«Джазист» запускает новую рубрику «Что там у…». В ней мы будем рассказывать о том, что прямо сейчас происходит на локальных джазовых сценах, и делать это собираемся через подборки интересных альбомов, вышедших за последние годы. Заранее предупреждаем, что на исчерпывающий рассказ обо всех интересных артистах и записях мы не претендуем. Это попытка сделать «моментальное фото» той или иной сцены глазами наших авторов: кто из музыкантов оказался в кадре в этот конкретный момент, тот и попал на итоговый «снимок». Впрочем, если вы считаете, что кого-то очень важного незаслуженно позабыли, добро пожаловать в комментарии! Первый выпуск, посвященный бурлящей и самобытной джазовой сцене ЮАР, представляет Сергей Мезенов.
«Самый яркий джаз в мире делают в ЮАР», — с такого смелого захода начинался в январе этого года материал о южноафриканской джазовой сцене в журнале The Wire. Приход джаза в Африку в середине ХХ века действительно оказал колоссальное воздействие на огромное количество тамошних локальных сцен. Но в то же время собственные именно джазовые сцены, где не столько воспроизводили завезенные образцы, сколько осмысляли их по-новому, оставаясь в рамках джазовой парадигмы, появились только в двух странах Черного континента — в Эфиопии и в ЮАР. Эфиопская джазовая сцена блеснула ярким всполохом рубежа 60-х и 70-х и погасла (ближе к нулевым ее раскопали архивисты, которые подарили ей новую жизнь). А вот в ЮАР джаз живет и процветает — и даже периодически выходит на позиции важного (как локально, так и интернационально) культурного продукта.
История джаза в ЮАР неразрывно связана с политической историей страны. Эпоха его самого активного развития совпала с эпохой самых сложных политических пертурбаций, и без короткого исторического ликбеза тут никак не обойтись. В 1948 году в стране, тогда еще бывшей объединением британских колоний под названием Южно-Африканский Союз, на выборах (где имело право голосовать только белое меньшинство) победила националистская белая партия, которая начала проводить политику под названием «апартеид». В переводе с языка африкаанс «апартеид» означает «разделение» — центральная идея апартеида состояла в том, что каждой расе полагаются свое место и свои занятия. Место белой расы виделось в городе, университете, бизнесе, политике, а место черной — за городом, поближе к земле, в ведении сельского хозяйства. Идея о необходимости сегрегации была в дальнейшем реализована огромным количеством принятых на государственном уровне ограничений. Черное население не просто не могло получать образование (зачем оно в огороде?), устраиваться на работу за пределами четко определенного круга сфер, открывать собственный бизнес или участвовать в политической деятельности. Его насильственно вытеснили из больших городов в отдельные поселения под названием townships, в каждом из которых проживала своя народность (а их на территории страны, отметим, больше десятка).
Джаз рождался и развивался в среде музыкантов, не имевших даже возможности учиться грамоте, не имевших права не то чтобы официально выступать на сцене, а даже физически находиться в тех городах, к которым они не были приписаны. В какой-то момент джаз стал музыкой протеста, борьбы за свои права. Жанр также стал активно развиваться за пределами ЮАР — стараниями музыкантов, которые либо сами приняли решение уехать из страны, либо потеряли возможность в нее вернуться (обнуление паспортов было одним из распространенных методов политического давления на тех, кто, скажем, выехал на гастроли и начинал говорить за пределами страны о неугодных правительству вещах). Иначе говоря, южноафриканский джаз выковывался в постоянной конфронтации, вечном преодолении — запретов, бесправия, репрессий, бедности. Боевой дух борьбы за справедливость живет в этой музыке до сих пор. Эпоха апартеида закончилась в 1994-м, с независимостью ЮАР и приходом к власти Нельсона Манделы. Но сегодня политическая ситуация в стране снова далека от благоприятной, как показывают случившиеся в 2021 году самые масштабные народные волнения со времен всё того же апартеида.
