- Можно? – спросила Лена, забыв поздороваться.
Татьяна, увидев дочь своего бывшего мужа на пороге квартиры, сначала растерялась, затем опомнилась и широко распахнула дверь.
- Приходите. Обувь не снимайте, не надо…
Лена и Татьяна прошли в комнату и замерли там, в неловком молчании.
- Вот, значит, вы какая? – первой начала разговор гостья.
- Да, Леночка, я такая. - Татьяна виновато улыбнулась. - Разлучница. Так ведь, кажется, твоя мама меня называет?
- А почему вы меня знаете? – удивилась Лена. - Мы с вами, кажется, не встречались.
- Встречались.
- Когда?
- А там... Когда с твоим папой все прощались. На погосте.
- Вы тоже там были? – Лена принялась сверлить Таню взглядом. – Я вас там не помню.
- Но я была.
- Нет. Этого не может быть. Мама бы вас, уж точно, узнала. И закатила бы истерику.
- Да, я предполагала это. - пожала плечами Таня. - Мне пришлось надеть парик, и сильно изменить внешность. И стояла я чуть поодаль...
- Господи... – Лена всё ещё не верила этой женщине. - Ну, вы, и конспиратор...
- Как я могла к нему не пойти? – Голос Тани чуть дрогнул. - Мы ведь с твоим папой... - Она тут осеклась. - Прости... Ничего, что я с вами на ты стала говорить.
- Ничего. Тем более, что я про вас тоже всё знаю.
- Понятно…
- Что вам понятно?
- Понятно, что мама тебе про меня могла наговорить. Ну, пусть всё так и остаётся.
- Нет.
- Что нет? – не поняла Таня.
- Это папа мне про вас всё рассказал. Всю вашу правду. Незадолго до своего ухода...
- И какую правду он тебе рассказал? – испугалась Таня.
- Всю-всю. Историю вашей любви. Оказывается, это не вы разлучница, а моя мама.
- Не надо, Леночка... Не надо об этом… - Таня даже закрыла глаза, так ей было неприятно говорить на эту тему.
- Почему не надо?
- Потому что это всё касается только меня и твоего папы.
- Вы что, святая? – вдруг дерзко спросила Лена.
- Почему - святая?
- Потому что нормальные люди так себя не ведут. Другая бы на вашем месте вцепилась сейчас в мой рукав и стала бы изливать на меня всю боль, которую у вас за эту жизнь накопилась. Стала бы оправдываться передо мной, рассказывать, кто виноват и прочее. Ведь моя мама вам жизнь сломала, а вы...
- Ты что, с ней поругалась?
- Нет.
- А зачем пришла?
Этот вопрос прозвучал несколько грубовато, но Лена на него нисколько не обиделась. Она опять посмотрела на Татьяну долгим испытывающим взглядом.
- Я пришла, потому что хотела на вас посмотреть. Собственными глазами увидеть женщину, которую отец любил до самой последней своей минуты.
- Правда - до последней?
- Правда. Он мне в этом сам признался.
- Боже... - Татьяна опустилась на диван и негромко всхлипнула. - Неужели я была не права?
- Я не знаю, кто из вас был прав, но... - Лена присела рядом с этой странной женщиной, и, почему-то, положила свою ладонь на её руку. - Теперь я понимаю папу. Понимаю, почему он с лёгкостью бросил маму через год после свадьбы, и ушёл к вам. Вы всегда были такой?
- Какой?
- Жертвенной.
- Я обычная, Леночка. Обычная я.
- Обычная? Нет. Сначала вы увели у моей мамы моего папу. Потом, когда узнали, что мама, оказывается, беременна мной, заставили его вернуться обратно. Сами заставили. Это же уму непостижимо. Либить человека и заставить его вернуться к нелюбимой жене ради ещё нерождённого ребёнка. А ведь мама всю жизнь вас называла разлучницей. За ваш-то подвиг.
- Она же не знала, что это я его заставила.
- Знала, - со злостью в голосе сказала Лена. - Всё она знала.
- Ну и пусть, - устало ответила на это Татьяна. - Но я твёрдо знала, что у ребёнка должен быть любимый отец. Ты ведь его любила?
- У ребёнка должен быть счастливый отец! - воскликнула девушка, и руки её задрожали. - И когда он перед кончиной признаётся дочери, что всё это время вместо жены любит другую женщину... Зачем он мне в этом признался? Не знаете?
- Не знаю.
- А я знаю. Потому что кроме меня он больше никому не мог сказать этого. Ведь вас рядом не было... Они с мамой очень отдалились за последние годы. Знаете, мне кажется, что она даже обрадовалась, когда его не стало.
- Не говори так! Я понимаю, девочка, как тебе больно. Но что мы можем теперь с тобой сделать? Тебе лучше не думать об этом.
- Как я могу об этом не думать? Ведь я папу любила больше жизни. И теперь я осталось совершенно одна. Одна на белом свете. Нет, мама мне, конечно, иногда говорит, что любит меня, но я не верю.
- Почему? Разве можно не верить маме?
- Можно. Когда она говорит о любви ко мне, я вижу, что это она так пытается убедить себя, хочет сама поверить, в то, что говорит мне правду. Но у неё не получается. В сущности, она никогда никого не любила. Никогда никого. Только себя.
- Не осуждай её. Она не виновата в том, что не умеет любить. Несчастная женщина.
- Несчастная женщина, которая всех делает несчастными. А можно, я к вам приходить буду? - спросила вдруг Лена.
Татьяна испуганно посмотрела на девушку и ничего не ответила.
- Когда мне захочется поговорить, можно я к вам буду заходить в гости, - опять повторила свою просьбу гостья.
- Конечно... - Таня неуверенно улыбнулась. - Ты так похожа на своего папу.
- Правда?
- Сейчас я поставлю чайник, и мы станем с тобой говорить. Обо всём на свете. Я очень хочу, чтобы твоё сердце сегодня немножко оттаяло.
Она, всё-таки, не выдержала и обняла эту девочку. И Лена тут же расплакалась на плече у этой святой "разлучницы".