Пишу тебе из самой середины, из самой сердцевины февраля. Несу тебе, как лампу Аладдина, как солнечное имя корабля, слова о том, что скоро будет лето, займутся зори, выпадет роса.
Что старый архивариус Альфредо сидит и сортирует голоса романтиков, мечтателей, сновидцев. Альфредо небольшой величины, но не дают приказ остановиться действительно великие чины.
Альфредо стар. Коллекция иллюзий. На завтрак чай — не кофе с коньяком, зато с горы катается на пузе, на Бьюике гоняет с ветерком. И голуби — любители капота — уверены: Альфредо их простит. Без десяти он чешет на работу, чего — неважно, но без десяти, без девяти — неправильно и поздно. Не стоит лезть с начальством на рожон.
Альфредо каждый сказочник опознан, записан, оцифрован, сбережён.
Пишу тебе из книжных переплётов законно усреднённой полосы.
Играя роль диспетчера полётов, Альфредо нервно смотрит на часы. Баллады возвращаются на базу, их время никогда не истечёт, поскольку архивариус обязан хранить, преумножать, вести учёт, пока у мира съехала кукушка (мир без кукушки крайне одинок). В коробке "Феликс" может быть ракушка. Возможно, кот. Возможно, осьминог. Возможно, пустота, что, кстати, тоже оказанная призраками честь. Альфредо не по возрасту восторжен: неважно, кто. Спасибо, кто-то есть.
Хранитель беспокойно спит ночами (стекло с утра глумится — всех милей). Проблема — перепутаешь случайно, и приплывёт к Ассоли Бармалей. И вырастет из Поттера зануда. Альфредо жив — архив неуязвим. А значит, для тебя найдется чудо в большой коробке с именем твоим.
Стих: Наталья Захарцева (Резная Свирель)