Стоит, пожалуй, отметить и вот какой момент. Хотя мы и говорим о важности джаза для культуры ЮАР и о наличии там активной и интенсивно развивающейся сцены, назвать джаз популярной музыкой сегодняшнего дня всё-таки нельзя. В прошлом джазовые фестивали и выступления действительно могли собирать стадионы, но сегодня джаз в ЮАР находится примерно в таком же положении, как и в любой другой стране с активной джазовой сценой: артисты есть, слушатели есть, но всё это происходит немного в стороне от массовой аудитории, давно увлеченной совсем другими делами. Раз уж мы с вами встретились именно на площадке «Джазиста», значит, мы всё-таки люди заинтересованные. Что ж, перед вами десять альбомов, которые, быть может, помогут приоткрыть дверь в интригующий и богатый мир южноафриканского джаза. Выбор делался в пользу современных записей, так или иначе отражающих какие-то важные для всего жанра моменты. Ну, а тех, кого представленная здесь музыка заинтересует, можем с радостью заверить, что материалов для дальнейшего исследования еще очень и очень много.
Various Artists
«Indaba Is»
(Brownswood, 2021)
Spotify | Apple Music | Deezer | Яндекс.Музыка | Bandcamp
Начнем c масштабного среза текущего положения дел в жанре. В самом начале этого года на лейбле Brownswood, до этого задокументировавшем новую лондонскую («We Out Here») и австралийскую («Sunny Side Up») джазовые сцены, вышел сборник сегодняшних южноафриканских артистов. Представленный на нем материал создавался специально для сборника, да еще и в режиме бесконечного коллективного взаимодействия. В здешних треках вместе играют люди и группы, которые обычно этого всё-таки не делают, что, наверное, важно упомянуть; получается, на «Indaba Is» зафиксирована не столько обычно-будничная, сколько созданная творческая ситуация. В любом случае, результат получился довольно ошеломительный. Прекрасно слышно, что музыка, которую можно обобщенно называть «южноафриканским джазом», по факту вмещает в себя огромное количество подходов и звучаний. Она умеет быть красивой и резкой, конвенционально-мелодичной и авангардно разобранной на составляющие; в ней слышны глубокие связи с традиционными музыкальными культурами (не только африканскими: в ЮАР базируется третья по величине неазиатская индийская диаспора) и готовность вбирать в себя самые современные звуковые и инструментальные подходы. Более подробно об этом могучем альбоме мы уже говорили, так что не будем, пожалуй, повторяться и двинемся дальше.
Hugh Masekela & Tony Allen
«Rejoice»
(World Circuit, 2020)
Apple Music | Spotify | Яндекс.Музыка
Прощальный альбом двух титанов африканской музыки. Здесь в первый (и последний) раз играют вместе трубач Хью Масекела и Тони Аллен, великий нигерийский барабанщик, соратник Фелы Кути по изобретению афробита и один из немногих ударников в мировой истории музыки, кого можно безошибочно узнать по манере игры. Масекела — фигура для южноафриканского джаза невероятно важная. Молодой музыкант, которому подарил трубу сам Луис Армстронг, он был великолепен и как джазовый трубач, и как сочинитель ярких, хитовых песен, одинаково точно использующих язык эстрадной песни своего времени и традиционной музыки южноафриканских народов. В конце 50-х он был одним из самых многообещающих молодых музыкантов ЮАР (вернее, тогда еще ЮАС). Он, например, участвовал в джазовом мюзикле «Кинг Конг», первой постановке в истории, созданной силами полностью чернокожей труппы. Или в ансамбле The Jazz Epistles — первой цветной группе, записавшей и выпустившей собственный джазовый альбом. Масекела как раз начал выходить на участие в различных проектах, не только соответствующих его таланту, но и эпохальных для всей страны, как в 1960 году случился расстрел демонстрации в Шарпевиле. При помощи зарубежных знакомых трубач поступил в Гилдхоллскую школу музыки и театра в Лондоне — и, уехав на учебу, принял решение не возвращаться на родину. За рубежом он вместе с певицей Мириам Макебой (с которой они были несколько лет женаты) стал этаким главным глашатаем Южной Африки, не только в культурном, но и в чисто информационном плане: именно рассказы иммигрантов открыли мировому сообществу глаза на то, что происходило в ЮАР при режиме апартеида.
