Сегодня
По состоянию на 1998ой год после смерти Пабло Эскобара прошло пять лет. За это время умерли почти все животные, которых любил Пабло. А вот дети, которых Пабло тоже любил, в основном не умерли. Наоборот, они подросли, окрепли, а некоторые из них даже стали размножаться. Конечно те, которые при Пабло были уже не детьми, а подростками.
Все эти пять лет страна Колумбия разрывалась между жалостью к наркоманам и жалостью к себе. С одной стороны, продолжать продавать кокаин этим несчастным, которые сохнут на глазах и умирают в мучениях, было нехорошо. С другой стороны, если господь наделил страну св. Колумба кустами и листьями коки, то надо ли противиться божьей воле и отвергать подарок? Вон некоторые страны торгуют же углём и нефтью, которыми их ровно также наделил господь. От угля происходит кошмарный смог в Пекине, а вот теперь ещё и в Дели. От нефти — парниковый эффект и загрязнение северных рек. Но никто же ни на секунду не собирается прекращать торговать нефтью и углём! С чего же это вдруг Колумбии прекращать торговать кокаином?
Страна разделилась вдоль границы ответа на этот вопрос. Южная половина страны сотрудничала с правительством, сидящим в столице и строящим на американские деньги новую светлую Колумбию будущего без наркотиков и нищеты. Северная же половина разбрелась по цветущим горам между городами Медельин и Кали, чтобы там наслаждаться свободой и восстанавливать исконный этнический кокаиновый промысел, который был практически утерян после того, как первая половина замочила по сортирам всех лидеров всех картелей всех Северных Гор.
Хорошей новостью было то, что после двадцати лет кровавых войн картелей и партизан между собой и с правительством, колумбийцы научились не убивать друг друга… По крайней мере, сразу не убивать. Они научились сначала поговорить, обсудить свои цели и ценности и попытаться договориться о «вин-вин» сотрудничестве, даже если оные ценности не совсем совпадали. Ну а потом уже всё-таки убивать.
Летом 1998го года два друга-одноклассника из Медельина, Алехандро и Эмильяно встретились в родном доме второго. Алехандро приехал из столицы, где работал в Министерстве Охраны Природных Ресурсов, а Эмильяно приехал с Северных Гор, где занимался сами знаете чем. Шесть лет назад друзьям было по пятнадцать лет: они учились в одном классе, жили в Медельине по соседству и каждую неделю ездили в поместье «Асиенда Наполес» смотреть зоопарк и играть в футбол.
Поскольку издавна в городе Медельине молодые активные мужчины вступали во взрослую жизнь лет в двенадцать и, как правило, не доживали до пятидесяти, то сейчас, когда друзьям стукнуло по двадцать один, у них наступил кризис среднего возраста со всей присущей ему меланхолией и апатией.
— Посмотри на нашу страну, — грустно говорил Эмильяно, — Во что мы превратились? Убиваем друг друга за зелёные кусочки бумаги, напечатанные чужими людьми в далёкой северной стране. Забываем историю наших семей, наших городов. Необходимо объединиться перед лицом конкистадоров и миссионеров, которые только и мечтают, что поработить нас и ограбить. У нас нет шанса на экономический рост, на выход из нашей исторической нищеты до тех пор, пока мы не выкосим бандитизм, серость и иностранных агентов.
— Посмотри на нашу страну, — вторил ему Алехандро, — Кучка жуликов и воров, забаррикадировавшаяся в столице, душит свободу и справедливость, наживается на бесстыдной эксплуатации колумбийского народа, который обречён прозябать в нищете до тех пор, пока идеи свободы и справедливости, выкованные умными светлыми людьми в далёкой северной стране, не придут к нам и не выкосят коррупцию, серость и силовиков.
Надо отметить, что этот разговор происходил в весьма богатом доме центрального Медельина, да и стол был накрыт небедно. Пили друзья не сивуху, а качественный импортный ром, закусывали не варёной картошкой, а бефстрогановым на свежих овощах. Но это никак не снижало напряжения борьбы с нищетой Колумбии.
— Как ты можешь так говорить? — удивлялся Алехандро, — Ведь сам травишь кокаином тех самых людей из Северной страны, которых называешь светлыми и умными. И, кстати, почему же светлые и умные люди умирают от купленного у тебя кокаина? Как-то не бьётся это со светлостью…
— Я-то могу так говорить, — запальчиво отвечал Эмильяно, — Потому что я не душу свободу и не продаюсь коррупционному режиму за всё те же зелёные бумажки, как некоторые. Я честно делают своё собственное дело, никого не убиваю и не мучаю и тебе того же желаю. А травлю я только тех, кто сам выбирает травиться. Оставьте людей в покое, наконец, дайте им самим решать, как жить!
