«Кто эта девчонка 62» Песенка простая, но ритм - словно быстрое волнительное биение сердца... Она называется «Возьми меня за руку». Это как раз про доверие. Посмотри в мои глаза, в них твое отражение. Посмотри на мои губы и услышь мои слова. Доверься мне, загляни в мое сердце и...
Опасное дело — к кому-то привязываться. С ума сойти, до чего от этого бывает больно. Больно от одного лишь страха потерять. (Похититель теней. М. Леви)
Элеонора внимательно наблюдала за парой Саши и Ксюши. Сестра Матвея явно смущалась, невпопад смеялась и все время заглядывала в телефон. Эльза не выдержала, показала ей в сторону дамской комнаты.
Ксюша сделала вид, что не поняла. Тогда Эльза встала, обошла весь стол улыбнулась и положила ей руку на плечо, шепнув: «Пойдем со мной?»
Она явно прятала в мыслях что-то плохое, и Сашенька выглядел странно. Он был игривым, дерзким, каким-то слишком раскованным и «свободным». А самое главное, он вообще не встречался взглядом с Лизкой, сел в дальнем конце стола.
Последние два года Сашенька виделся с Матвеем наедине, к ним домой ни он, ни Ксюша не приезжали.
Лиза из-за этого очень расстраивалась, думала о расставании или каких-то обидах, даже по телефону у них с Ксюшей были разговоры только о детях, короткие, не такие нежные и без чувств.
Отцу Лиза так и пожаловалась однажды: наши друзья стали без чувств. Он обнял, погладил по голове, поцеловал и, улыбнувшись, сообщил, что когда есть семья - все внимание с друзей переключается на детей.
Она старалась не обижаться и не расспрашивать Матвея, но с Эльзой делилась, и у Эльзы были свои мотивы, особенно, когда сестра-двойняшка стала проситься на день рождения к Матвею. Полина почти все время жила там же, где семья её сестры. Она так и не нашла себе больше жениха, только иногда переезжала к временным «спонсорам».
Эльза сначала ласково с надеждой посмотрела на Ксюшу и протянула руку:
— Не заставляй меня ждать, что там у тебя?
Экран телефона Ксюши вновь зажегся от сообщения.
— Ничего. Это … моя сестра. Спрашивает, как мы, просит фото.
— Довольно разговоров, Ксю, — Эльза уже метала черные молнии, в воздухе искрило не освежителем, который был ароматней многих дорогих духов, а запахом злобы. – Где она? Сто лет фото не просила, а сегодня просит?… Где твоя сестра? Дай мне мобильный. Показывай!
— Менее чем в ста метрах отсюда. В машине.– Ксюша расстроено покачала головой. – Она хочет попросить прощения.
Слова Ксюши привели Эльзу в ярость, но она сдержалась.
— Быстро говори, что она на самом деле хочет!
— Прощения. Доверия. Именно этого она добивается, встречи и прощения. Моя сестра больна, у неё сердечные припадки, у неё панические атаки… Матвей знает. Но здесь другое.
Она сказала, что Лиза всех прощает, и может заставить мужа, за все что угодно, даже за изнас и лование, но её они не хотят даже услышать.
Я и Сашка очень просили, давно просили помириться. Это какие-то свои счеты, она даже не говорит, что сделает это когда-нибудь, но я же не знаю, что вообще можно ожидать. Мне, родной сестре, никак без Поли нельзя. Сейчас у неё проблемы, большие проблемы со здоровьем. Она что-то хотела поправить пластикой, я не знаю…
Ей не сделали, всё идет в жизни не так… Все хуже и хуже становится, Эльза. Она показала сканирование – подозревают онкологию мозга, тридцати пяти ей нет…. Наверное, и у меня тоже будет, мы же двойняшки, но пока всё чисто.
Полина считает это проклятием. То есть, после того, что случилось с Кристиной, после Ритки и матери Лизы… стала считать это ЕЁ проклятием. Твой отец всегда говорил, что если обидят птичку - молния ударит…. Кристина… она больна туберкулезом всех органов, он не лечится, ей было нечего терять. Вы знали об этом? …Мать Лизы у мирала, а сейчас живет, как затворница, с каким-то дедом и впала в детство.
— Это нормально, особенно для тех, кто нарушает закон и живет в колонии, Ритку толкнула Кристина. Нарк о ту дважды подкидывала Кристина, её парень Макса чуть не убил, он чуть не спалил дом в деревне, спровоцировал … расст рел. Они вообще хотели всех замочить… Какое проклятье? За столько лет может и аппендицит лопнуть, а мать Лизки уже давно знала, что у неё камни. Причем тут детка и проклятье?