Масекела прожил насыщенную и яркую жизнь, записал огромное количество отличной и разносторонней музыки (на его счету есть даже натуральные американские хиты) и умер в 2018-м в возрасте 78 лет. Материал совместного альбома с Тони Алленом был записан в 2010 году за несколько импровизационных сессий на двоих. Аллен и Ник Голд, глава лейбла World Circuit, довели студийные импровизационные наброски до ума уже после смерти Масекелы. Через месяц после выхода «Rejoice» вслед за трубачом отправился и сам Аллен. Понятно, что слушать «Rejoice» без комка в горле невозможно, но в то же время трудно придумать музыку более жовиальную, чем та, что звучит на этом альбоме. Два старца встречаются и играют вместе с поразительной, практически сверхъестественной легкостью, в которой при этом не найти ни грамма выпендрежа, — такое, видимо, добывается только опытом длиной не меньше полувека. Важно и то, что «Rejoice» не только фиксирует поразительную музыкальную форму двух семидесятилетних стариканов, но и выступает чрезвычайно весомым аргументом в пользу важной для всего континента утопической идеи панафриканизма, культурной общности всех проживающих в Африке народов, — которой, в общем-то, не существует по факту, но стремиться к которой, по мнению ее приверженцев, абсолютно необходимо.
The Ibrahim Khalil Shihab Quintet
«Spring»
(Matsuli Music, 2020)
Важная часть текущих процессов в южноафриканском джазе связана с попытками восстановить историческую справедливость. Во времена апартеида артисты постоянно сталкивались с огромным количеством преград: было, среди прочего, очень сложно организовать запись альбома, а еще сложнее было получить причитающиеся тебе деньги за его выпуск. Записанный материл хранился непонятно кем и непонятно как, мог запросто быть приписан кому-нибудь другому или вовсе утерян. С этим альбомом случилось и то, и другое. Он был записан в 1968-м при участии саксофониста Винсента «Манкунку» Нгози — в том же году он выпустил собственный альбом «Yakhal’ Inkomo», ставший эпохальной записью для ЮАР и до сих пор остающийся самым продаваемым альбомом южноафриканского джаза. «Spring» на момент выхода не произвел такого же масштабного впечатления, поэтому пластинку не переиздавали, а в 1973 году пленки с записью и вовсе сгинули в пожаре. В 1996-м материал всплыл снова, только почему-то в качестве бонус-треков к CD-изданию «Yakhal’ Inkomo». А ведь на «Spring» Манкунку вовсе не выступал в качестве бэндлидера, а играл в составе группы пианиста Ибрагима Халила Шихаба, сочинившего весь авторский материал. В общем, долгое время эти записи воспринимались в качестве странного постскриптума к эпохальному альбому.
И только в 2020-м британский лейбл Matsuli Music, который специализируется на переизданиях музыки из ЮАР (мы с ним еще встретимся в этом списке), восстановил справедливость, перевыпустив альбом под правильной вывеской. Почему разобраться было так трудно, неизвестно: «Spring» по своей манере очень отличается от более драйвового и напористого стиля Манкунку, зафиксированного на «Yakhal’ Inkomo». Халил Шихаб писал мягкие, лирические, прозрачные композиции, что считывается даже из их названий («Весна», «Птицы», «До и после дождя»). Лирические пианисты в южноафриканском джазе — не то чтобы редкость, в этом списке будет еще несколько, и очень здорово, что эта запись в конечном итоге встроилась в правильный контекст в правильном качестве. Не как аномалия в каталоге важного для сцены саксофониста, на которой он почему-то отходит на второй план, а как серьезная (и к тому же невероятно красивая) работа самостоятельного автора с собственным творческим почерком.
Abdullah Ibrahim
«The Balance»
(Gearbox, 2019)
Apple Music | Spotify | YouTube Music | Deezer | Яндекс.Музыка | Bandcamp
Пианист Абдулла Ибрагим — еще один великий старец южноафриканского джаза. Коллега Масекелы по группе The Jazz Epistles, Ибрагим тоже задумался об отъезде из страны после событий в Шарпевиле, и в 1962-м ему удалось перебраться в Европу. Там он попал в поле зрения Дюка Эллингтона: по легенде, супруга Ибрагима, певица Сатима Беа Бенджамин дождалась Эллингтона после концерта в Цюрихе и позвала послушать игру своего мужа в другом клубе. Дюк впечатлился достаточно, чтобы спродюсировать запись и выпуск пары альбомов пианиста, которые помогли музыканту-иммигранту заявить о себе — еще бы не помогли, ведь один из альбомов выходил с припиской «Duke Ellington presents». В 1966 году, после переезда в Нью-Йорк, Ибрагим даже заменял Эллингтона в качестве руководителя его оркестра на нескольких концертах. В скобках заметим, что Дюк звал в свой оркестр и Сатиму в качестве вокалистки, но она отказалась, решив остаться при муже. Оставшееся после нее творческое наследие в результате во много раз беднее, чем у супруга, но оно заслуживает не менее пристального изучения.
