Проект "Открытый город" распахивает двери многих петербургских зданий, среди которых достойное место принадлежит Николаевскому дворцу – некогда городской резиденции великого князя Николая Николаевича Старшего. Построенный архитектором А.И. Штакеншнейдером в середине XIX века, дворец сформировал ансамбль нынешней площади Труда.
Что нам известно об августейшем хозяине дворца? Николай Николаевич с самого рождения, как и полагалось мальчикам в царской семье, готовился к военной карьере. В день своего семилетия он получил от отца, императора Николая I, письмо, в котором как бы предвосхищалась его будущая судьба: «Вот и семь лет тому протекло, и вместе с этим, по принятому у нас в семье обычаю, получил ты саблю!!! ‹…› В сабле и мундире офицера ты должен чувствовать, что с сей минуты вся будущая твоя жизнь – не твоя…».
Действительно, можно сказать, война стала смыслом жизни для Николая Николаевича. Едва за двадцать он был назначен генерал-инспектором по инженерной части, участвовал в Крымской войне, с пылом вникал во все нюансы военного дела. Нужно, конечно, сделать скидку на особый статус молодого генерала, однако тяготы военной жизни, пусть в меньшей степени, затрагивали и его; постепенно приходил и опыт.
Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов Николай Николаевич уже на первых ролях – он назначен главнокомандующим действующей армией на Балканах. В 1870-е годы на Балканском полуострове прокатился ряд восстаний против османского владычества, и, готовясь к войне с Османской империей (Турцией), Петербург загодя начал формировать в Кишинёве русскую ставку.
Николай Николаевич прибыл в Кишинёв в конце ноября 1876 года и сразу же начал формировать слаженную и боеспособную армию. Напряжённая работа, что называется, в режиме «ненормированного рабочего дня», сложная, неясная политическая обстановка, осенняя непогода – все эти факторы подорвали и так не слишком крепкое здоровье главнокомандующего, который уже в начале декабря тяжело заболел. Не будем вдаваться в медицинские подробности (речь шла о «катастрофе» в брюшной полости), отметим лишь, что лейб-хирург А.Л. Обермиллер, приставленный к великому князю, поговаривал о необходимости срочной и сложной хирургической операции. Не решаясь единолично принять ответственное решение, он вызвал в Кишинёв известных светил в области медицины – Н.И. Пирогова и С.П. Боткина.
Прибывший первым Пирогов (его имение находилось недалеко от Кишинёва) не поддержал необходимость срочной операции, и в итоге больному прописали лечение на Одесских лиманах, которые, благодаря уникальным природно-климатическим условиям, прослыли «русским Баден-Баденом». Главнокомандующий должен был принимать тёплые ванны с морской водой, дышать просоленным морским воздухом, вести спокойный и размеренный образ жизни, соблюдать строгую диету.
Однако ни многосложные обязанности главнокомандующего, ни склад характера не позволили Николаю Николаевичу надолго стать «курортником» – он уже в начале февраля 1877 года почувствовал себя достаточно здоровым, чтобы вернуться в Кишинёв, в ставку.
Узнав о «бегстве» августейшего пациента, Пирогов в отчаянии писал Обермиллеру: «Ступайте, прошу Вас, сейчас же с этим письмом в руках к его высочеству и от имени моего Христом и Богом умоляйте его и от меня, и от себя, чтобы он оставался в Одессе. Теперь только что и начинается самое лучшее время в Одессе для пребывания», в Кишинёве же сейчас климатически «самое скверное время». Пирогов убеждал лейб-хирурга – если уговоры не помогут, то свите главнокомандующего следует лечь «в мундирах и во всей кавалерии поперёк, на пороге, и пусть пострадают телеса ваши от его сапог, но души будут спасены, исполнив священный долг».
Уговоры не помогли, и Николай Николаевич не покидал армию до завершения войны: как оказалось, даже кратковременное лечение пошло на пользу. За избавление главнокомандующего от тяжёлой болезни А.Л. Обермиллер получил от императора Александра II золотую табакерку с бриллиантами, украшенную императорским вензелем, а Н.И. Пирогов, помимо такой же табакерки, был награждён орденом Белого Орла.
А непослушный пациент после завершения войны, в апреле 1878 года, был удостоен звания генерал-фельдмаршала и тут же уволен в отставку по болезни. В последующие годы недуги великого князя усилились, он стал невероятно капризным, его непредсказуемое поведение стало невыносимым для окружающих. Когда он умер в апреле 1891 года, император Александр III написал своему сыну, будущему Николаю II: «…эта смерть скорее была желательна, в таком страшно печальном положении он находился всё последнее время… И для всех окружающих его это была чистая каторга и тяжелое испытание»…
Более чем через 20 лет после смерти генерал-фельдмаршала российская столица… снова встретилась с великим князем! Накануне Первой мировой войны на Манежной площади был установлен конный монумент Николаю Николаевичу – как главнокомандующему на той далёкой русско-турецкой войне. Однако совсем недолго простоял памятник: в ноябре 1918 года восьмитонного бронзового всадника отправили в Академию художеств на переплавку — чтобы изготавливать бюсты деятелей революции… Сейчас этот монумент мы можем увидеть на старых фотографиях – или на фотореконструкциях Сергея Ларенкова, который накладывает старые снимки на современные петербургские виды.
Автор: Чепель Александр Иванович, краевед, кандидат исторических наук, член Совета СПбГО ВООПИиК, ведущий авторской рубрики сайта «Открытый город».