Пылают станицы под старой моей статьей о Катерине из «Грозы»: люди спрашивают, зачем «всё это старьё» проходят в школе? Чтобы дети учились изменять? – негодуют они. Чтобы знали, как быстрее утопиться («или утопить собаку» – добавляют читатели, травмированные Тургеневым)?
Я постараюсь кратко порассуждать, зачем «проходить» то, что
а) с точки зрения читателей, аморально
б) с точки зрения их же, неинтересно подросткам
в) содержит в себе реалии, подросткам непонятные
1. Аморально.
Скажу парадоксальную для многих вещь, но... школьная литература не должна напрямую учить морали. Это не уроки Закона Божия.
Суть уроков литературы – в приобретении подростком навыков анализа. Он должен не примерять каждую книгу на свой, пока еще скудный, опыт, – а, опираясь на текст, понять, что вложил в него автор, как это соотносится с современными автору нормами морали, а уже после этого – как соотносится с нормами, современными ему, подростку. Доказывать свою точку зрения при этом можно и нужно – но только опираясь на текст. Таковы правила игры.
Впрочем, мораль в произведениях, изучаемых в школе, присутствует всегда (хотя образованный человек с возрастом узнает, что литература бывает даже и аморальна, и это тоже норма). Но она не заключается в банальном выводе: "слушаться старших и быть хорошим – хорошо". Изучаемые произведения, как правило, куда глубже. Например, анализируя текст "Грозы", школьник обсуждает поднятые Островским вопросы о том, как развращает человека власть, и о том, насколько опасно может быть следование замшелой традиции в стремительно меняющемся мире. А "хорошо ли изменять мужу" и "хорошо ли топиться", – на эту тему пускай с ребенком без участия Островского поговорят родители, школьный психолог и педагоги по ОБЖ.
2. Неинтересно
На самом деле требование, чтобы изучаемые книги просто так, по природе подростка, были ему интересны, – требование в корне неправильное. «Интересное», то есть книги, которые достаточно показать подростку, чтобы его «засосало» (любовь-морковь, легкий язык, скандалы-интриги-расследования) дается в курсе внеклассного чтения.
Тут мне видится очередная подмена понятий: уроки литературы в старших классах не призваны прививать любовь к чтению. Это делается раньше, в начальной школе и том самом курсе внеклассного чтения. «Учеба должна быть игрой» - искусственный и даже отчасти противный природе лозунг. Ведь играя, учатся только совсем маленькие дети. Более взрослые уже адаптируются в социуме путем сложного процесса познания, который может, но не обязан включать в себя игровые элементы.
Более того, учеба в школе и так обставлена как игра. Ведь в природе обучение подростка – это по большей части тупое насилие: сунулся вперед старшего – получил по носу, и хорошо, если нос остался цел; полез куда не надо – радуйся, если унес ноги, особенно все четыре. А цивилизованные тинейджеры в обычной человеческой школе всего лишь выполняют задание и получают оценку знаний в виде безликой циферки. Это и есть игра, весьма травоядная модель взрослой жизни.
3. «Непонятно»
И вот этот-то третий пункт в числе упреков к классике – самый главный. Дело в том, что здесь читатели называют недостатком... главное достоинство школьного курса литературы! Ибо зачем преподавать то, что понятно и так?
При всей моей симпатии к современным 15-летним, большинство из них, по-моему, вообще не умеет признавать, что до их рождения была какая-то заслуживающая внимания жизнь. Отсюда и расхожий мем – «миллениалы изобрели...» какую-то давно известную вещь: эко-шоппер, сиречь авоську, эко-холодильник, он же погреб, и т.д.
Правда, и в мои 15 многие подростки были равнодушны ко «всему этому старью». Но росли они (то бишь, простите, мы) в том числе и на Дюма с Жюлем Верном, причем и экранизированных. Мы имели хотя бы какое-то представление об историческом процессе. Лозунг же нынешнего века как раз – удобопонятность. Развлекаясь, зритель приносит кинобизнесу больше денег. Поэтому в кино старинные реалии максимально подгоняются под современное понимание.
Ну а школьная литература как раз призвана дать понимание контекста, а не развлечь, как думают многие. Ведь мы здесь говорим не о детях, а уже о почти взрослых людях! И уж им вполне реально объяснить, почему из Петербурга в Москву герой Радищева добирается не меньше недели. Или почему Катерина у Островского не может пойти и заработать себе денег на независимую веселую жизнь.
Более того, школьник должен понимать, кто такой Островский, когда он жил, какова была система его взглядов. Он должен знать, как относились к Островскому современники, каково его место в литературе того времени. И вот о чем я больше всего жалею относительно уроков литературы, – что чаще всего даже намеком, обзорно не дается мировой контекст, в котором творили русские писатели. А ведь если бы об этом говорилось – меньше было бы людей, тупо повторяющих, что «в русской литературе все время кто-то страдает, не то что в европейской или американской» (люди образованные, опять же, понимают, почему это нелепо и насколько это неверно).
Ну а если кто-то скажет, что я не гуманна и не жалею подростков, которым приходится запихивать себе в голову знания, то... увы. Жизнь временами – боль, воспитание – вообще сплошная психотравма. Но именно в ходе этой психотравмы дети научаются думать, приобретают навыки критического мышления и даже, о ужас, понимают, что есть что-то за пределами их маленького личного опыта.
© Ольга Гурфова
--
<<Следующий пост | Предыдущий пост>>
Удобный путеводитель по моим постам - здесь .
Подписывайтесь на мой канал здесь или в телеграме и получайте больше историй о театре и кино!
Ну и как же без бан-политики: вся информация о ней – вот тут))