В дискографии Ибрагима более 70 альбомов — и групповых, и сольных, и совместных с симфоническими оркестрами, для которых он писал отдельные произведения. Он записывался вместе с Доном Черри, Максом Роучем, Арчи Шеппом — и практически в любом своем проекте старался сохранять музыкальную привязку к родине, к традиционной музыке Южной Африки и жанру «мараби», первому южноафриканскому джазовому стилю, возникшему тогда, когда бедные музыканты, игравшие на танцах в неблагополучных районах, скрестили ритмы джайва с простой и регулярно повторяющейся гармонической структурой традиционных песен. «The Balance» — один из последних на данный момент альбомов пианиста, записанный, когда ему было 84. Здесь он легкой походкой проходится по всем основным пунктам своей карьеры и своего стиля, чередуя свинговые групповые номера с сольными фортепианными зарисовками, отсылающими в южноафриканские 30-е прошлого века, когда мараби и появился на свет. Это, в общем, одновременно подведение итогов и возвращение к корням. Музыка мараби создавалась для того, чтобы танцевать под нее всю ночь, и музыканты практически сочиняли ее на ходу, используя все мелодические приемы, что удавалось вспомнить — из популярных хитов, традиционных песен, церковных гимнов, отовсюду. Ибрагим на «The Balance» тоже обращается к прошлому, в основном к собственному, но и предлагает в какой-то момент довольно энергичное прочтение вещицы «Skippy» своего кумира Телониуса Монка. Прекрасно слышно, что этой музыке на самом базовом уровне несвойственно стремление к какой бы то ни было интеллектуальной сложности — она здорово и виртуозно сделана, да, но в то же время в ней, как и в случае с Масекелой и Алленом, есть какая-то потрясающая простота и естественность. Словно ролевая модель Ибрагима — не столько кто-то вроде Сесила Тейлора или того же Монка, сколько журчащий ручей, весело бликующий на ярком солнце.
Spaza
«Spaza»
(Mushroom Hour Half Hour, 2019)
Apple Music | Spotify | YouTube Music | Deezer | Яндекс.Музыка | Bandcamp
Импровизация — важное умение для жизни в обществе, сформировавшемся в условиях существенного ограничения возможностей. Этот импровизационный коллектив, инициированный лейблом Mushroom Hour Half Hour, называется словом «spaza», которым в тауншипах (тех самых местах расселения цветного населения согласно их этническим группам) обозначается локальная торговая точка на углу, часто не совсем официальная. По мысли участников группы, эти точки являются и локальными местами силы, собирающими вокруг себя сообщество, и символами торжества предпринимательского духа, который находит способы проявиться даже в сложнейших ситуациях. Spaza — своего рода музыкальный ответ таким импровизированным общественным местам. Коллектив существует по принципу свободного состава, собирающегося каждый раз по-новому и музицирующего в режиме тотальной коллективной импровизации. На этом альбоме зафиксировано самое первое выступление Spaza, состоявшееся в 2015 году в галерее в Йоханнесбурге. Кураторы мероприятия пытались проложить мостики между прошлым и настоящим города, пригласив сыграть вместе музыкантов джазовой, фанковой и электронной сцен. Альбом в результате действительно загребает сразу из нескольких культурных парадигм — не только джазовой и электронной, но и традиционной тоже, за счет перкуссии и вокала, — но существует при этом как будто вне их всех, в каком-то индивидуальном творческом пространстве. Можно сказать, что джаз тут исполняет почетную роль объединяющего прошлое и будущее агента. Вокальные партии в традиционном духе и околоэмбиентные электронные звуки могли уплыть куда-то в эфир, если бы их не склеивал вместе контрабас Ариэля Замонски. Неудивительно, в общем, что годом позже Замонски объявится в составе группы Шабаки Хатчингса The Ancestors, о которой чуть ниже. В Африке всё переплетено.
