История моавитянки Руфи и Вооза легко оставляет впечатление идиллии. Не будем, тем не менее, забывать, что это история голодных людей. В некотором смысле, она в первую очередь именно такова. Потому что Книга Руфи начинается с голода, который заставляет Ноеминь покинуть свой родной Вифлеем и отправиться в страну Моав, где она остается вдовою.
Ее сыновья, одного из которых зовут "Изнеможение" (Mahldri), а другого "Истощение", тоже умирают там, на чужбине. Когда голод заканчивается, Ноеминь отправляется из Моава на родину в сопровождении двух вдов своих сыновей, двух чужеземок, дочерей той земли. По пути она пытается убедить их вернуться, чтобы те могли снова выйти замуж в родной стране.
Одна из них отказывается. Это Руфь. В Вифлееме она будет обеспечивать Ноемини пропитание, собирая колосья, остающиеся на поле после жнецов. Две нищенки.
Повествование насыщено ритмом сбора урожая: жатва ячменя, жатва пшеницы. А также подсчетом долей, приносимых сборщицами колосьев. Сквозь все эти хлопоты просматривается один образец: это Книга Бытия, где Авраам, едва прибыв в Ханаан, должен был искать себе в Египте пропитание, Исаак в тех же целях переселялся к филистимлянам (Быт 26), и именно голод привел братьев Иосифа к фараону. То, что называется историей, — это (если рассматривать ее при полном освещении) история хлеба. Священная История тоже от начала до конца — история хлеба.
Своими первыми словами ("В те дни, когда управляли судьи...") Книга Руфи смыкается с Книгой Судей. Но атмосфера в ней совершенно иная. Книга Руфи — единственная во всей Библии книга, в ходе действия которой никто не грешит.
Мы видели, что Книга Бытия — хоть и не так жестко, как Книга Судей, — преподносит нам довольно грубый образ древнейших времен. Впечатления от Бытия прочитываются сквозь призму строк Книги Руфи. На смену драме хлеба приходит драма генеалогии: как сохранить израильский род на чужбине с двумя овдовевшими снохами? Однако этой книге удается донести следы наиболее шероховатых эпизодов из древних традиций так, что они преображаются до идеальной чистоты. Важнейшая отсылка в Книге Руфи — это упоминание имени Фамари, а также имен Рахили и Лии — воспоминание о великих прародительницах (Руф 4. 11-12).
Кто такая Фамарь? Повествователь 38 главы Книги Бытия без эмоций сообщает нам об инцесте, совершенном Фамарью с ее тестем Иудой, сыном Иакова. Она была вдовою, а Иуда не торопился выдать ее замуж за брата ее умершего мужа, к чему, однако, его обязывал закон (именуемый "законом левирата").
Фамарь получила хитростью то, что не смогла получить по закону. Она соблазнила своего тестя, переодевшись проституткой. Но только в Книге Руфи, когда в ней делается намек на этот эпизод, мы читаем, что Фамарь родила сына "для" Иуды (Руф 4. 12*), а не "от" него. Разница прежде всего в сдержанности и тактичности автора Книги Руфи. Нарядившись и надушившись, сборщица колосьев ляжет рядом с Воозом, который после жатвы оказался навеселе (Руф 3. 7) и уснул: так она добьется того, что тот предложит ей выйти за него замуж — после долгой ночи, во время которой, как предполагается, она сохраняла целомудрие.
Другая отсылка — упоминание дочери Лота, племянника Авраама. Когда-то давно она стала прародительницей моавитского народа (народа Руфи!), переспав за неимением мужа со своим пьяным отцом. Перед нами многоэтажное сооружение из отсылок к прежней истории. С одной стороны, мы имеем дело со своего рода очищением этих сюжетов, а с другой — с сохранением в памяти самого первобытного, самого первичного.
Рамки этих эпизодов, хотя и наполнены теперь одухотворенным содержанием, не изменились. Всё это происходит в той же плоти, потому что Священная История — это еще и история плоти. Родословие в Евангелии от Матфея представляет нам среди предков Иисуса Христа — по линии Иосифа — четырех женщин, среди который Фамарь, Раав и Руфь. Ведь когда-то благодаря своей смелости Руфь стала прабабкой царя Давида (Руф 4. 17).
Итак, прабабка Давида не была дочерью Израилевой по рождению. Никакой историк не удивится этому, поскольку известно, что подобные вещи имеют место у всех народов. Важно другое: была написана целая книга для того, чтобы об этом сказать. Обратим внимание на литературные средства, используемые с целью подчеркнуть свободный выбор, который делает Руфь, вступая в союз с Израилем. "Возвратитесь к себе, чтобы вновь выйти замуж", — сказала Ноеминь двум своим невесткам. Одна из них — Офра — следует совету Ноемини, что придает рельефность противоположному выбору, который делает ее сестра Руфь. Ведь та выражает свое желание вечного союза с Ноеминью настолько величественно (Руф 1. 16-17), что вся история любви, каковой является Книга Руфи, преображается благодаря этим словам. Основной акцент в этой книге ставится не на любви между Руфью и Воозом, а на любви язычницы к Израилю, и эта любовь — любовь между вдовой и ее свекровью. Вооз же, напротив, довольно бесцветный образ. Мы знаем, что он уже немолодой человек (Рф 3. 10), и нам даже не потрудились рассказать, почему этот владелец угодья неженат, и вообще женат он или неженат.
Финал преподносит сюрприз: "У Ноемини родился сын" (Руф 4. 17). Так ознаменовано материнство... Руфи! Новорожденный Овид провозглашен сыном своей бабки. Благодаря юридической уловке, тот, кто окажется дедом царя Давида, полностью реинтегрирован непосредственно в израильскую генеалогию. Книга Руфи проводит здесь параллель с сыном Фамари Фаресом — сыном своего деда (хотя и менее ортодоксальным путем). Этот Фарес упоминается как предок Вооза (Руф 4. 18-22).
Евангелие от Матфея, вдохновленное Книгой Руфи, представляет Фареса и Овида в числе предков Иисуса. Отметим также, что такой решающий момент в Священной Истории осуществляется исключительно женщинами и, что еще важнее, посредством торжественно заключенного союза между Ноеминью и Руфью, то есть между еврейкой и язычницей. Этим подтверждается, что Священная История есть история слова, история союза.
Да соделает Господь жену, входящую в дом твой, как Рахиль и как Лию, [. . . ] и да будет дом твой, как дом Фареса, которого родила Фамарь Иуде. Руф 4. 11-12
Соседки нарекли ему имя и говорили: "У Ноемини родился сын" , и нарекли ему имя: Овид. Он отец Иессея, отца Давидова. Руф 4. 17
Любви и Мира, братья и сестры!
Храни Вас Господь!
Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы увидеть больше!