— Ты не веришь? Скажи, Эль, ты вообще никогда в это не верила? Ты же сама рассказывала, что ходила к ведьмам, чтобы Лизку убрать.
— Чушь!
— Но ты же в это поверила. Причем, тебе сказали правду, что мать ребенка Матвея вообще не жилец… И у него оказалась еще одна мать ребенка, которая как раз была при смер ти. Ты Полинке это рассказывала.
— Дорогая Ксюша. Ты своя или чужая?
— Это моя сестра, как ты не понимаешь! … Я люблю Матвея и Лизку тоже люблю. Но Полинка мне ближе всех. Она уже рядом, хочет его позвать и попросить. Она должна ему тоже рассказать кое-что важное, мы с Сашкой почти поверили. Экстрасенсы же существуют, их не Полина придумала.
— Двери закрыты на вход. Надо сказать Матвею.
— Я сказала, он не хочет с ней встречаться.
— Твоя Полина просто хочет, чтобы мы с ним впали в бешенство! У неё какой-то сюрприз? Для него? Ксю, ты ей помогаешь… Ты трясешься, потому, что тебе стыдно.
— Сашка тоже верит. Полина не верила, она проводила испытание. Но она не знала, что Кристина вот так заболела и хочет вам всем отомстить, по очереди. Она не казалась больной или безумной по телефону, была несчастна, ласкова, плакала. Макса выискивала, думала, он там живет.
— Еще не хватало, чтобы она его и детей заразила!
— Дети в безопасности… Это не фантастика, что ты так смотришь? Это … психология.
Полина лучше расскажет. Но ты послушай… Эль, время от времени рождается человек, очень сильный, как демон... Не ангел.
Мужчина или женщина. Его жизнь становится важна не только для родителей, или любимого человека. Но и для всех, с кем он связан духовно. И ради него готовы принести жертву, закрыть его собой, ценой собственной жизни.
Его жизнь бесценна. На самом деле, для «привлеченных» действительно бесценна. А жизнь остальных, кто рядом - предопределена.
Если Лизе кто-то угрожает, всё и вся бросается на защиту. Даже сама природа.
Те, кто рядом, чувствуют опасность для неё и бросаются защищать.
Сейчас все хорошо, посмотри на Матвея, он спокоен.
— Ч е р т, Ксю. Ты какая-то странная. Как твои дети, в порядке? А отношения с мужем? А с головой что? Что с вами? Вы стараетесь не встречаться с Лизкой?
— Сашенька … любит её. Он тоже чувствует, что готов на жертвы. Какая кому разница на жену друга? А он просто изнывает же ланием помочь именно ей.
Она должна была погибнуть в детстве, очень давно. Знаешь, кто её спас? Что её спасло? Старик, который заблудился в лесу! Старик! Он её вывел. Ты не представляешь, это вообще-то история, которую мать Лизы рассказала давно. И её отец тоже.
Этот лес она видела, когда была в состоянии между жизнью и см ер тью. Ей мать бродила в том самом лесу, видела тот самый момент, видела свою дочь маленькую.
Полина была в шоке, когда узнала про это. Мать больше не хочет связываться с потусторонним миром.
Поэтому у Лизы такой голос… Разный. Много разных голосов.
Она кричала на весь лес, когда увидела этого старика, как сирена, визг стоял такой… непрерывный. Ни у кого дыхания не хватит, а у ребенка тем более. И родители сразу побежали, их обоих нашли.
Человек, который четыре дня бродил без еды и воды по глухому лесу, питался росой и ягодами. Сумасшедший какой-то попался именно ей… и вывел из леса.
— Я тоже знаю эту историю, Лизка так напугалась, что заикалась потом. Ей три с половиной года было. Мать Лизы собирала ягоды и грибы, отец тоже, а она просто исчезла. Была рядом с матерью, побежала к отцу, и …пропал ребенок.
— Она должна была потеряться, там еще болотце было… Она в него тоже попала, вся мокрая была с головы до ног.
— Хочешь сказать этот старик вышел и спас Лизку?
— Не знаю, никто же не видел, увидели, что она стоит перед ним и кричит.
— Может, она к нему сама подошла. И показала дорогу из леса. Вывела. Такое может быть?
— Эль, … когда такой ребенок вырастает, он спокойно дожидается своего часа, а потом выходит на сцену, исполнив что-то очень важное. Кем она будет, ты знаешь?
— Ага. Изобретет бессмертие. Для моего отца и всех остальных.
— Её жизнь бесценна. Мы все так думаем, и Полина тоже.
— Вы насмотрелись фантастики. Это опять игра? У тебя есть задание?
— Да, и у Сашки тоже. Ну ты что,… нет конечно! Или да, но мы не знаем об этом. У Макса точно есть, он этого не понимает пока… Он счастливый сейчас, а счастливые не видят …игру.
