ромке теперь совсем не страшно, раз здесь отец… И Ромкин сон продолжался: они с отцом строили веранду, осматривали удочки… И даже во сне дух захватывало от счастья: маленькая девчонка, очень похожая на маму, брала Ромку за руку, что-то серьёзно ему говорила…
…А Игорь достал телефон, тихо, – чтобы не разбудить мальчишку, сказал жене:
- Не волнуйся, Танюша. Я с ним.
- Где вы, Игорь? Ночь холодная такая, – вы на улице?
- Танечка, я утром тебе всё расскажу. Ложись спать, всё в порядке.
А к рассвету уверенность Игоря растаяла… Конечно, можно было строго прикрикнуть на мальчишку, взять его за руку, привести домой. Вот только хорошо понимал Игорь, что его большой и красивый дом пока не стал домом для Ромки… И никогда не станет, – если сейчас он силой приведёт туда мальчишку.
Как просто всё казалось, – ещё совсем недавно. Игорь даже новенький мопед купил, – собирался научить Ромку ездить на нём. Татьяна как-то сказала, что Ромка мечтал о собаке, овчарёнка хотел. Алексей обещал ему купить щенка, а пока накупил книг о том, как правильно растить щенка, заботиться о нём, кормить, как учить его выполнять различные команды… Потом мальчишка уже не вспоминал о собаке, лишь задумчивым взглядом провожал Даньку Сушкова, когда он важно прогуливался со своим Каратом. А Игорь обрадовался: ему тоже давно хотелось, чтобы у него была большая, красивая и умная овчарка, – серо-чёрную хотелось, восточно-европейскую. Да одному, – всё как-то не с руки было собаку заводить, некогда. А теперь они с Ромкой весной обязательно возьмут щенка у Серёжки Колганова, – у его красавицы и умницы Лады каждую весну бывают щенки…
Ещё совсем недавно Ромка радовался, когда он, Игорь, заходил к ним с Татьяной. Деловито рассказывал, сколько вёдер картошки сегодня выкопали, показывал, как потом он аккуратно он рассыпал картошку под навесом, – просушить перед тем, как в погреб спустить. И всё было так легко и просто, так ясно, что когда-нибудь, – совсем скоро! – они будут жить вместе: Татьяна с Ромкой и он, Игорь Павлухин… А мальчишка убежал из дому, в школу перестал ходить. Им вот уже служба по делам несовершеннолетних заинтересовалась. Игорь от стыда багровел… Казалось, видит Алёшкины глаза… а в них – укор: не сумел, значит, мальчишке моему тепла дать…
И Татьяна замкнулась, глаза прячет, вдыхает тайком…
Днём Ромку привёл молодой участковый, лейтенант Ивашин. Строго брови сдвинул, предупредил Татьяну:
- Будет бродяжничать, – в комиссию по делам несовершеннолетних сообщим, что не справляетесь с воспитанием ребёнка. Что ловить его приходится… по всей Терновой балке, по ярам.
Притихший Ромка устало-безразлично смотрел в сторону. С этого дня из дому не убегал, но с матерью и Игорем не разговаривал, за стол не садился, – так, горбушку хлеба возьмёт украдкой… Утром, когда мать будила в школу, отворачивался к стенке. Как-то утром Игорь зашёл в его комнату, за плечо тронул:
- А говорил, что горноспасателем хочешь стать, как отец. Роман, на горноспасателя учиться надо. А прежде – школу окончить. Без троек, к тому же.
На следующее утро Ромка сам поднялся. Собрал учебники, молча вышел из дому. Вот только не надейтесь, что слова Ваши прямо так вот и возымели действие! Да просто Мишка забегал… Встревоженно рассказывал, что классная говорила: заберут Калинина в специнтернат. Ромка горестно вздохнул, – этого ещё недоставало… И вспоминал тайну той ветреной ночи, когда в шалаше ночевал, в Гремучем яру: там, у входа в шалаш, спиной к нему сидел отец… в такой знакомой горноспасательной куртке. И так хорошо, спокойно было спать под шум ветра, что разгулялся в терновой балке, – спать и знать, что отец сидит у шалаша… Ромке так хотелось ещё раз выглянуть на улицу, окликнуть отца… Но сон был сильнее, – за эти дни Ромка так измучился, что просто валился с ног… А ещё шалаш вот строил, вспоминал, как учил отец, – чтобы стоял прочно… и не промок, если вдруг дождь.
А утром, когда ветер уже утих и Терновая балка ласково светилась жёлтыми листьями, Ромка горько понял, что это был сон… Вышел из шалаша, среди камней заметил зажигалку… У отца такой не было, но совсем недавно Ромка у кого-то видел такую… А вспоминать, – где видел, не хотелось. Вообще, – ничего не хотелось, раз это был всего лишь сон… А когда выбрался из яра, чтобы набрать в балке опавших груш-дичек, – знал он здесь, неподалёку, старую грушу, с отцом всегда собирали, – со склона неожиданно спустилась знакомая машина. Ромка слегка растерялся: после ночи ему казалось, что во всём мире он остался один, – ну, разве Мишка после уроков прибежит, если мать не заставит огород копать… Из машины вышел участковый, лейтенант Ивашин. Обычно весёлый, чуточку насмешливый, лейтенант часто приходил в школу, рассказывал много интересного про правила дорожного движения. А теперь Виталий Александрович был хмурым и неразговорчивым. Кратко сказал Ромке:
- В машину. Быстро.
Ромка оглянулся на Гремучий яр… Чуть не заплакал: такой хороший шалаш получилось построить! И… отец ночью… сидел у шалаша…
В машине украдкой, с надеждой, рассматривал зажигалку: может, всё же была такая у отца?..
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»