(из заметки Алексея Сафронова)
«...Так уж вышло, что меня очень рано выявили как одаренного ребенка (я выигрывал олимпиады по всем предметам и вообще был «странненьким»), и детство я провел в кружке одаренных детей, которые, конечно, немало этим кичились. Сейчас одаренные дети стали обыкновенными взрослыми, никто из тех, с кем я сохранил связь, не стал ни президентом, ни мультимиллионером, и даже личную жизнь многие наладить не в состоянии.
И из сочетания этих факторов – обыкновенности судеб моих одаренных друзей и неспособности гуманитариев стать кому-нибудь в России достаточно нужными, чтобы оказаться защищенными – родилось у меня подозрение, что ценность интеллекта как такового была мной ранее переоценена. Все пляски с одаренными детьми базируются на предпосылке, что эти дети потом смогут принести обществу больше пользы, чем не одаренные. И, видимо, предпосылка эта не верна.
Наш центр по работе с одаренными детьми в какой-то момент присоединили к муниципальному центру психологической помощи, который занимался детьми с СДВГ, суицидниками, аутистами и прочими проблемными подростками. Мы, конечно, возмущались, но подход чиновников был по-своему логичным: там дети с отклонением от нормы, и тут дети с отклонением от нормы («одаренные») – значит их всех надо в центр, работающий с отклонениями от нормы.
В общем, тяжело на тридцать шестом году жизни привыкать к мысли, что твоя любовь к интеллектуальным играм и постмодернистским парадоксам ничем не лучше чьей-то любви к лепке из глины или песням под гитару, нет в ней никакой общественной значимости даже в потенциале...»