— Ты-то почему несчастна?
— А мне совестно. Я достала эту запись, а не Поля.
Сестра сказала, что там мой Сашенька и Лиза с ним. Я хотела посмотреть… Оказалось, что всё неправда, но это было задание для меня, и я его выполнила. Ты не права, Эль, Поля не хочет зла, она просто обижена на свою жизнь и хочет… просто …остаться.
— Остаться в живых?
— Да. Я объясню тебе. Смотри: Лиза – это «Жертва». Она не может находиться в одиночестве. Ей всегда нужен преследователь, то есть тот, кто ее обижает, от кого она страдает. Ей важно кому-то поделиться, поплакаться - это обязательно спасатель.
Карпман обосновал треугольник: «Три драматические роли социальной игры – Спасатель, Преследователь и Жертва – являются мелодраматическим упрощением реальной жизни. Мы видим себя щедрыми Спасателями, праведными Преследователями или Жертвами. Погружаясь в любую из этих ролей, мы начинаем игнорировать реальность».
— Ничего не поняла, но очень интересно! Ты это наизусть выучила? Ксю… — Эльза вздохнула. — Что она хочет с ней сделать?
— Доказать, восстановить справедливость. Когда нет преследователя, жертва его ищет. Он ей жизненно необходим. Когда нет жертвы…
— У Матвея днюха. Завтра Новый год. Она хочет помириться, чтобы начать свою жизнь снова в другой роли? Кто она будет-то?
— Да… Это так.
— В роли преследователя?
— Не знаю, Сашка говорит, что да. Тогда она будет долго жить, роль необходима.
— Я хочу с ней встретиться, где она? Лихорадка у нее, что ли? Помешалась на своей психологии? Слушай, Ксюш. Пессимист считает, что дело дрянь и будет еще хуже, оптимист считает, что дело дрянь настолько, что хуже быть уже не может, поэтому радуется и притягивает к себе удачу. Ты кто?
— Я просто человек, а ты? Спасатель?
Ты сменила роль, и поэтому у тебя всё хорошо, Элеонора. Теперь надо это сделать моей сестре… Лизкина мать тоже сменила роль – она стала жертвой и у неё всё намного лучше, чем ты можешь себе представить.
— По вашей логике, сестренки, Матвей должен стать или преследователем или … жертвой.
— Да, и Макс уже стал не жертвой, не преследователем, а спасателем. Самая хорошая роль! Ты же сама знаешь! ... Разве я не права?
— А муж твой кто, интересно?
— Тоже спасатель, но может стать преследователем, если захочет, у него все карты в руках… Сашеньку всё устраивает в жизни. Меняют роль те, кто хочет изменить жизнь.
— И я тоже, да?
— Да… ты была преследователем, потом стала ... сначала жертвой, а теперь спасатель, и у тебя всё прекрасно Эльза. Тебя всё устраивает.
— У меня такое чувство, что вы … поменялись.
— Нет, я могу доказать это.
— Как?
— У меня шов от кесарева сечения.
— Ты рожала, не ври.
— Третий ребенок. Я не родила мальчика, он не выжил, слабая родовая деятельность… Мы просто никому не говорили.
— Господи какой кошмар… Ксю… Или ты всё таки … Полина!!! ****!!!
— Какая ты… — прошептала девушка, — какая ты проницательная…. догадливая какая.
— Сашка - предатель!
— Я только хочу изменить жизнь. Он никого не предавал. За что ты его так назвала?
Эльза быстро схватила её за горло и прижала к стене.
***
— Оленька Ивановна, с тобой все в порядке?
Она мило улыбнулась в ответ:
— Кажется, да.
— Что ты так много пьешь?
— Валер, если ты считаешь, что два бокала это много, тебе лучше подыскать другую женщину.
Они танцевали. Ольга обнимала его и была такой теплой, такой близкой. Он подумал о дочери и огляделся.
— Норки нет. Ушли куда-то с Ксюхой и не вернулись. Надо бы глянуть, что они там… Кому кости моют Витальке или Сашке.
Оба мужчины мирно разговаривали, а Макс сидел рядом, слушал.
Снова пришла мысль о дочери и в груди появилось волнение, не свойственное такому праздничному дню.
***
Лицо Эльзы изменилось, она полезла в карман, и в бок под грудь Полины ткнулось дуло.
— Ну, ладно, хватит разговоров. Теперь я спрошу: Какая цена твоей жизни? И не надо орать, дергаться. Просто отвечай. Я не собираюсь ст.р. елять, если… ты мне все расскажешь.
— Не знаю, что ты сейчас чувствуешь, — произнесла Полина спокойно, — Наверное… страх? Да, страх. Те, кто боятся – нападают.
