По статистике рейтингового агентства RAEX, сегодня в России работает около 130 000 благотворительных организаций. Так было не всегда. В начале 2000-х годов некоммерческий сектор только зарождался, и волонтерам приходилось вручную ездить по городу, чтобы собирать деньги на помощь конкретным людям. На большее ресурсов не хватало. В те годы и занялась благотворительностью Александра Славянская. Попытка отвлечься от личных проблем стала для нее катализатором. За это время она создала один успешный благотворительный фонд и сегодня развивает второй. При этом не скрывает, что скучает по тем временам, когда «все только начиналось».
Первые шаги
В начале нулевых успешный бизнес-консультант Александра Славянская переживала непростое эмоциональное состояние. Во время своей беременности развелась с мужем, и после родов стала одна воспитывать ребенка.
«Мне нужно было что-то, чтобы поддержать себя», — вспоминает она тот момент.
Тогда ее подруга предложила съездить в Российскую детскую клиническую больницу. Там находились основные отделения по лечению онкологических и гематологических заболеваний у несовершеннолетних.
«Я посмотрела, во что такие болезни превращают жизнь семей, и увиденное изменило уже меня», — говорит Славянская.
Яркое впечатление на нее произвела благополучная работящая семья, которая оказалась в крайней бедности из-за тяжелой болезни ребенка. Все деньги пары уходили на его лечение. Славянская начала им помогать. Сначала в бытовом плане — покупала продукты, потом стала доставать для них редкие лекарства из-за границы. Так и «втянулась» в благотворительность.
Следующим этапом стало ее взаимодействие с городской клинической больницей № 31 в Санкт-Петербурге. Там она встретилась с будущим сооснователем фонда «Счастливый мир» Михаилом Водопьяновым, который проходил лечение в этом медучреждении.
«Именно он делал нам первый сайт, работал сисадмином. Его удалось вылечить, сделав трансплантацию костного мозга. Но, спустя восемь лет после операции, случился рецидив, который Водопьянов не пережил», — рассказывает Славянская.
Работа НКО в начале 2000-х годов была в чем-то сложнее, чем сейчас, в чем-то проще. Помощь оказывалась чаще всего стихийно. Благотворитель вспоминает, что просто ездила по городу и вручную собирала от жертвователей деньги:
«Мы помогали не только конкретным пациентам, но и больницам, покупая лекарства и оборудование».
Системный подход
В какой-то момент ей надоел такой хаос, и она решила сделать фонд. Как раз для того, чтобы систематизировать адресную помощь. Так в 2005 году появился БФ «Счастливый мир».
«Сначала в нашем фонде трудились только два человека — я и бухгалтер. Все расходы первого года покрывались банком, который нас поддерживал. С его руководителем мы опекали детей в 31-й больнице Санкт-Петербурга. Две основные программы — помощь лекарствами в России и помощь семьям. Около десятка волонтеров — те, кто отвечал за сбор денег в интернете, кто ездил, кто занимался помощью семьям».
Самым ярким впечатлением того периода для Славянской стало знакомство с российскими врачами. Например, с Маргаритой Белогуровой, которая на тот момент возглавляла отделение детской онкологии и гематологии в 31-й больнице.
«Медики столько усилий прикладывали к тому, чтобы доставать препараты и оборудование для своих пациентов. Это была настолько искренняя забота», — вспоминает благотворитель.
В то время даже не было нормальных импортных игл для уколов, поэтому каждая такая процедура причиняла ребенку жуткие мучения, отсутствовали качественные жгуты и катетеры. Добычей нового оборудования, поиском спонсоров для его покупки и привлечением волонтеров занимались сами доктора.
«Я была поражена уровнем их самоотверженности, им никто за это не платил, а препятствий на пути оказывалось много», — делится Славянская.
«Тогда наша страна еще не успела поссориться со всем миром, поэтому нам сильно помогали западные НКО. Приезжали из-за границы зарубежные врачи, привозили гуманитарную помощь. Ощущение, что ты не один и с тобой весь мир, нам очень помогало в тот момент».
Еще один запомнившийся момент для Александры — знакомство с капитаном Немо, который передавал крупные суммы на лечение детей.
«Этот анонимный жертвователь нас не раз выручал. В самых сложных ситуациях мы обращались именно к нему», — признается она.
Капитан Немо — самый известный тайный благотворитель в России. Он переводил деньги во множество фондов, помогал детям и взрослым, помогал тем, у кого есть надежда на спасение, и безнадежно больным. Его имя до сих пор не известно.