Louis Moholo-Moholo’s Five Blokes
«Uplift the People»
(Ogun, 2018)
Еще одна важная история музыкантов, уехавших из ЮАР, связана с группой The Blue Notes. Смешанный расовый состав (пианист Крис Макгрегор был белым) никак не облегчал существование группы в ЮАР, поэтому в 1964 году, выехав на фестиваль во Францию, The Blue Notes решили не возвращаться. Помыкавшись пару лет по разным европейским странам, группа осела в Лондоне, в клубе Ронни Скотта The Old Place — там ее участники оказались важнейшими игроками эпохи формирования первого поколения британского фри-джаза. Как совместный коллектив в полном оригинальном составе и под изначальным названием группа не дотянула и до конца 60-х. Но зато за следующие лет двадцать участники The Blue Notes (как вместе, так и порознь) записали массу классной музыки и переиграли со всеми, кого только можно представить: Клиффордом Брауном, Доном Черри, Дэвидом Мюрреем, Робертом Уайаттом, Каспаром Брётцманном, Китом Типпеттом, Вададой Лео Смитом, Сесилом Тейлором, Абдуллой Ибрагимом, Хью Масекелой, группами Toots and the Maytals и Henry Cow и далее в бесконечность. На сегодняшний день в живых остался только барабанщик Луис Мохоло-Мохоло, до сих пор неустанно работающий над созданием одной из самых разносторонних и богатых дискографий в южноафриканском джазе: последний альбом с его участием, если не считать переизданий, вышел в 2020-м, когда ему исполнилось восемьдесят. Запись «Uplift the People», выбранная для этого списка, — его последняя на данный момент работа в качестве бэндлидера, огненный живой сет в Лондоне с боевым квинтетом «Пятеро парней», в составе которого можно встретить Александра Хокинса и вездесущего Шабаку Хатчингса.
Не буду прикидываться, что успел изучить всю сольную дискографию Мохоло-Мохоло, насчитывающую под сотню позиций. Но если судить по тому, что послушал и о чем прочитал, то можно осторожно предположить, что верность своенравной фри-джазовой музе барабанщик сохраняет более-менее всю дорогу. На «Uplift the People» не найти пасторальных красот или возвышенного лиризма. Квинтет тут пускается в расторможенный, приятно напряженный забег по мотивам серии оригиналов, взятых в основном с пластинок бывших коллег барабанщика по The Blue Notes, которые Мохоло-Мохоло со товарищи не столько воспроизводят, сколько азартно рвут на части. Моментов, в которые все пятеро инструменталистов оставались бы в рамках единой композиционной структуры и никто не выпадал бы из нее в открытый космос импровизации, здесь практически нет. При этом тотального, полностью бесструктурного раздрая тут тоже не то, чтобы много. Five Blokes всю дорогу гуляют по довольно захватывающей грани. Каждый инструмент как будто постоянно находится в позиции невозможности выбора между ведением своей партии и ее деконструкцией — и преуспевает в итоге каким-то образом и в том, и в другом одновременно. Получается такое залихватское тяни-толкайство, музыка, которая и на елку влезает, и разносит ее в щепки в процессе.