И я должна бояться, как твоя жертва.
Чтобы избежать кр овопотери, мои сосуды должны сужаться, тогда тело сковывает, и я должна ...впасть в ступор, замереть, побледнеть... Природа человека такая, что … я должна замереть и не смогу кричать, чтобы преследователь ушел.
— Я еще ничего не спросила. И ни-ку-да не уйду!
— Не хочу спровоцировать нападение зверя, поэтому... спокойней Элеонора, мы в общественном месте, здесь камеры.
— Первый вопрос: ты хочешь отомстить любимому брату?
— Если он счастливый - нет. Не стоит трогать счастливых – их роль изменить невозможно без последствий для себя.
— Второй вопрос: ты хочешь отомстить его жене? Детке?
— Он всегда позволял ей делать то, что ей хочется, нравится. Но она до сих пор несчастна и не может открыть правду... Она лжет ему. Их жизнь лишена … доверия. Она сама себе уже мстит, причем тут я?
— В чем она лжет?
— Она не простила его. А он не простил её.
— Матвея? Да ты что несешь! ****!
— Она не простила ему поцелуев с тобой и … ин ти мА.
То, что с Максом отпустил… Матвей знал, что она маленькая, знал, что боится. Он её отдал, как будто Лиза – кукла, чужая кукла, он отдал так, как будто ей можно пользоваться... Лиза думала, что они вместе, пара. Она любила его. … Но это вы были заодно! Он сказал, чтобы ты выбирала, Эльза. Но сам сделал свой выбор остаться с тобой, отдал её Максу.
— Повтори!!!
Матвей зашел внезапно и быстро и стоял у входа. Он закрыл дверь изнутри и посмотрел на сестру ледяными, пустыми глазами.
— Когда ты отдал её Максу первый раз…
— Первый?
— Да, первый. Лиза думала, что она сильная, похожа на тебя. Она с тобой, и ты тоже любишь её. Она это сразу почувствовала. Но ты её Максу отдал.
Она уходила из квартиры ТВОЕЙ любо в .ницы Элеоноры с ужасным чувством. Даже не могла сама обуться. Её Макс обувал. Потом ты её вернул, но было уже поздно. Она уже испытала омерзение от его объятий и поцелуев, и то чувство, что она из… тех самых женщин, должна поехать с ним в мотель. Она и поехала… Смирилась, пока ты с Эльзой целовался и … сам знаешь, Матвей, что было. И ты знаешь, Элеонора.
Лиза уже отдала тебе свою душу, своё доверие. Ты был её «Лисом». И позволил… прикоснуться к ней другому. Ты её отдал. И не один раз.
Второй раз она полетела с ним домой и жила так, как жить не могла.
Никто из вас не простил до сих пор. Лиза чувствует людей и все понимает. Это её мысли. То, что вы вместе – она с тобой жертва, преследователь и спасатель одновременно и никак не может выбрать свою роль..
Она поняла, что никогда не отмоется и не простит, а всё остальное – полутона, краски леса. Лиза НЕ ангел. Нет её чистоты, нет будущего, о котором она мечтала. Только отчаяние, с которым она живет и тебе отдаётся. Беспросветная тьма по хоти, из которой ей никогда не выбраться даже с помощью детей. Смирение.
С тобой происходит тоже самое. Ты сначала стараешься получить, а потом отдать. Ты честный и храбрый, иногда тебе приходилось быть жестоким, почти безжалостным. В Лизкином мире есть правило: «Мужчина, поднявший руку на женщину, навсегда переходит из статуса "Защитник" в статус "враг"»! Надеюсь, что ты знал о нём, когда нарушал...
Ты хочешь выглядеть хорошим мужем, мужчиной для неё, но как это возможно - быть защитником и врагом одновременно?
— Матвей, успокойся. — Эльза посмотрела в его глаза и ужаснулась.
— Я хороший психолог той сферы, которую вы позиционируете, как основу вашей жизни, se .к сология – очень опасно туда лезть, в неизведанный мир тонких эмоций, чувств, химических реакций. Но я точно знаю, как помочь. Как сделать, чтобы вы …
— Заткнись.
— Психолог, человек, работающий с ментальным здоровьем людей. Я хочу помочь. Вернуть доверие. Детектор лжи вам не поможет никогда, хотя она именно этого хотела, Лизка твоя. Доверие вернуть. Чтобы ты у нее спросил, что всю жизнь тебя обижает, а ты испугался, отказался. И она сама спросила у тебя, но… ты даже не заметил, какой вопрос был на неё самый главный и почему ты солгал на него в ответ. Детектор это еще один показатель.
Это как из .ме на. Забыть её никогда не получится.
