В сериале "Великолепный век" у каждой госпожи есть доверенное лицо. Служанка, которая является чем-то большим, чем близкая подруга. Наперсница — вот самое подходящее слово и даже некое альтер эго. Служанка должна своими действиями попадать в такт мыслей своей госпожи, в ее отсутствие она является главным представителем интересов и несет полную ответственность за претворение планов хозяйки в жизнь. Служанка — это руки, уши, а порой и уста госпожи. Служанка не просто похожа на свою госпожу, ее личность по замыслу сценаристов отражает чаяния, цели и желания последней, я в этом не сомневаюсь.
Всем привет! Я — Марина, у нас с мужем разные вкусы в кино, поэтому своими мыслями о любимом сериале "Великолепный век" я делюсь в этом блоге. Добро пожаловать!
Валиде-султан и Дайе-хатун
Самая "возрастная" пара: Валиде и Дайе. У Валиде было много рабынь и помощниц, но именно Дайе была ее главным доверенным лицом, официальным представителем Валиде в гареме. Порой даже казалось, что и в жилах Дайе есть капля династийной крови: такая у нее была стать и достоинство. Мудрая, справедливая, не лишенная человечности (насколько это было возможно в османском гареме 16 столетия), но грозная и резкая, порой до грубости. Этими же качествами обладала и Валиде-султан.
Валиде и Дайе-хатун понимали друг друга с полуслова, порой даже просто по взгляду. Именно такой человек нужен был вечно погруженной в заботы и тревоги Валиде. Хотя Дайе-хатун не могла полностью оградить свою госпожу от невзгод и проблем, ее чуткость, смекалка и огромный жизненный опыт делали ее единственным человеком, на которого Валиде могла почти полностью положиться. Дайе-хатун была опорой Валиде много лет, сама же Валиде была опорой своим детям и гарантом порядка в гареме. (Условно, разумеется).
С одной стороны, и наложницы, и фаворитки и даже евнухи побаивались Дайе-хатун не меньше, чем Валиде-султан. С другой, за справедливостью шли именно к Дайе. Ни у кого не возникало ни тени сомнения, что решение Дайе-хатун окажется самым верным, потому что она всегда действует исходя из интересов Валиде, воля которой есть благо и закон для гарема. (А если и не так, то Дайе все равно все узнает, и будет еще хуже).
Что немаловажно, Дайе-хатун, хотя и числилась личной служанкой Валиде, мало занималась бытом своей госпожи. Эту работу чаще всего поручали простым рабыням. Дайе была именно ушами и глазами Валиде во дворце: она обладала талантом замечать проблемы до того, как они становились слишком серьезными. В половине случаев именно на этом этапе она разбиралась с ними, ограждая свою госпожу от ненужных переживаний. Валиде ценила Дайе за ее личные качества: надежность, преданность и незаурядный ум.
Впрочем, не только за это. Дайе попала в услужение Айше Хафсы еще в молодости и прошла с ней немало гаремных войн и знала все темные тайны Валиде. Хотя в первых сериях кажется, что эта пара олицетворяет мудрость и справедливость гарема, впоследствии становится понятно, что это вовсе не так. Но надо сказать, что светлая сторона Дайе в итоге победит, за что она попадет в долгую немилость Валиде, что свидетельствует в пользу морального превосходства служанки над своей госпожой.
Дайе-хатун всю жизнь посвятившая служению Валиде и династии, стоически перенесла свою опалу, не позволив ни одного недовольного взгляда в сторону выгнавшей ее госпожи, что говорит об удивительном благородстве ее души и преданности. Конец Дайе печален, но символичен: далеко не все служанки гарема продемонстрировали такие же удивительные душевные качества, как хазнедар гарема. Я считаю, что именно Дайе, подписав рапорт о бунте в гареме, не дала Валиде сбрендить окончательно, когда та решила посвятить закат жизни изничтожению ненавистной невестки.
Гляди, и прожила бы дольше под неустанными заботами верной Дайе. Да, недооценила она свою верную служанку, недооценила!
Махидевран и Гюльшах
Парочка злыдней, самозабвенно пакостничающих Хюррем — это восточный вариант "Тупой еще тупее". Причем, беда обеих в том, что они совершенно не отдавали себе отчета в том, насколько глупы. Естественно, что при работе в тандеме, объединенная сила их глупости взлетала до небес.
Феномен отношений этих двух не обезображенных интеллектом дамочек заключался в том, что они отлично умели подначивать друг друга на дурацкие затеи. Но даже в случае срабатывания аварийного критического мышления у одной из них, урезонить товарку никогда получалось...
