3 часть
Семейная тайна
Неделя пробежала так быстро, словно кто-то подгонял ее, нахлестывая и улюлюкая. Отчеты закончились, начались обычные будни, и Мариша решилась попросить отгул. Ехать до Александровска почти 15 часов. Если выехать на поезде рано утром в пятницу, то к вечеру она будет на месте, а в воскресенье назад. У нее будет полтора дня, чтобы найти незнакомую Елизавету.
По адресу, указанному в письме, Маришка добралась только поздним вечером. Она стояла у незнакомой двери и боялась нажать на звонок. Мысли роем неслись в голове. Надо было поезд выбирать, чтобы днем приехать, дурында, ты. Как сейчас незнакомым людям звонить? Она медленно подняла руку и все-таки нажала кнопку звонка.
Настя накапала бабушке двадцать пять капель корвалола.
-Ну, вот скажи, и что ты так испереживалась, бабушка.
- Настюша, ты уж извини меня старую, - опять завела свою шарманку бабушка, - а вот что-то неспокойно мне. Я ведь давно уже хочу к деду, знаю - ждет он меня, а вот душа не пускает. Дело у меня еще в этом мире осталось. Надо как -то его решить, а как - не знаю.
- Да какое дело, бабушка? И торопиться тебе к дедушке не надо. Ты у меня еще с правнуками повозишься. Кто мне, кроме тебя, поможет?
- Да какой из меня помощник? Так, коляску покачать да утюжком поводить - Елизавета вздохнула. - Дело одно меня держит….
Настя глянула на часы. Половина десятого.
Бабушка рано ложиться - уже в восемь спит, правда встает в шесть, а вот сегодня что-то никак уснуть не может. Но вроде улеглась и уснула.
Настя вернулась на кухню и занялась посудой, когда в прихожей, как-то ненавязчиво, испуганно звякнул звонок.
- Кто так поздно? - подумала Настя, вытирая ложки с вилками, - Показалось, наверное.
Но звонок зазвонил опять, более настойчиво и требовательно. Настя вышла в коридор и глянула в глазок. Незнакомая девушка, переминалась с ноги на ногу, ожидая что дверь откроется, и, как показалась Насте, боясь этого. Настя повернула ключ в замке и распахнула дверь.
- Вам кого?
- Елизавету.
«Вот дурында, - подумала Мариша, - да что ж ты не нашла отчество то этой Елизаветы. Ей сейчас поди под 80. Жива ли еще?»
А девушка, Маришкина ровесница, удивленно смотрела на Маришу.
-Елизавету?
- Извините, я отчество не знаю. Я - Марина… - почему-то набежали слёзы, и Марина готова была заплакать, хотя никогда не была ревой. Но вот сейчас…
- Ну, что встала? Заходи, коль приехала, - раздался спокойный старческий голос.
Настя обернулась, встретилась с бабушкой глазами, и подвинулась, пропустив гостью в коридор.
-Бабушка, кто это?
- Это, милая, то самое дело, что меня не отпускает.
И спросила у Мариши:
- Тебя, девонька, чаем с дороги напоить или отдыхать уложить?
И только тут Мариша сообразила, что, приехав к родственникам, пусть и совсем ей не знакомым, она даже в магазин не заскочила за печеньем или конфетами.
- Спасибо, Елизавета…, простите, не знаю, как вас по отчеству…
- Мартыновна я, но можешь звать меня просто бабушкой.
- Спасибо вам, Елизавета Мартыновна, но я, пожалуй, лучше бы легла спать…
Ну, тогда иди, умойся с дороги, да ложись, отдыхай. Настя тебе сейчас постелет. Да оно и верно – утро вечера мудренее.
Проснулась Мариша от запаха кофе. И кто же, кроме нее, мог варить кофе? Она распахнула глаза и… удивилась вычурной розетке и старинной лепнине потолка. Потом вспомнила, где она, встала, свернула одеяло и вышла на кухню.
- Доброе утро. Я - Мариша…
- А я Настя.
Вчера вечером девушки так и не успели толком познакомиться, и вот сейчас, угощая Маришу кофе, Настя расспрашивала гостью, кто она, да откуда.
И тут, почти неслышно шаркая войлочными подошвами тапочек по паркету, на кухню вошла бабушка.
- Что, воркуете, голубки.
И обратившись к Марише спросила?
- Ну, рассказывай - зачем приехала?
