Татьяна спешила приготовить завтрак: Игорю с утра надо было успеть на совещание у директора шахтоуправления, да и Ромку пора поднимать в школу. Непривычно было хозяйничать здесь… ну, пока в чужом доме. Татьяна вздохнула: наверное, можно привыкнуть… Игорь настоял на переезде в его дом, – сказал, что это просто не обсуждается: жены там, где дом её мужа. Татьяна оглянулась, быстро вытерла слёзы: сама-то – ладно… А за Ромку боялась: мальчишка так привязан к родному дому, даже помнит, как отец достраивал его, – хоть совсем маленьким был, но помогал отцу, гордился тем, что мужик! Когда остались с Ромкой одни, у Татьяны от растерянности руки опускались: без мужа невозможно ни с чем справиться… И тут оказалось, что шестиклассник Ромка хорошо знает, где и что лежит, что и как включается… Знает, что пришло время почистить колодец, подштукатурить стенку в гараже…
Встревожило Татьяну и то, что вчера, когда собрались родственники и соседи, – поздравить их с Игорем, – Ромка убежал. Игорь тоже заволновался:
- Тань, надо было всё же сказать мальчишке о нашем решении…
Татьяна отмахнулась:
- Ромка тебя не первый день знает, а с рождения. Что ему говорить, – он и сам уже привык, что ты у нас каждый день бываешь. Даже ждёт тебя, волнуется, если задерживаешься. Просто скучно стало с нами, к пацанам убежал.
Татьяна приоткрыла дверь в Ромкину комнату и оторопела: сына не было. Растерянно присела на диван, – Игорь на днях специально для мальчишки купил новый, долго и придирчиво выбирал, чтобы удобный, чтобы красивый… цвет чтобы – мальчишеский… Ещё и в спальне долго переставлял диван с места на место, – думал, где лучше будет. Татьяна безутешно расплакалась: видно, не дождаться счастья…
Игорь умывался под ледяной колодезной струёй, задумчиво улыбался: надо будет и мальчишку приучить умываться холодной водой, – крепче будет, закалённее, а в армии это пригодится.
Осторожно заглянул в комнату… Татьяна горько всхлипывала:
- Я так и знала, что ничего хорошего не получится! Ушёл Ромка, я знаю, – домой ушёл…
Игорь присел рядом, обнял жену, прикоснулся губами к её виску:
- Танюша, ему время надо. Такие перемены! Нам с тобой – и то непросто: я же вижу, как теряешься ты на кухне… Что ж про мальчишку говорить. Давай не торопить его. После совещания у директора я зайду к вам домой, поговорю с ним.
В школу, ясно, Ромка не пошёл. Посидел в гараже, задремал даже: ночь-то не спал почти… Дремал тревожно, – знал, что мать с Игорем Васильевичем догадаются, где он. Поэтому дождался, пока в школе уроки начнутся, – чтобы ни с кем не встретиться, и убежал в Терновую балку: ищите!..
Спрыгнул в Гремучий яр, приник губами к кринице. Криницу отец ему показал, – давно, когда Ромке лет пять было… Здесь, в яру, можно было не сдерживаться, и Ромка заплакал. Не об отце сейчас, – о матери. Они с отцом так любили маму! Так берегли её! Отец серьёзно говорил:
- Мы ж мужики с тобой? А она у нас девочка, – одна пока. Ей тяжело с нами, и наша с тобой задача – жалеть её. И помогать во всём. – Обнимал сына, открывал секрет: – А она нам сестричку родит, и будет у нас с тобой две девочки.
Мама и правда была самой лучшей, самой красивой! Сколько ни присматривался Ромка к знакомым женщинам, красивее мамы не встречал. И ему так нравилось, когда отец вынимал шпильки из её густых светлых волос, собранных в тяжёлый, строгий узел на затылке… и поднимал маму на руки, и кружил её по комнате… Ромка даже знал: он сам, когда вырастет, женится только на такой девчонке, что будет похожа на маму. Как-то он сказал об этом отцу, и отец серьёзно кивнул, согласился, что жениться надо только на такой, как их мама Танюша.
Отец не вернулся с той четвёртой, страшной смены. Но у мамы остался он, Ромка! И в посёлке все говорят, что Ромка – вылитый отец, настоящий Калинин… Стопроцентный Алексеевич. И… зачем им с мамой ещё кто-то! Зачем ей понадобился Игорь Васильевич! Да, Игорь Васильевич – друг отца, Ромка знал об этом, и что?.. Ну, и дружила бы с ним, как и тогда, когда был отец… А замуж – зачем… Разве он, Игорь Васильевич, знает, как вытаскивать шпильки с крошечными жемчужными шариками из её волос, разве он будет так кружить её на руках, как отец кружил?..