Сначала Розушка решила отравить Хюррем прямо в покоях султана. Гюльшах промычав, что идея как бы не очень, тем не менее разыскала Хасибе и с легкой руки всучила той пузырек с ядом. То, что десертом может полакомиться султан, ей в голову не пришло. Как и выбросить пузырек и доложить хозяйке об исполнении, а на утро сделать большие глаза и божиться, что она-де самолично с ложки кормила Хюррем отравленными сливками, но яд почему-то не подействовал и предложить повторить попытку...
Неудавшаяся попытка отравления и душевные терзания Розы так распалили жажду мести в Гюльшах, что она спала и видела, как ликвидировать ненавистную соперницу госпожи. Махидевран к тому моменту не без труда, но все же докумекала, что вылетит из дворца как пробка, случись что с соперницей. Она несколько раз внятно объяснила Гюльшах, что ей не нужны проблемы с Хюррем и строго настрого запретила какие-либо противоправные действия в отношении фаворитки султана. В этот момент я уж было обрадовалась, что гормональный фон Весенней Розы после неудачно закончившейся беременности восстановился и мозговой туман рассеялся...
Увы, мне показалось. Это я поняла, когда Махидевран после неудачного покушения Гюльшах на Гюльнихаль, избив по традиции свою тупицу-служанку, выбросила ее в таком виде из покоев. А когда избитая, с опухшим глазом Гюльшах свалилась с лестницы, а Махидевран приказала нести ее в лазарет к израненной Гюльнихаль, ну это просто рука-лицо! Хорошо хоть не султану в покои отправила ее!
Причем, совершенно непонятно, как Гюльшах при своей тупости удавалось так долго быть в услужении матери главного шехзаде! Ладно Валиде-султан, она сама не блистала остротой ума и была падкой на лесть, которой у Гюльшах было как молока у дойной коровы... Но почему умный Ибрагим, поклявшийся защищать Махидевран от всего на свете, не обратил внимания на ее недалекую, склонную к социопатии служанку, как только та начала выделывать свои финты (украла кольцо у Хюррем)? Впрочем, у Паргали, видевшего в Махидевран образ горячо любимой потерянной матери, видимо, по отношению к ней отключалось критическое мышление. Иначе как объяснить, что он не приставил кого-нибудь мозговитого, ту же Нигяр-калфу зорко следить, чтобы недалекая Махидевран при поддержке своей глупой Гюльшах не вляпалась в очередную историю?!
(Что еще раз для меня лично подтверждает мысль, что клятва верности была дана от больших и светлых чувств, а не из расчета посадить Мустафу на трон. Попадись Гюльшах после покушения, Махидевран припомнили бы историю ос сливками и сослали бы в Старый дворец. Мустафу бы воспитывала Валиде, но она немолода, поэтому вариант, что его прибрала бы к рукам Хюррем, не исключен... А этого Ибрагим ни в коем случае не мог бы допустить, если бы мечтал о карьере регента / визиря и т.п. при Мустафе. И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, через кого проворачивала свои делишки Розушка).
Служба Гюльшах закончилась, как и следовало ожидать, некрасиво. В том плане, что Махидевран не оценила ни собачьей преданности, ни злобной "изобретательности" своей гаремной Санчо Пансы. Как собаку она ее и выгнала... Закончила Гуля плохо, но иной финал ее жизни представить сложно при полууголовном образе ее мышления и поступков.
Хатидже-султан и Гюльфем
Третья госпожа — это нежная и трепетная Хатидже-султан. Весь первый сезон до никяха с Ибрагимом ей прислуживает ни много, ни мало — бывшая султана Гюльфем, потерявшая ранее ребенка от повелителя. Умная, независимая и мужественная Гюльфем напоминает не служанку, а компаньонку или даже гувернантку истеричной представительницы династии, что не может не отсылать к вопросу состояния душевного здоровья Хатидже, нуждавшейся в заботе не простой рабыни, а такой незаурядной женщины, как Гюльфем.
Впрочем, у меня подозрения, что Гюльфем была приставлена к Хатидже вовсе не из-за инфантильности последней. Вероятно глубокая депрессия и попытки суицида уже встречались в анамнезе Хатидже. И это, с одной стороны, не хотели делать эту информацию достоянием общественности (ведь простые рабыни разболтали бы рано или поздно по гарему, что госпожа того, с приветом). С другой, с ней рядом должен был находится человек, который бы мог противопоставить династийной спеси младшенькой султанши хотя бы что-то (вспомните, как лихо она скомандовала на выход рабыням в своем дворце, когда собралась сделать себе фатальное кровопускание в хаммаме после ухода в мир иной маленького Мехмета).