Жить с ней тяжело.
Поэтому она легко может остаться с детьми сама, а ты все время это чувствуешь. Что она легко расстанется с тобой.
Я могу умереть в течение года, боюсь, что диагноз подтвердится. Хочу помочь и получить Ваше прощение. Тут дело даже не в её матери. Да, она всегда говорила: «так будет лучше». Но мать прекрасно понимает свою дочь, и многое слышала, находясь «между».
Вы закрываете свои обиды телесной любовью и лаской.
Это временно.
Тяжело так жить, когда желание затухает с возрастом.
Она будет искать.
Ты будешь искать.
На стороне.
Что угодно.
Друзей.
Работу.
Отдых.
Не вместе.
Поэтому пары расстаются после сорока лет. Тебе будет пять десятков, когда это случится.
Обида, всего лишь смертельная обида.
Я всегда Лизу понимала больше, чем ты думаешь. Все ужасные поступки, шутки, игры от непрощения.
Надо вернуться, исправить. Вместе вернуться. Вам. Потратим ночь. И в Новый год вы … почувствуете, что простили, наконец. Мы говорим о доверии.
— А мне она доверяет? – спросила Эльза.
— Полностью. Тебе – да, а ему нет.
— Почему?
— Ты вернулась с ней в прошлое и была честна. Ты всегда с ней … Вы честные друг с другом, не нужен детектор. Ты всегда открыто признавалась, что значит для тебя её муж и во всем остальном тоже.
А Матвей и Лиза держатся только на этом наслаждением телами. Их души друг другу не доверяют.
— Хорошо. – спустя несколько минут тишины сказал Матвей.
— Убери эту штуку от меня, больно.
Эльза убрала с ребра Полины металлический брелок от ключа в виде цилиндра – серебряная пуля, которую она с собой брала на вечеринки. Орудие пыток и эликсир правды. Человек под её нажимом мог рассказать правду, все, кроме Макса. Максу было всё равно на свою жизнь, когда не стало матери. Её обвиняли в ношении о ру жия, но она не брала ничего с настоящего собой. Когда отобрал Матвей – это была имитация настоящего, сувенирный пис то лет.
— Она доверяет Максу? – спросила Эльза.
— О, да. С ним её душа всегда была искренней, а вот тело … В тот день на берегу океана она пережила всё заново.
Когда простила его?... Я не уверена., но, наверное, когда он остался один с детьми. Лиза убрала свою руку, которую он держал... Откуда я это знаю? Она матери рассказала.
Макс не причинил бы ей зла никогда, потому, что не хотел, чтобы она страдала.
Мы будем с вами говорить вместе, если вы согласитесь. И каждый скажет друг другу свои моменты жизни, о которых вы никогда не забывали. Предательство. Потеря доверия. Ты начнёшь, потому, что она не сможет. Вы должны выяснить отношения и поссориться, а потом…
Никто не знает, да? Страшно? Не бойтесь! Вы же любите, настоящая любовь - вечна!
— А мы с Матвеем? – Эльза посмотрела ей в глаза надменно и сердито.
— Конечно, нет! Он тебе не доверяет. А ты всё стараешься. У вас можно быстро всё решить. Хотите, сейчас покажу, как? Начни ты, Матвей. Что в ней самое плохое, скажи. Какие чувства тебя отдаляют?
— Она хотела уничтожить мою девочку.
— Что ты на это ответишь, Эля?
— Ты себе даже не представляешь, как мне хотелось отомстить за унижение. – Эльза усмехнулась, – Ладно, давайте открыто! Почему я мечтала, чтобы детка исчезла: Мой жених перед свадьбой сначала хочет покончить с жизнью и делает это так, что откачивать приходится, потом явно влюбляется в неё и смотрит, как на меня никогда не смотрел, с нескрываемым восхищением, а потом… Мне не хотелось быть плохой, бросить её отморозкам, но я это сделала, когда ты стал смотреть на её фотографию и спрашивать. Такими глазами нежными… А потом …любящими, светящимися, как фонари в темноте. Единственное, что меня остановило – это то, как ТЕБЕ плохо. Без неё. Я тебя спасала… Преследовала и спасала, и была жертвой.
— Ну, спасибо тебе, спасатель. А кидалась на меня тоже в помощь?
— Конечно! Хотела тебя пожалеть, обнять, отвести от неё.
Стук повторился. На этот раз громче, послышался голос Валерия Яковлевича.
— Твой отец, Элеонора, оказал на меня огромное влияние. Я его уважаю, безмерно. И могу сказать, что он тоже понимает Лизку. Матвей, ты же читаешь мысли.
Стук вынуждал открыть дверь, но никто из них троих не двинулся с места.