- Я не знаю… - честно ответила Мариша. - Чувствую, что что-то неправильно, а вот что? Почему мама меня не любит? И бабушка меня никогда не любила. Недавно мама с Аней поругались, а мама вдруг сказала, что я не ее дочь. А чья? Я в Александровске родилась. А почему? Бабушка про Александровск никогда не рассказывала. И кто тогда моя мама? А в старых письмах я только ваш адрес нашла. И еще что-то про девочку…
Настя слушала непонятные слова гостьи, переводя взгляд с бабушки на Марину, и ничего не понимала. И, не удержавшись, прервав Марину, спросила.
- Бабушка, а кто это?
- Это сестра твоя. Да ты глаза то не делай круглыми. Она внучка моей двоюродной сестры.
- Кузина значит? - уточнила Настя, - а почему они к нам никогда не приезжали?
- Почему да почему? И что заладила? - совсем не зло заворчала старушка, пряча улыбку.
«Вот бы мне так со своей бабушкой общаться», - залюбовалась Мариша.
- Вот что, девоньки. Разговор у нас долгий пойдет, так что, Настенька, организуй ка чаю, попьем, тогда и поговорим.
Настя споро собрала стол в зале, расставив праздничные чашки, вазочки с вареньем, конфетами и печеньем, быстро напекла оладышек.
Они уселись вокруг стола, и девушки во все глаза смотрели на бабушку, да прихлебывали чай, ожидая начала разговора.
А та неспешно взяла чашку, размешала ложечкой сахар, подула, отхлебнула глоток и, вздохнув, начала свой рассказ.
- Дело-то, вишь, давнее, потому и начну издалека. Ну, слушайте.
- Бабушка твоя, когда замуж за деда твоего вышла, родить долго не могла. Уже за тридцать, а все никак. Она уже хотела отказника какого взять. А очереди на официальное усыновление да удочерение тогда знаешь какие стояли? А я-то в роддоме тогда работала. Но все никак мы ей не могли ребеночка подобрать. То от больного откажутся, то недоношенный от алкоголиков.
А тут звонит. Забеременела. Ей уже тридцать четыре было, когда родила девочку. Верочкой назвали. Первый ребенок, да еще поздний, так они вокруг нее… пылинки с нее сдували.
Прошло три года, и опять беременность, и снова девочка. Но, если первую ждали да тряслись над ней, то Аня - родилась и родилась. Куда деваться?
Мариша слушала рассказ старушки затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово.
А та, не спеша отхлебнула еще чаю, помолчала минуту-другую, и продолжила свою историю.
Девчонки, хоть и родные сестры, а разные выросли. Верочка, избалованная родителями, росла капризной, да шебутной, а вот Аня была спокойной, усидчивой, и училась она получше, чем сестра.
Но время шло. Верочка закончила десять классов и пошла учиться дальше. Прошел еще год. Ей уж восемнадцать стукнуло, ну, известно, вечеринки, танцы, мальчики, кавалеры. А Анне только четырнадцать миновало.
Вот тогда-то вся эта история и приключилась.
Это мне уже Саша, дочка моя, да вот ее мама, - бабушка указала на Настю, - рассказала. А с ней Анна сама поделилась. Это когда бабка твоя ее сюда рожать привезла. Аня то с Верой не больно ладили. А Саша - она добрая была, вот Аня и рассказала ей все. Душа требовала бедой поделиться. В пятнадцать лет мамой стать – это, знаешь ли, не шутка.
- Так моя мама - Аня? - Не удержалась от вопроса Мариша, – а папа?
- Ты события-то, девонька, не торопи. Сейчас все расскажу. Душу облегчу. Я ведь тогда говорила Ксении - не дело это, ох, не дело - дитё от матери отрывать. Да она только себя тогда и слышала.
- А что, Аня… мама рассказала Саше, дочери вашей, кто мой отец?
- Врать не буду. Кто отец - не сказала.
А только дело было так.
Ксения с мужем да с Анной на дачу уехали, на выходные, а Верка хвостом взбрыкнула и дома осталась.
Уже к вечеру Ксении неспокойно стало, что там старшая накуролесит. Так она ничего лучше не придумала - отправила Аньку за сестрой приглядеть.
Та приезжает - дома пьянка, парни, девки, перепились все, друг дружку по углам тискают. Девчонка испугалась, да и заперлась у себя в комнате.
А ночью то ли в туалет побежала, то ли еще что, но только кто-то из парней ее заметил и по пьяному делу ссильничал.
Дед то твой хотел, как узнал, в милицию заявление написать, да Ксения, опять же, отговорила. Не захотела сор из избы выносить.
А через полгода наметился у Анны живот. Была бы Ксения к младшей повнимательней, может уследила бы, к врачам сводила, а когда все всплыло, уже поздно было шашками махать.