Гюльфем была идеальным вариантом: она умела хранить тайны, знала устройство династийной кухни изнутри, а также была деликатной, тактичной и обладала незаурядным талантом психолога. Если бы не было Гюльфем, непонятно, как бы Валиде справилась со сложным периодом жизни своей ненаглядной дочери. Разве что сама бы прислуживала ей или оторвала бы от сердца Дайе...
Именно Гюльфем Хатидже обязана своим семейным счастьем с Ибрагимом. Если бы не мужество и решительность бывшей фаворитки султана, то у Хатидже с Паргали дальше прослушивания скрипки и переглядываний с балконов дело не зашло бы.
Хатидже-султан и Нигяр-калфа
Хотя главным поводом перевода ушлой Нигяр сценаристами на службу во дворец Ибрагима, было последующее развитие любовной линии между ними, ее личность отчасти "подсветила" и Хатидже.
Молодую госпожу, окрыленную счастьем взаимной любви с Ибрагимом, отпускают из-под надзора верной Гюльфем. Это еще раз свидетельствует в пользу ее особой миссии в жизни Хатидже. Хотя в разговоре между ними перед свадьбой, Гюльфем говорит, что не может покинуть Топкапы, железных поводов оставаться там у нее нет. Султан давно охладел к ней, шехзаде она потеряла. Таких бывших -султан могли и замуж выдать. Повелитель, конечно, симпатизировал Гюльфем, но не настолько, чтобы не поддаться на уговоры любимой мамы и не снарядить ее к Ибрагиму обустраивать быт любимой сестренки. Просто для Хатидже настала пора самостоятельной жизни.
Но тем не менее Нигяр-калфу к ней отправили: она была рабыней премиум класса, не нуждавшейся в шлифовке со стороны госпожи. Бери и пользуйся.
Но в итоге вышло несколько иначе: пользоваться Нигяр стал Ибрагим. А со временем обнаглевшая калфа стала чувствовать себя в особняке как дома: била стаканы со щербетом, услышав, что Хатидже решилась исполнить перед Ибрагимом священный супружеский долг, забывала в спальне господ свое нижнее белье, подкидывала в футляр от скрипки любовные записки и демонстративно самоубивалась в попытке прощупать пашу на предмет взаимности чувств. А потом и вовсе чуть не увела у госпожи мужа. Ай да калфа!
Беда Хатидже была в том, что она была больна на голову жила в плену иллюзий, что счастье зависит от того, насколько ты правильно поступаешь по жизни. Иными словами, Хатидже была слишком правильной и такой же "правильности" ожидала от остальных. (Вообще очень многое в поведении и поступках госпожи говорит о том, что она страдала обсессивно-компульсивным расстройством). Ее династийная спесь иного толка, чем у маменьки Хафсы и сестрички Шах. Для Хатидже идеалы династии — это нечто гораздо большее, чем способ манипулирования подданными. Это — священная идея, пред которой все должны благоговеть. Что люди могут относится к такой идейности гораздо более прозаично, Хатидже в голову не приходило...
Поэтому, обнаружив в спальне мужа халатик калфы, она не поверила, что между ними что-то могло произойти в ее, султанши, отсутствие, что два раба так гнусно поступят в отношении своей госпожи. Именно эту наивность и слабость Хатидже высвечивает поведение все более распоясывающейся под ее властью Нигяр.
Увы, Хатидже способна только на то, чтобы орать, что я — династия, а вот вести себя, подобно истинной султанше она не может. Я уже писала, что Хюррем этим халатом Нигяр бы как минимум отхлестала бы по лицу мама не горюй. Шах бы приказала своему скользкому прислужнику повесить калфу на пояске от него, а Айше Хафса велела бы сшить из него мешок, в котором изменщица отправилась бы в воды Босфора. И ни одна не стала бы испытывать ни малейших угрызений совести по этому поводу.
С другой стороны, что взять со слабой здоровьем девочки, которую воспитывала такая властная и манипулятивная мать, как Айше Хафса-султан. Хатидже — один из немногих персонажей ВВ, которые вызывают у меня сочувствие. Ее истеричность и припадочность явно свидетельствуют о проблемах с душевным здоровьем, которое окончательно расшатала череда роковых испытаний судьбы. Суицидальные наклонности — не шутки. Жаль, в сценарии этому уделено мало внимания, зрителю приходится догадываться об истинных мотивах поступков Хатидже.
А вам какая пара кажется наиболее гармоничной?
Продолжение следует... о Хюррем планирую отдельную статью
Друзья, если хотите больше статей о сериале Великолепный век, не скупитесь на 👍 и комментарии. Так вы даете мне понять, публикации на какую тему интересны моим читателям. Мало лайков = не пишу о ВВ. Всем хорошего настроения!