В кафе не было посетителей. Иван прошёл и набрал целый вагон еды. Колька даже вытаращил глаза от удивления, чего здесь только не было. Пока ребёнок ел, взрослые потихоньку узнали обычную в общем-то историю: родители пили, отец во время очередной пьянки ударил мать ножом, она скончалась. Отца посадили, других родственников не нашлось, Колю отправили в детский дом.
Зое так хотелось погладить мальчишку по белобрысой голове, но она не решалась. Ей казалось, что она видит перед собой сына, того самого, который погиб в армии. Он был такой же смешной, хохолок на затылке, голубые глаза, конопушки, задиристый характер. Сердце щемило от жалости к незнакомому ребёнку.
После кафе взрослые решили отвезти Колю в детский дом, по пути заскочив в магазин. Зоя купила ему новые тетрадки, ручки, карандаши, сунула в рюкзак шоколадку.
Пока ехали к детскому дому, Колька молча смотрел в автомобильное окно и столько тоски было в его глазах, что Зоя не удержалась, заплакала.
Передав ребёнка дежурному воспитателю, Иван и Зоя сели в машину, и тут таксиста прорвало. Видать, накипело и долго мучало его, сыграл эффект попутчика, когда незнакомому человеку рассказываешь все о себе. Да, женат, но не живёт с супругой, та, бросив детей на мужа, мотанулась за красивой жизнью в большой город, там завела себе новую семью, три года не приезжает, не звонит.
Тянет детей один, не жалуется, всё у них хорошо: и стирает сам, и готовит. Когда на заказы уезжает, старушка-соседка за детьми присматривать остаётся. «Две девчонки у меня, Олечка и Леночка», – показал фото Иван. Смешливые, красивые девчонки лет десяти, обнявшись, сидели на скамейке, на головах веночки из жёлтых одуванчиков, в глазах смешинки. Зоя как никогда раньше почувствовала свое одиночество.
Ночью во сне она увидела своего погибшего сына. Тот молча стоял в озере, по пояс в воде и тянул к ней руки. Зойка проснулась в холодном поту. Ох, не зря крестная ругалась на неё, мол, хватит плакать по сыну, не мокри его там, отпусти. А как отпустишь, если каждая родинка, шрам на руке, первые шаги, его свидание с девушкой – всё в сердце. Налила себе горячего чая, машинально погладила большого сонного кота, бездумно уставилась в чёрное осеннее окно с каплями дождя. Мысли перескочили на Кольку, мальчишку, которого вчера отбили у толпы подростков. Запал в сердце как заноза, саднит, не вытащить. А может и впрямь забрать мальчишку?
Утром созвонилась с братом и сестрой, долго говорили, не сказать, чтобы они поддержали старшую сестру, но, зная её упертость, дали добро.
На следующий день поехала Зойка в отдел опеки и попечительства, вышла ошеломленная, с кучей бумажек в руках. Предстояло много работы.
Шла по городской улице, под ногами разноцветные осенние листья, в голове сумятица. Автомобильный сигнал оторвал от мыслей, у обочины стояла машина Ивана.
Говорят, случайности не случайны. Иван пустопорожним возвращался домой, предложил подвезти. По дороге успокоил, пообещал свозить в областной центр и так повозить, куда надо, если будет необходимость в машине.
Проезжая мимо своего села, предложил Зое зайти, посмотреть на то, как живут они с дочерьми. В пустом доме было чисто и опрятно, пахло пирожками, их Иван и предложил к чаю.
Конечно, по дому чувствовалось, женщина тут не живёт, вон окна грязные и шторы не в тон, на столе разномастные кружки и чайные ложки не чищены, но в целом чистенько, уютно.
Иван взял за руку, сердце бешено стучало, все стало понятно без слов. Тот самый случай, когда говорят сначала меж собой души, а потом тела. Все было: и жаркий шепот, и бисеринки пота над искусанной губой.
Когда Иван привёз домой, все повторилось и было ярче, до тонкого звона в ушах.
Два месяца пробежали как одно мгновение. Иван приезжал к Зое часто, но ночевать не оставался, дома ждали дочери. Зоя собрала все документы, прошла медкомиссию и ждала решения комиссии об опекунстве.
С Колей виделись часто, была бы её воля, Зоя ездила бы каждый день, но не все получается так, как мы хотим. Каждый раз её сопровождал Иван, привозили вкусности, разговаривали. Коля оказался отзывчивым ребёнком, легко шёл на контакт, ждал. Об опеке с ним не заговаривали, Зоя боялась давать ребёнку ложную надежду.
Иван настаивал на знакомстве с дочерьми, а она никак не решалась, казалось, что это знакомство обяжет Зою к чему-нибудь большему, чем просто встречи с мужчиной. Большее страшило, пугало неизвестностью. Но и бесконечно отказывать ему в этом она тоже не могла.
В один прекрасный день, купив девчонкам небольшие подарки и сладости, Зоя решилась с ними встретиться.
Её ждали, в доме пахло вкусной едой, Иван с дочерьми готовили ужин, на столе стоял большой букет цветов для неё. Оля и Лена вежливо поблагодарили за подарки, пригласили за стол. Но разговора не получилось, на все вопросы девочки отвечали односложно, а старшая, Лена – демонстративно грубо. Зоя понимала, как тяжело им видеть чужую женщину в доме, старалась сгладить шероховатости, но не выдержала, когда Лена проехалась тяжёлым катком по её внешности: и старовата, а вот мама моложе папы, и некрасива, а вот мама – красавица. Иван прикрикнул на дочь, та в слезы. Понимая, что Лена просто ревнует отца, Зоя попросила Ивана увезти её домой.
Зоя попросила высадить её возле дома подруги, не хотела возвращаться в пустой дом. У Светланы, как всегда, был бедлам: на столе, засунув хвост в сахарницу, спала наглая беременная кошка, ребятишки прыгали по дивану, а сама хозяйка красила ногти на ногах. Зоя согнала наглую киску со стола, сунула ребятишкам по шоколадке, поставила чайник. Несмотря на весь этот бедлам, здесь было спокойно, привычно, успокаивающе.
Продолжение следует...
Читать далее
Я буду рада, если вы останетесь со мной на канале.