И плакал Ромка от своей мальчишеской обиды на маму: не может быть, чтобы – всего за год! – она забыла всё… И от обиды за неё, такую родную и любимую, плакал: всё равно Игорь Васильевич не сумеет любить её так, как отец любил.
К вечеру Ромка решил: уеду к бабушке. Мать отца живёт в деревне, недалеко отсюда. Школа в деревне есть, девять классов и там можно окончить, а потом Ромка пойдёт учиться на горноспасателя. А мать… Пусть она живёт с Игорем Васильевичем, если она всё забыла.
Мальчишка сосредоточенно нахмурился, подумал. Вздохнул: всё равно надо будет вернуться туда… в дом Игоря Васильевича. Надо же вещи забрать.
А ноги сами принесли его домой, – в их дом на Терновой… Ромка на всякий случай заглянул во все шкафы: может, хоть старые рубашки и футболки с брюками остались… И хорошо бы – куртка: тогда можно было бы и не идти… ну, в новый материн дом, а сразу уехать к бабушке Полине. Но в шкафах пусто, – словно здесь, в доме, уже давно никто не живёт… Мальчишка замер, потом горько усмехнулся: нет, не совсем пусто… Отцовская горноспасательная форма на месте. И Ромке показалось, что они с матерью бросили отца, – просто-напросто бросили… здесь, одного… И почему-то ушли к Игорю Васильевичу. Ромка прислушался: машина, что ли, у калитки остановилась… Выглянул в окно, – так и есть. Игорь Васильевич вошёл во двор, не спеша поднялся на крыльцо. Будто и не удивился, улыбнулся:
- Всё в порядке, Ром? Ну, и хорошо. Поехали, мама с ужином ждёт.
У Ромки почему-то всё поплыло перед глазами… И форма – такая же, как у отца… И руки. И глаза, – хоть не тёмно-карие, как у них с папой, а серые, но всё равно на папины похожи: смотрит Игорь Васильевич немного устало и заботливо… И голос тоже усталый и чуть охрипший, – как у отца после трудной смены… Если честно, и сам не заметил, как пошёл к машине, как сел, – правда, не на переднее сидение, как с папой, на заднее сел.
К ужину мать накрыла стол на веранде. Игорь Васильевич кивнул:
- Мы сейчас, Танюша! Я только на минутку – в гараж. И пойдём с Романом умываться!
Ромкино сердце больно сжалось: хозяйничает, словно всю жизнь здесь жила!.. А когда увидел на столе знакомую большущую глиняную миску с варениками, – любимыми папиными варениками! – даже задохнулся от обиды… Глянул исподлобья, буркнул угрюмо:
- Не хочу.
Хотя есть очень хотелось… А вареников с картошкой, с лучком жареным, со сметанкой, – так хотелось, что мальчишка слюну сглотнул. Хотел во двор выбежать, но мать задержала, в глаза ему заглянула:
- Где был целый день? Людмила Анатольевна звонила, – спрашивала, почему тебя в школе нет. – Слегка обняла сына за плечи: – Садись. Поужинаешь, и спать. Завтра вставать рано.
Ромка вырвался:
- Вот и ужинай, – с ним. Я всё равно уйду. Вещи соберу… и уйду.
Мать присела на стул, горестно спросила:
-Куда уйдёшь-то?
- Найду, куда.
Мать неожиданно заплакала:
- Ромочка!.. Сыночек, Ромашечка моя! Ну, на что ты обиделся? На кого?.. С Игорем… С Игорем Васильевичем нам с тобой лучше будет. Ну, кто о нас с тобой заботиться будет… если нет нашего папы? Если так случилось, что нет его больше у нас…
- Я сам о тебе позаботился бы! А ты!..
Мать вытерла слёзы. Вздохнула:
- Не хочешь ужинать, – иди спать, я постлала.
Ромка убежал в ту комнату, о которой Игорь Васильевич вчера сказал:
- Твоя комната, Ром. Располагайся.
Упал на диван, притих. Ясно, что уйти не удастся. Но Ромка тут же сообразил: ничего! Завтра вместо школы к бабушке уеду!
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