Shabaka and the Ancestors
«Wisdom of Elders»
(Brownswood, 2016)
Apple Music | Spotify | YouTube Music | Deezer | Яндекс.Музыка | Bandcamp
Насколько южноафриканскому джазу необходим самоназначенный посол в лице лондонского саксофониста Шабаки Хатчингса — вопрос справедливый, но требующий отдельной дискуссии. Чего у Хатчингса, собравшего в составе The Ancestors некоторых из самых ярких южноафриканских инструменталистов своего поколения, не отнять, так это верной расстановки сил в ансамбле. Перед нами не группа Шабаки Хатчингса The Ancestors, а группа The Ancestors и Шабака Хатчингс вместе с ними. Партнерство равных, в котором более знаменитый англичанин работает скорее рекламным движком, привлекающим внимание именем на обложках и афишах, нежели бэндлидером. Подход сработал — благодаря Шабаке The Ancestors действительно сумели ловко запрыгнуть на подножку хайп-поезда новой лондонской джазовой сцены, не имея к ней никакого формального отношения, и объездить на нем более или менее всю планету. Для многих этот альбом наверняка стал точкой входа в таинственный мир южноафриканского джаза, как, например, для вашего покорного. Помогло и то, что «Wisdom of Elders», записанный в Йоханнесбурге за день, получился классным и, как можно заметить теперь, после изучения всяких других вещей, появившихся на свет там же, абсолютно, до последнего звука южноафриканским. Та специфическая текучесть, с которой разворачиваются перед слушателем эти панорамные вещи, созданные в основном в режиме коллективной импровизации, — важная особенность не одной и не двух пластинок даже хотя бы из этого списка.
Nduduzo Makhathini
«Icilongo: The African Peace Suite»
(Gundu Entertainment, 2016)
Apple Music | Spotify | YouTube Music | Deezer | Яндекс.Музыка | Bandcamp
В 2020 году альбом пианиста Ндудузо Махатини «Modes of Communication: Letters from the Underworlds» стал первым альбомом южноафриканского артиста, выпущенным лейблом Blue Note. Жест признания со стороны старой джазовой гвардии, может, и катастрофически запоздалый, но в любом случае приятный и небесполезный. «Modes…» вполне убедительно демонстрирует лирически-возвышенный, размашистый стиль Махатини (одного, кстати, из хатчингсовских The Ancestors). Но с чисто музыкальной точки зрения хочется отметить более ранний, самостоятельно выпущенный альбом пианиста. Термин «спиричуэл-джаз», в принципе, актуален для многих южноафриканских артистов: Колтрейн всегда был и остается одним из самых важных исполнителей для целых поколений тамошних музыкантов. Но мало кто из них заходил в изучении связи религии и музыки через джаз так же глубоко, как Махатини на этом альбоме. «Icilongo» вдохновлен старым сборником церковных гимнов, опубликованным впервые еще в 1905 году. В сопроводительном тексте пианист вспоминает, как в его детстве прихожане в церкви сплачивались вокруг этих сборников, потому что далеко не все могли себе позволить иметь свой собственный. Альбом начинается с буквальной молитвы, прочитанной бабушкой пианиста, которую сам Махатини подзвучивает авангардной фортепианной импровизацией — и вот эта захватывающая дух спайка максимально корневого и художественно-современного так или иначе сохраняется весь альбом. Махатини черпает из авангардного (и не только) джаза, госпела, блюза, традиционной музыки и создает такое размашистое эмоциональное полотно, в котором это всё сплетается воедино. Словосочетанием «режимы коммуникации» назван более поздний альбом пианиста, но на «Icilongo» он всё-таки более щедро использует те самые режимы: это более изменчивая, более непредсказуемая и в конечном итоге более богатая и насыщенная запись.
Siya Makuzeni Sextet
«Out of This World»
(self-released, 2016)
Apple Music | Spotify | YouTube Music | Deezer | Яндекс.Музыка | Bandcamp
«Только не еще один пианист», — такой полушутливый комментарий можно было периодически услышать от журналистов, освещающих результаты ежегодной южноафриканской премии Young Artist Award. Вручают ее с 1981 года, а с 2006-го в ней появилась отдельная категория для джазовых музыкантов. И за первые десять лет она аж пять раз (семь, если считать мультиинструменталистов) доставалась именно пианистам, в том числе уже упоминавшемуся Ндудузо Махатини. Вручение в 2016 году этой премии Сийе Макузени, вокалистке и тромбонистке, как раз созревшей до дебюта в качестве бэндлидера секстета с авторской музыкой, стало глотком свежего воздуха. Это был сигнал о том, что, хотя в современном южноафриканском джазе и есть проторенные тропы, ходить именно ими, чтобы твои таланты могли отметить, всё-таки необязательно. К 2016 году Макузени уже оттрубила полтора десятилетия в самых разных составах — от группы бас-гитариста Карло Момбелли Prisoners of Strange до трибьют-группы, исполняющей вещи The Blue Notes. Так что к лидерству в собственном составе она пришла музыкантом опытным и разносторонним. Собрав в секстете таких же ярких и талантливых молодых исполнителей (например, пианистку Танди Нтули, кураторку сборника «Indaba Is», которой на момент записи альбома еще не было и тридцати), Макузени сделала с их помощью классный и живой альбом вокального джаза, на котором песни постоянно красиво растягиваются по швам, чтобы вместить желание инструменталистов от души поиграть. Будем считать, что в нашем списке «Out of This World» отвечает, во-первых, за girl power, а во-вторых, за отличный джазовый мейнстрим. Тут нет особых экспериментов или вдумчивого копания в том или ином историческом музыкальном аспекте. Это просто толковый современный джаз, доступный, понятный и здорово сделанный. Кто сказал, что этого недостаточно?