— Я люблю тебя, Матвеюшка. – продолжала Полина, – Сейчас мы взрослые, если мне суждено уйти раньше всех нас, я хочу чтобы мы хотя бы этот год были, как брат и сестра. Я ждала, что придет наша мать. Но ты не пригласил, только отчим здесь.
— Ты и дальше будешь притворяться Ксю?
— Могу. Но Лиза чувствует, она поняла, что это я. Играет с детьми… Носится там в своем великолепном платье, а я до сих пор не могу избавиться от зависти и желания быть похожей на других людей. Я – хамелеон на самом деле. Такой у меня психотип, зато это помогает найти контакт с людьми, после двух сеансов я уже могу быть с ними на одной волне. Матвей, Ксюша испытывает чувство вины сейчас. Я могу с ней поменяться, уйду в машину. Но прошу, дайте согласие… У вас другая проблема, ты не пожалуешься мне на жизнь… Не скажешь: хочу быть счастливым, успешным, чтобы жена любила , чтобы всё поменялось, не будет жалобы «сам не знаю, чего хочу, плохо мне …» Да? Пусть это будет мой подарок. Открой, я думаю, за дверью Сашка.
За дверью оказалось двое – Сашенька и Валерий Яковлевич.
— Я войду?– Саша посмотрел исподлобья на Матвея и протянул руку Полине.
Во взгляде Матвея Эльза увидела огромное желание съездить другу по мор де, дать под дых или по ребрам.
— Бей меня, — сказал Сашка, — Если только тебе от этого станет легче...
— Ты бессмертный, Сань?
— Она пришла поговорить. Это твоя родная сестра, Матвей.
— Я ощущаю себя преданным. Мне не сказали правду. Обе сестры и ты. Не важно, что я бы делал после того, как узнал, но вы мне ... чужие.
— Я знаю, что происходит, Матвей. Ты открыл мне глаза. — Сашенька прикоснулся к плечу друга, но тот покачал отрицательно головой, — Ты любишь её, очень любишь... Почему тогда говоришь, что она часто ведет себя, как послушная кукла. Почему считаешь, что Лиза может просто повернуться к тебе и сказать: «Я хочу уйти от тебя» или «Я хочу развестись». Это были твои слова.
— Мои. Я всегда готов отвечать за свои слова. Я даже сейчас вижу Макса, и вижу их вместе. Это навсегда со мной.
— Ты что, остаёшься в темноте, Матвей Сергеич? — Валерий Яковлевич был абсолютно серьёзным, — Знаешь, что сказала наш Ангел-Ангелинка тёмная лошадка? Что Лиза Максима не может любить, ты слишком другой. Мы много с тобой разговаривали по душам. Ты, мой друг, снова и снова возвращаешься куда-то не туда, люди показывают тебе темноту в твоей душе, заставляют усомниться и ты опять сомневаешься в женщинах.
Ты же сейчас в том возрасте, когда можешь говорить спокойно о том, что беспокоит, и тебе есть что сказать вслух. А ей … не надо. Пусть птичка цветёт. Песенки поёт. Ей так легче, пусть поёт и плачет, если песня грустная.
Полина Сергеевна, что вы в самом деле, такой день рождения брату устроили. Или это ваш подарок?
— Да, это мой подарок.
Матвей сделал шаг к сестре, Сашенька сразу преградил ему дорогу.
— Полину не трогай, она не виновата в том, что с вами случилось когда-то. Никто из нас не опубликовал бы запись, но ты там был, Матвей, человеком, которого я не знал никогда.
Матвей не представлял, как на это реагировать, он развернулся к выходу и попал в лапы Валерия Яковлевича:
— Сынок, не обращай на них внимания. Все пройдёт. Если бы ты читал мысли на самом деле, знал, о чем думает твоя жена сейчас.
— Вы знаете? Она вам … доверяет?
— Да. Она думает о том, что хочет маленького ребенка, вспоминает потерянного ребенка, Катя совсем взрослая, близнецы тоже уже не такие малыши, как у Макса девчонка...
— Вы меня добить хотите?
— Я тебя люблю больше, чем Норку, Матвей. Успокойся. Выслушай тосты, поцелуй жену и будь уверен в ней.
— Она – мой ангел.
— Никто в этом не сомневается. – сказал Валерий Яковлевич и похлопал его по плечу.
— Кроме тебя в этом никто не сомневается. – сказал Сашенька. – Ксюша может присутствовать? Мы специально не взяли детей. Я хочу, чтобы вся семья наша … была вместе. Я женился на твоих сестрах, потому, что любил одну из них, но мне обе близкие люди. Нельзя любить только одну из двойняшек, вторая… такая же, она мне дорога, как сестра.
