А ещё, в палате напротив лежали две девушки, Маша и Лиза. Не знаю, какой у них был диагноз, но лежали они здесь давно. По их поведению ничего нельзя было сказать про их болезни. Я никогда не видела их возбвозбужденными или в смирительных рубашках. Ну ясное дело, всех нас глушили таблетками, и их тоже, но если глянуть на наш коридор, то точно можно было сказать, не у всех таблетки дошли до нужного места. А у этих девушек, видимо дошли, они были спокойными , аккуратными, адекватными, но с серьёзным диагнозом.
Я это к тому рассказываю, что у этих девушек была такая маленькая гармошка, концертино, помните, как в фильме"Розыгрыш"? У них её даже не забрали почему то. На ночь они её прятали в тумбочку, которая стояла между их кроватями, и тумбочку разворачивали дверцей к стене, чтобы никто не спёр. А в течение дня они усаживались на тот подоконник, который был ближе к нашей палате, и устраивали концерт по заявкам. Собиралось все отделение, и они никому не отказывали.
Я не знаю кем они были в прошлой жизни, но они были профессионалами высокого класса. Сколько песен они знали, не перечесть. А к тому, чего не знали, подбирали музыку моментально. Но в этом случае пел тот кто заказывал. Это тоже был интересный опыт. И снова хочу повторится, в нашей стране больше поющих чем непоющих. Из тех, кто был в том отделении, мне казалось, пели все, кроме меня. А как Маша виртуозно пользовалась этой игрушечной гармошкой! Мне казалось, они были одним целым.
Вот так скрашивало наши дни искусство. Но тогда я не задумывалась о влиянии прекрасного на эмоциональное состояние человека. Осознание этого пришло намного позже. А в то время я очень радовалась тому, что до обеда можно послушать концерт по заявкам, а после ужина сходить на сборный концерт артистов любых жанров. Это очень отвлекало от горестных мыслей и копания в себе. А копались в себе тут все, у кого ещё не пропала возможность думать. Ведь нормальному человеку очень трудно себя принять сумасшедшим. Поэтому всех думающих волновал вопрос, как мы докатились до жизни такой?
Да и надо помнить, что кроме песен и музыки, которые нам, слава богу, не запретил заведующий отделением, тут был жёсткий контроль и ограничения. Тут , в принципе никто не разговаривал друг с другом. Исключением была наша палата. Потому что давным давно суицид приравняли к психическим отклонениям, и правильно. Ну не может нормальный человек с нормальной психикой хотеть себе смерти. Да, сдвиг у меня был, но в остальном то все нормально. Такие же сдвиги были у алкашей, и сезонников, и нас, таких интересных, приводили в себя просто сном. Поэтому мы, почти адекватные, оказались в одной палате и после трех суток, проведённых во сне, вполне походили на нормальных людей.
Нет, однозначно нам назначалась терапия, ведь мы же все таки были в больнице. И тормозили нас этими таблетками до состояния зомби. Но мозги то у нас работали, пусть медленно, но работали. И мы думали, а думать тогда не стоило. Нас специально глушили, чтобы мозг отдохнул, чтобы мы пережили стресс в более комфортном состоянии. Но тогда я ничего этого не понимала. Я просто принимала свое состояние, училась здесь жить прыгая, как кузнечик, выискивать в сумасшедших душу, и проговаривая свое горе. Если посмотреть с высоты прожитых лет, то психушка в тот момент была мне очень полезна.