Вот тогда-то и вспомнила сестрица про меня. Приехала и обеих дочерей с собой привезла.
Когда роды прошли, и ты родилась, Ксения хотела себя матерью записать, но ей по тем временам уже за пятьдесят перевалило и заведующая наша ни в какую. А записывать Анну… тут, опять же, проблема - девчонке едва пятнадцать стукнуло, надо в милицию да в опеку сообщать.
Вот и записали на Веру. Верке то уже девятнадцать тогда было.
Ксения клялась, что как ты подрастешь, да Анна на ноги встанет, все тебе расскажет и вернёт тебя матери. Да видать не успела. А может и не захотела.
Ксения после твоего рождения перестала в родовое гнездо ездить. Совсем нас забыла. Но я время от времени весточки то про вас получала. То знакомый новостями поделится, то дед твой отпишет, царство ему небесное, хороший человек был.
Мариша почувствовала в голосе Елизаветы Мартыновны теплые нотки.
- Так что, знала я, что Верка замужем побывала. А вот родить она так и не смогла. Видать, это у нее в мать.
Бабушка сделала глоток чая и поморщилась.
– Насть, подшуми чаёк-то, знаешь ведь, не люблю я холодный.
-Бабушка, да какой же он холодный? – опешила Настя. Но, погладив бабушку по голове, подхватилась и добавила с улыбкой, - Знаю, знаю, ты у нас только кипяточек пьешь, – и побежала на кухню.
Через пару минут Настя вернулась с полной чашкой дымящегося чая
- Вот, только-только вскипел.
Мариша смотрела, как общаются бабушка с внучкой, и снова подумала:
- «Вот бы и я так со своей бабушкой или мамой общалась бы. Мамой… И как теперь быть?»
Нет, мир не рухнул в Маришкином понимании, он просто перевернулся и встал на ноги.
Только сейчас Маришке стали понятны и Анина забота о ней, и отношение бабушки и мамы… Веры, и их нелюбовь к ней.
- Ты, внучка, не пугайся, - это Елизавета Мартыновна, нет - бабушка! прервала возникшее было молчание. Она погладила Маришу по голове своей легкой морщинистой рукой. – Не пугайся. Есть у меня одна справочка. Я ее еще тогда, в день твоего рождения взяла, да и припрятала.
Бабушка задумалась.
- Вот только не припомню куда. Вон как оно бывает - «поближе положишь, подальше возьмешь».
- Нет бабушка, - засмеялась Настя, - «подальше положишь…»
- Это у тебя - подальше, а я внучку то давно жду, вот и положила поближе… Да запамятовала куда.
-А что за справка? - спросила Мариша.
- О твоем рождении. О том, что Анна в нашем роддоме родила девочку, вес 3-200, 50 сантиметров ростом. Мне заведующая ее сразу выписала. Это потом уже Ксения у нее документы оформляла, что Верка родила. Заведующая-то наша была баба не промах. Но не дура.
- Бабушка, а ты? Ты кем была? - спросила Мариша.
- Знамо кем, акушером. Я почитай сорок лет акушером в роддоме проработала. Я тебя сама и приняла. Не смогла никому другому доверить рождение внучки. Я и Настасью сама принимала.
Домой Мариша возвращалась в каком-то радостно-возвышенном настроении. И было это не только потому, что она узнала тайну своего рождения, нет. Она радовалась приобретенной бабушке, сестре. Ведь кроме Анны и Веры никого из родных у нее не было. А тут - сестра! Пусть не родная, но сестра!
Надо ли говорить, что девчонки проболтали всю воскресную ночь, а потом Настя еще и провожать Маришку на вокзал поехала. А как изумилась Мариша, когда Настя протянула ей, в дорогу, пакет с пирогом. С капустой. И когда успела испечь?
Сестры обнялись на прощанье.
- Мариша, ты приезжай, не забывай нас, - Настя смахнула набежавшую слезу.
- Обязательно приеду.
И Маринка твердо знала, что она еще не раз приедет к ним, ставшим ей такими родными.
Мариша долго еще стояла в коридоре купейного вагона, прижавшись лбом к холодному вагонному окну.
Она ехала домой, домой к маме. А в потайном кармашке сумочки лежала справка о рождении девочки в далеком городе Александровске, который в одно мгновенье стал для Маришки родным.
Она стояла и думала о предстоящем ей непростом разговоре…
Продолжение следует....
С Вами была Яна Ярова. Подписывайтесь на мой канал. Читайте другие рассказы и истории, которые вполне имеют место быть.
Удачного дня!