— Делайте, что хотите. Только Лизку и детей не трогайте. Полина… Машка… все от тебя узнавала, она - ребенок!
— Машка ваша поняла, что я немного распространила информацию про Макса, назвав его Ильёй, но я всего лишь объяснила, что он полюбил детку одновременно с тобой, с разницей в три дня.
Встреча двоих или троих или… как в вашем случае четверых — это не зависит от времени и места. Просто увидеть друг друга тоже недостаточно. Мы же не управляем душой, только телом. Вы встретились на ментальном уровне и полюбили. Нашли родственные души. Макс, Лиза, Эльза и потом… ты. Ты в игру вступил последним, братик.
***
Они вновь сели за стол.
Ксюша зашла и сразу кинулась к Матвею с цветами. Обняла, прижалась к груди, стала просить прощения. Лиза не возвращалась на место рядом с мужем. Она села рядом с ди-джеем за пульт, включила музыку, снова сбежала к детям, которые остались в банкетном зале.
Матвей пришел за ней и по напряженной позе, по тому, как она всматривалась в его лицо, понял, что она всё поняла раньше всех. То о чем он задумывался, она поняла и не боялась Полину. Во многом была не согласна, но не боялась этого человека, видимо, потому, что не считала совсем плохим. Она радостно взяла под руку и согласилась вернуться в зал, поцеловав по-очереди близнецов и обняв Катю с Максимкой, которые сидели с телефонами и что-то обсуждали.
Снова начали улыбаться за столом, повторили тосты, Макс пил. Лиза тоже в этот раз пила, целовала Матвея в щеку.
Когда Макс встал и поднял Ангела, Матвей подумал, что он скажет несколько слов, но услышал только извинения, что они так рано уходят.
Вспышками пронеслись воспоминания.
По этому его поведению до Матвея дошло, что он тоже до сих пор чувствует и не хочет своими словами обидеть кого-то, Ангела, Лизу, их детей. Еще он понял, что у Макса никогда не было желание ему сделать больно. У них с Лизой было именно родство души и биение сердца. Гораздо более глубокое чувство, схожее с рождением желанного ребенка и любовью к нему. И Макс до сих пор переживал о том, что не видит Лизку, не разговаривает с ней.
— Макс, постой. Ты скажи, ради чего пришел!
— Поздравить тебя, Матвей.
Матвей ждал. Он видел, что Макс держит что-то при себе, но, видно, решил, что не время и не место.
— Мы – одна семья? – спросил он слегка улыбаясь.
— Конечно, Макс. Давно… Ты наш любимчик, я не шучу.
— Тебе меня до сих пор ударить хочется?
— Нет. — Матвей отрицательно покачал головой. Его глаза сверкали. Он немного нервно снял пиджак, закатал рукава белой рубашки, снова превратившись в того бармена, с которым у Макса были неплохие отношения когда-то. С которым можно быть отк ро венным.
— Хорошо, что нас не услышат наши дети. Потому, что я хотел сказать… Когда идешь по своему личному жизненному пути, понимаешь, что могут встретиться любимые, а могут... В общем, Матвей, нельзя открываться. Нельзя открывать свою душу почти никому.
Даже по пьяни, особенно по пьяни и ... бармену. — Он засмеялся, — Если бармен - твой хороший знакомый. А еще нельзя открывать душу своей жене. Я это сделал, и всё чуть не закончилось плохо… Было использовано против нас. Я хочу, если ты позволишь, передать твоей любимой жене свои стихи, может быть, она когда-нибудь их споёт. Это всё от души, я писал не для неё, чтобы понравиться, это просто… о ней. Лиза, люблю тебя всегда. И дочку хотел так называть всегда. А мой Ангел сама её так стала называть, нашу детку. Когда я с тобой, Лиз, как будто вижу свою мать живую, или её душа рядом... «В твоих чертах ищу черты другие, В устах живых уста давно немые, В твоих глазах огонь угаснувших очей».
Я очень люблю Ангела, хочу быть с ней всегда и приглашаю Вас на свадьбу.
Ненадолго все замолчали, Потом в тишине послышался звон бокалов, и робкие поздравления.
Каждый за этим столом думал о своем в этот момент.
Макс был почти пьян, он достал упакованный в бумагу прямоугольный сверток без подарочной ленты и попросил через стол передать Лизе, не глядя ей в глаза.
— Ангелин, детка, ты… сходишь за детьми? Нам нужно домой. — Макс поцеловал её неловко и растеряно, но Ангел улыбнулась, прикоснувшись легкой рукой к его волосам.
— Я их приведу и принесу! Макс, поможешь одеть? Спасибо всем большое! Вы не представляете, как я счастлива. Если мы поженимся, если это случится, я буду счастлива иметь такую семью. Поздравляю еще раз именинника! … Мы вас любим!