Чтобы предотвратить пьяную поножовщину, которая в Медельине никогда не заканчивается хорошо, со второго этажа дома по богато отделанной лестнице спустился отец Эмильяно и принялся внимательно следить за молодыми людьми. Выслушав перепалку, отец сообщил:
— Мой дед перед смертью говорил, что во дни сомнений и тягостных раздумий необходимо возвращаться в те моменты и в те места, где ты был счастлив. Такие моменты обычно находятся у вас в детстве. Вместо того, чтобы ссориться, вспомните прямо сейчас лучшие моменты и места своего детства!
— Конечно, зоопарк «Асиенда Наполес», — выдохнули Алессандро и Эмильяно, не сговариваясь.
— Так поехали же туда прямо завтра утром! — радостно заявил отец, — Посмотрим, найдём ли мы там какой-нибудь ответ на наши тягостные сомнения!
— Я никогда больше не поеду в это проклятое место, — презрительно процедил Алехандро, — В логово бандита, которые насиловал и разрушал мою страну. К тому же, ехать некуда. Там пепелище и никогда ничего хорошего на этом месте построить не удастся.
— Я никогда больше не поеду в это трагическое место, — дрожащими губами прошептал Эмильяно, — В пожарище и руины на месте попытки построить в Колумбии хоть что-то свободное, самобытное и независимое. К тому же, ехать некуда. Там все убиты и преданы.
— Ну почему же все, — задумчиво сказал отец Эмильяно, — Когда мы там были с вами пять лет назад, оставалось четыре бегемота и федеральный блок-пост.
— Они сдохли, — сказали молодые люди снова хором.
— Вот и проверим, — решительно сообщил отец, — Выезжаем завтра в семь. Пусть неблизкий и нелёгкий. После Эскобара дорогу через перевал никто не ремонтировал.
Около полудня следующего дня компания добралась до входа в поместье «Асиенда Наполес». Запустение и разорение не прекращались на всём пути от города Медельина. Разбитая дорога, разрушенные придорожные шалманы, нищета и пустота. Даже федеральный блок-пост на входе в поместье был заброшен. Доехать до зоопарка не удалось, потому что дорога оказалась размытой и затопленной. Создавалось впечатление, что в паре мест дорогу специально кто-то раскапывал и разбивал большими тупыми предметами. Как будто прошло стадо буйволов с нетипично широкими копытами. После одного из таких мест пришлось бросить машину и идти пешком.
Прошли через рощу, миновали пару озёр и поднялись на холм, с которого открывался вид на бывшее главное озеро бывшего зоопарка. Первым на холм взобрался Эмильяно, замер и сказал «Вау». К нему подбежал Алехандро, споткнулся, засмотревшись куда-то вперёд, и сказал «Ух ты». Наконец, до вершины добрался отец, оторопел от увиденного и сказал, «Херасе».
— Их же было четверо, — пробормотал Алессандро, — Три девочки и один мальчик.
— Похоже, произошло групповое изнасилование, — констатировал отец Эмильяно.
С вершины холма можно было различить несколько десятков бегемотов, которые спали, плавали, гуляли и дрались в пруду и вокруг него.
— Как это классно, — сказал Алессандро, — Можно восстановить зоопарк.
— Да, — сказал Эмильяно, — это классно. Но у нас денег нет... К тому же, с ними будет сложно. Уж больно они тяжёлые и скользкие.
— Я рад, что вы наконец договорились, — сказал отец, — У меня от дедушки осталось некоторое количество наличных. Надеюсь, следы крови на них потускнели от времени, а правительство далекой северной страны не сменило вид денег.
— Не сменило, — пробормотал Эмильяно, — Я разбираюсь в наличных северной страны. Они только лет через пять будут менять деньги. Кстати, я подумал и могу признаться, что у меня тоже есть зелёные бумажки на такое хорошее дело.
— А я смогу получить субсидии и от моего Министерства Охраны Природных Ресурсов, и от министерства культуры! — радостно сообщил Алехандро.
Через год в «Асиенда Наполес» открылся новый зоопарк и парк аттракционов. Бегемоты стали гвоздём сезона, жемчужиной местных достопримечательностей и баловнями судьбы. На них ехали смотреть и из столичных министерств и из хижин северных гор. Бегемоты стали символом и драйвером национального единства колумбийцев. Так прошли следующие пять лет.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Если вы дочитали до этого места, то Вам точно (гарантированно) понравятся мои книги «Регулятор» и «Компилятор» — приобретайте на замечательном "Лабиринте"! Ну и не забывайте подписываться на этот мой канал в этом самом Дзене!