Когда наш посёлок пришёл в полное запустение, в старом помещичьем доме доживали свой век две соседки - баба Таня и баба Оля. Я ходила к бабушке мимо их окон, которые никогда не занавешивались. Одна всегда молилась Богу, а вторая - просто сидела за столом у самовара и о чём-то думала. И это повторялось изо дня в день. Ни у одной не было ни радио, ни, тем более, телевизора. Будучи школьницей, я недоумевала: что можно делать вечерами в огромном пустом старом доме? Даже сейчас жутковато становится от одной этой мысли.
Обеим было далеко за 70. И они никогда не дружили, напротив, ни дня не обходилось без ссор и ругани. Объектом постоянных прений между ними была общая дверь. То одна ляжет спать, перед этим закрыв дверь, когда другая сидит на крыльце, то другая забудет закрыть общую верь, когда вернется.
Как ни странно, но обе старушки редко удалялись от своих комнат далее чем до сельского магазина. Одну из них звали Татьяной. Обычно она была молчаливой. Даже когда другие бабки приходили поболтать на крыльцо ВИКовского дома, Татьяна молча слушала и никогда не комментировала их болтовню. Что я запомнила из её внешнего облика - большое серебряное кольцо на узловатом пальце, хрупкость. Бабушка была низенькая, сгорбленная. Всё время ходила в длинных самосшитых платьях и в белом платочке.
Знала о ней я то, что она давно овдовела, вырастила единственного сына, которого воспитывала с рождения, т.к. родных детей у неё не было. Все внуки уже подарили бабке Тане правнуков, те часто навещали её - то дома приберутся, до гостинцев привезут. Сама Татьяна особо не нуждалась в помощи. Она до глубокой старости сама сажала небольшой огородик, полностью обслуживала себя. И на каждый религиозный праздник ходила за 8 -10 километров до ближайшей церкви.
В молодости, видимо, Татьяна любила погулять и выпить. Мужички и молодые парни, загулявшие после получки и вследствие этого изгнанные из дома, находили свой приют у доброй Татьяны. Та и самогоночки нальёт, и выслушает жалобы на жизнь, и спать на сундук уложит, и даже носки поставит сушиться в печурку.
Естественно, сын и невестка, будучи уже сами в предпенсионном возрасте, часто приходили стыдить "мать" за такое поведение. На что старуха отмахивалась и говорила свою любимую фразу: "Я в грехе, я и в ответе!" И никто - ни любимая внучка, ни сын, ни невестка не могли повлиять на Татьяну. Иногда им самим было неловко от вольных поступков старухи. Вот заходит как-то сноха к ней, постояла у двери - слышит разговор тихий. Бабка выдаёт кому-то: "Валерк, чё-то у тебя там шевелится?!" Шестидесятилетняя сноха в шоке, ради приличия стучит. Открывает дверь, а там 80-летняя сгорбленная Татьяна сидит на руках у сорокалетнего одинокого мужика, жившего в то время в посёлке. Ну, как тут дар речи не пропадёт?
Когда я познакомилась с бабкой Таней, я, конечно, знала, что это какая-то необычная бабуля. И меня всегда удивляла некая двойственность её персоны. Т.е. мои представления о Татьяне не сходились с тем, что рассказывали о ней.
Я, бывало, весенним днём иду вечером от бабушки домой, смотрю сидит баба Таня на крылечке, комариков гоняет веткой сирени.
-Здравствуйте, баба Таня!
-Здравствуй, мой ненаглядышек! Иди посиди! Ой, глазки-то опять не мыла - вон совсем чёрные стали, - шутит баба Таня и двигается, освобождая мне местечко на крыльце.
И я срываю веточку сирени и иду к ней на крыльцо слушать мистические рассказы о красной свитке, о рождественских гаданиях, о копытах под столом. Уже знаю их все наизусть, но всё равно слушаю. Была в этом какая-то поэзия. Расскажет Татьяна все свои истории и уходит:
-Пойду спать, нанаглядышек! И ты иди!
Я удивляюсь:
-Баба Тань, я зачем так рано ложиться?
-Старость не радость, ненаглядышек.
Для меня она была олицетворением праздничного настроения. Одно из самых нежных и трепетных воспоминаний детства. Ночь перед Пасхой. Остаюсь у бабушки. Та всю ночь не спит - то тесто на пироги месит, то печь топит, чтобы пироги к утру успели. Часа в 4-5 приходит Татьяна с освящёнными яйцами и кусочком кулича. Христосуются. Потом пьют свежезаваренный чай с пирогами и плюшками и тихо о чём-то говорят за перегородкой.
Уж не знаю, почему Татьяна носила бабушке на Пасху из церкви освящённые продукты? Вроде они никогда не дружили с ней, к тому же родители тоже ходили на ночные пасхальные службы и тоже всё приносили. Может быть, Татьяна по собственной инициативе так делала - не знаю. Но это было традицией. Удивляюсь, как могла 80-летняя старушка, в которой неясно, в чём дух держится, ходить на службы по праздникам такую даль через лес и несколько полей ночью да ещё и носить церковные гостинцы другим бабкам.
И вот в моей голове не складывался пазл - как такая религиозная бабуля, не скандальная, не склочная, могла иногда позволить себе такие вольности? Но ведь и правда - она в грехе, она и в ответе.
Может, поэтому и прожила она долгую жизнь - 86 лет. Даже сына своего пережила. Перед каким-то праздником полезла баба Таня снимать занавески с окна и упала - сломала шейку бедра. После этого она довольно быстро умерла.
А вот её соседка Олечка осталась одна в старинном доме. О ней напишу в следующем очерке.
Продолжение следует.