Матвей был на грани слёз. Он взрослый мужик растрогался, когда Лиза просто положила рядом этот сверток, обняла его голову и зашептала в ухо:
— Матвей, я знаю, тебе обидно, милый… Если хочешь, не буду читать.
— Дело не в этом, Лиза.
— Да, твои сестры здесь… Ты к ним сильно привязан, ты же помнишь, как не мог их отдать, скучал, заботился. Сейчас тебе может показаться, что в нашей жизни нет места для такой, как Полина. Но ты будешь искать ее, если она потеряется, и лечить, если она заболеет, ты поможешь, если она попросит. Жизнь наша так быстро проходит.
Я люблю тебя очень, мы сможем ей простить обиду, правда? У нас же всё с тобой хорошо?
— Доверять ей… не смогу.
— И что? Никому нельзя доверять. Я думала, что можно матери, отцу, но … их не хочется пугать. — Лиза засмеялась и послала Виталию воздушный поцелуй.
— И мне нельзя, да, кошка?
— Ты давно меня не называл кошкой. Что это с тобой? Конечно, мне ты можешь рассказать всё… А можешь не рассказывать. Я тебя всё равно любить буду.
— Я тебя тоже, детка. Всегда сильнее.
— Не знаю, что ты сейчас скрываешь, я как будто в темноте. Вы все меня там опять оставили. ... Где мой воин света?! Эля!!! — Крикнула Лиза, — Вот! Она мне всё сейчас расскажет, ты можешь даже не волноваться.
Лиза поцеловала его быстро и посмотрела игриво с улыбкой, но на мгновенье взгляд у неё стал расчетливый и отрешенный, а потом вновь радостью заискрился. Матвей понял, что жена вновь сложила в уме двух или трёхзначные числа от волнения.
— Сейчас Макс уедет, и я спою… Обещала тигру и твоей мамочке Оленьке…
— Лиз, ты переживаешь?
— Немного, совсем чуть-чуть. Можно я с Матвеюшкой поговорю? Хочу выяснить, как ему с дедом, может быть лучше уже медсестру нанять… Твой отец, отчим… так тяжело ему здесь. Машка сказала, что деда нормальный, только ему волноваться нельзя, а здесь он волнуется, уже дважды что-то пил… таблетки какие-то.
— Да, я сейчас отправлю его, сын останется, Машку домой.
— Она сегодня уже своего адреналина получила. — улыбнулась Лиза. — Но она не виновата в том, что с ней случилось! Я тоже еле удерживалась, чтобы тебя не поцеловать, когда мы познакомились.
— Сразу, Лиз? Как только мы познакомились?
— Что у тебя голос такой жалобный! ... Да! Надо было нам с тобой ... с поцелуя знакомиться. Ты идешь ко мне, я к тебе… и мы сразу целуемся. Вот было бы интересно… А потом ты … меня в машину запихиваешь, того второго оставляешь, и мы уезжаем вдвоём к тебе! И больше не расстаёмся никогда… Классный сценарий? — Лиза рассмеялась. — Я только сейчас поняла, когда Машка возлюбленного резко поцеловала! Сын наш сидит весь вечер краснеет, бедный, и думает только об одном. Ну и пусть думает, как мужчина взрослый, ему надо самому... все с девчонкой решить.
— Лизонька…
— Что, мой любимый?
— Как ты думаешь, если бы мы сразу поцеловались и больше не расставались... Что у нас было такое, … чего сейчас нет?
— Ну и вопросы! ... Не знаю… Мы могли сразу понять, что созданы друг для друга, и больше не хотеть других отношений никогда и ни с кем. Могли уехать из города ко мне домой вместе. Я бы нашла силы признаться отцу, что люблю тебя… И замуж хочу за тебя.
Поцелуй решает всё. В этот момент ты поднимаешься на телом и чувствуешь душу – единение какое-то.
Наш разум отключается. Конечно, только если это твой любимый человек, единственный на свете. — Лиза внимательно посмотрела на мужа, осторожно добавив, — Или какой-то искусственно созданный препарат. Ты чем-то сильно расстроен? Я сказала что-то… не так?
Это просто фантазии, Матвей. Пойдем куда-нибудь поцелуемся… мне этого очень хочется.
Позволь мне не отворачиваться
От счастья или боли
Просто не убегать
В моём сердце и в моей голове
Позволь мне взглянуть в лицо
Ураганам
←Начало этой истории / Следующая часть →
💖Благодарю Вас за оценки, комментарии и пишу с любовью, как получается. Не очень всё весело, психология отношений это такая интересная, но почти всегда серьёзная вещь. Не выложила главу вчера, побоялась написанного, если честно... 🌹