Славянская вспоминает и историю о пациентке с опухолью головного мозга, Вике Лях, которую нужно было лечить в Израиле. Для этого где-то требовалось срочно найти 250 000 евро.
«И тут произошло чудо, нужная сумма неожиданно упала нам на счет», — рассказывает благотворитель.
Оказалось, что средства перевел немец Стефан Селх, который случайно увидел фото Вики в интернете. Он потратил все свои накопления, чтобы помочь незнакомой девочке из России.
Она признается, что скучает по тому времени, так как третий сектор сегодня — это системный менеджмент, структурированные фонды и стратегическое планирование. Все четко как в бизнесе, а ощущения чуда не хватает.
Новый проект
Параллельно с благотворительностью Славянская все время занималась предпринимательством, пройдя путь от консультанта в области повышения прибыльности торговых центров и розничных сетей до гендиректора компании «Овентал» с объемом инвестиций в 200 млн долларов. Она говорит, что морально не может брать деньги за поддержку людей.
Сегодня она развивает фонд «Плюс-Р», который помогает подросткам и молодым людям с психиатрическими диагнозами. По ее словам, для подобного направления сложно находить средства. Есть несколько причин, почему все так непросто. С одной стороны, кто-то до сих пор считает правильным изолировать таких людей. С другой — пациенты опасаются раскрывать свои личности для жертвователей, даже показывать собственные фото. Опять же из-за страха осуждения.
«Проект требует долгого развития, нужно приучать и само общество к необходимости помогать таким детям. Тем временем ментальные расстройства у молодежи встречаются все чаще и чаще. При этом медицине с этой проблемой справляться пока сложно».
«Надо время, чтобы избавить общество от подобных стереотипов, но подростки погибают здесь и сейчас», — подчеркивает Славянская.
Ситуацию усугубляет то, что клиник, которые умеют работать гуманно с такими состояниями, очень мало. Есть несколько в Москве, одна в Санкт-Петербурге, а люди из регионов фактически остаются без поддержки в подобных ситуациях.
Благотворитель рассказывает, что они оплачивают госпитализацию таких больных, финансово помогают семье ребенка, которая находится рядом с ним в подобных случаях.
«Подросток лежит в больнице несколько месяцев, все это время его маме нужно где-то жить, питаться, покупать ему какие-то подарки. А после выписки понадобятся деньги на психотерапию и дорогие препараты, которые не предусмотрены ОМС», — объясняет Славянская.
«Ментальное здоровье — очень дорогая вещь. Если бы я сейчас просила помощи у прессы и спонсоров, то акцентировала внимание именно на этом проекте. Состояние души оказывает большее влияние на твою жизнь, чем физическое. Отсутствие интереса к жизни нельзя заменить никаким протезом».
Проблемы НКО сегодня
«Благотворительность за последнее время стала привычной для бизнеса и нашего общества. Появились понятные правила игры в этой сфере, но в то же время эта тема из-за ее частых упоминаний уже начинает раздражать людей», — отмечает эксперт.
А самим НКО, по ее словам, порой непросто получить поддержку от крупных коммерческих компаний из-за излишнего бюрократизма.
Славянской хочется, чтобы бизнес с большим пониманием относился к нематериальным проектам. Допустим, чтобы магазины одежды для подростков позволяли детям проводить там бесплатно свои фотосессии. Правда, она говорит, что пока сложно найти отклик по таким инициативам, предпринимателям проще «откупиться» предложением: «Давайте, мы вам просто дадим 100 000 руб. для детей».
Сложности третьему сектору приносит и изменения структуры российской экономики, когда в стране остается либо микробизнес, либо крупные организации. По наблюдениям Славянской, первый занят вопросами собственного выживания, а добиться помощи корпораций здесь и сейчас из-за излишней бюрократии сложно. Эксперт подчеркивает, что серьезно уменьшилось и число частных пожертвований:
«Россияне заметно обнищали за последнее время».
При этом старожилам отрасли эмоционально тяжело перестроиться под новые реалии и по другой причине. Они пришли в благотворительность, чтобы спасать мир, а теперь от них требуют стать руководителем маленького предприятия. Морально такая трансформация дается непросто.
Да и давление государства тоже усиливается. Один из самых больных вопросов для третьего сектора сегодня — это законодательство об иностранных агентах, которое работает непредсказуемо, резюмирует Славянская.