Ndikho Xaba and the Natives
«Ndikho Xaba and the Natives»
(Matsuli Music, 2015)
Apple Music | Spotify | YouTube Music | Deezer | Bandcamp
Мы уже разобрались, что то, как талантливые артисты массово уезжали из страны, не выдерживая колоссального давления режима апартеида, — важнейший сюжет южноафриканской музыкальной истории. Но, понятное дело, выезд в другую, теоретически более свободную страну, далеко не всегда означал, что артисту удастся красиво и успешно реализовать себя на новом месте. Хью Масекеле активно помогал певец Гарри Белафонте, Абдулла Ибрагим провел несколько лет под крылом Эллингтона. Но далеко не всем беглецам от апартеида так везло. Вот, например, Ндико Каба. Человек создавал своими руками новые инструменты, сочинял хиты для Масекелы и Мириам Макебы, выступал на Бродвее и играл вместе с титанами вроде Сан Ра и Хамида Дрейка. Но абсолютное большинство слушателей, в том числе и в самой ЮАР, узнало обо всём этом из его размашистых некрологов в 2018 году. Каба действительно прожил яркую и насыщенную жизнь: преподавал, выступал, принимал активное участие в деятельности различных радикальных политических движений, отстаивающих права черного населения — от «Черных пантер» в Америке до Африканского национального конгресса на родине (к этой организации принадлежал и Нельсон Мандела). Но если говорить о его собственной музыке, то возможностей зафиксировать свое творчество в студии у него было очень немного. Помимо этого альбома, выпущенного в Сан-Франциско в 1971 году тиражом в пятьсот копий и переизданного лейблом Matsuli Music, есть еще альбом примерно того же времени, на котором Каба аккомпанирует американскому поэту и сказочнику по имени Кузен Уош (пластинка давно стала редкостью; на Discogs желающих приобрести ее в десять раз больше, чем владеющих ею). А еще — выпущенная на компакт-диске антология записей разных лет, на которой всего девять вещей (две из них с альбома, записанного с The Natives). Мимоходом отметим, что заголовок одной из композиций антологии, 26-минутной импровизации, записанной в Чикаго вместе с Хамидом Дрейком, открывает любопытную сторону бытия африканского иммигранта в США: пьеса называется «В Америке холодно».
Альбом с The Natives состоит всего из пяти треков и длится чуть менее получаса, но даже этого короткого времени вполне хватает, чтобы ошеломить слушателя ощущением бесконечных возможностей. Собранный Кабой бэнд легко переключается с эпических спиричуэл-импровизаций на яростный политизированный соул, с лирических и мелодичных медитаций — на драйвовые поклоны африканской традиции, богатые перкуссией. Это альбом музыкантов, способных на многое, ведомых лидером-мультиинструменталистом с неиссякаемым запасом музыкального воображения. Таким альбомам больше подходит роль отправной точки богатой и насыщенной карьеры, нежели единственной редкости, которую, если повезет, откопают практически через полвека после выхода. В нашем списке эта запись символизирует еще один важный для южноафриканского джаза мотив: его не музыкальное, но историческое прошлое было столь смутным и сложным, что в перипетиях запросто могло затеряться еще сколько угодно жемчужин и талантов. Где-то во тьме этого бездонного сундука наверняка до сих пор сокрыто немало шедевров. И очень здорово, что есть люди и организации, серьезно настроенные это всё раскапывать.
