Предыдущая часть
- Приношу самые глубокие извинения, - щелкнул Стрельников воображаемыми каблуками. - - Но работа зовет. Готов отдежурить и за вас вне очереди по возвращению.
- А вам и придется. Потому что если вы думаете, что вам подобное отношение сойдет с рук, то сильно ошибаетесь.
Агата Саввична еще продолжала говорить, но Вадим просочился к себе и начал собирать сумку. Некстати вернулись воспоминания, как это всегда делала Оля. Она точно знала, что ему пригодится, а что нет. А еще обязательно складывала все вещи так, чтобы их удобно было доставать. Ее забота всегда проявлялась в мелочах. А он никогда этого не ценил, воспринимал как должное. Он на секунду замер с футболкой в руках. Она уже застиралась и выглядела не лучшим образом. Только ее подарила Ольга. Привезла из Италии. Он не был свободен ездить, куда хотел, а она спокойно могла. Срывалась посреди ночи и мчалась вслед за желанием, за мечтой. Регулярно звала его с собой, но он не умел летать. Они были разные, но были вместе.
Одно время Вадим пытался найти себя или успокоение в религии. Он ходил в церковь, много размышлял, разговаривал с батюшкой. Но так и не сумел понять или принять. Он и в коммуналку переехал, чтобы не жить в полной тишине. Сам себя обманывал, что хочет тишины и покоя и прятался за подушку, а на деле готов был волком выть, чтобы только не находится в тишине.
А еще он не позволял себе забывать. Некстати вспомнилось, как они познакомились. Надо было ехать, а Стрельников сидел на своем диване и не мог заставить себя подняться. До двадцати восьми лет он и не думал, что когда-либо захочет жениться. У него было много женщин для ночи, для дня и даже для телефонных разговоров. Для каждого случая новая.
Это было летом. Друзья позвали его на дачу, он плохо знал ту пару, к которой приехал в гости. Народу собралось два десятка. Они шумели, жарили шашлыки, пили и отдыхали. И тут появилась она, Ольга Вышнякова. Ее дача располагалась по соседству.
Она стояла в калитке и пылала праведным гневом. Переводчица с французского, испанского и итальянского. Она работала, а веселая компания ей мешала. Часы показывали уже половину первого ночи.
- Я не могу ни спать, ни работать под звуки вашей с позволения сказать, музыки, - отчитывала Оля хозяйку, в тот момент, когда Вадим подошел к ним. Девушка была хорошо – стройная, высокая с длинными русыми волосами. Не мышиного оттенка, а медового с золотым отливом. Зеленые глаза метали молнии, а голос звенел от возмущения. – Прошу прекратить нарушать общественный порядок.
- Самая умная? – пьяно спрашивала хозяйка. Вадим отстранил ее и обратился к незнакомке.
- Простите, как вас зовут, милая девушка?
- Я вам не милая девушка, - отрезала она. – Просто выключите и перестаньте кричать. Это все, о чем я прошу.
- Обязательно, но все же, я могу узнать ваше имя, чтобы завтра извиниться как следует? Меня вот Вадим зовут.
Она не ответила, только развернулась на каблуках и пошла по дороге. Стрельников смотрел ей вслед. Отчасти, чтобы узнать, где она живет, отчасти потому, что не мог оторвать взгляд от нее. Он всегда выбирал женщин исключительно по внешности. А тут эта самая внешность отошла на второй план. Вадим впервые понял по нескольким фразам и жестам, какой внутренний стержень в этой хрупкой на вид девушке.
Утром он уже стоял перед ее воротами с букетом роз, оранжевых роз. Даже тут Вадим отошел от привычной схемы алых цветов.
- Прошу простить меня и моих друзей за вчерашнее наше поведение, - сказал он отрепетированную заранее фразу и протянул девушке цветы, когда она все же появилась на крыльце. – Надеюсь на ваше снисхождение и чашечку чая. Разумеется, примирительного.
Ольга долго смотрела на Стрельникова. До тех пор, пока он не начал переминаться с ноги на ногу. После этого она рассмеялась. Звонко, задорно, запрокинув голову назад.
- Да проходите уже, я не такая злая, - она поманила его в дом.
Он оказался таким же как она: словно сошедший с картины искусного писателя о жизни крестьян начала прошлого века. Несмотря на современный внешний вид, Ольга отлично смотрелась бы в платье в пол с кринолином. Она разливала чай из чайничка тонкого фарфора по изящным чашечкам и без умолку говорила.
- Я на самом деле совсем не злая, но у меня горят все сроки сдачи материала, специально уехала за город, а тут вы. Я готова была всех порвать.
- Вы писательница что ли? – удивился Вадим.
- Я только переводчик. Всего лишь рисую за художником.
- Я всегда считал, что переводчики могут создать другую книгу, завлечь читателя или же полностью отбить всякое желание читать ее. Все зависит от таланта.
- Возможно. Я стараюсь быть близка к первоисточнику. Потому что почитать отсебятину читатели еще успеют, а вот узнать, что же хотел сказать автора на самом деле, как говорят на уроказ литературы в школах, способны немногие. Я хочу идти по этому пути.
- Вы так и не назвали свое имя. А вдруг я решу почитать переводы вашего авторства?
- Ольга, меня зовут Ольга. Но все называют Ляля.
- Тогда я буду звать тебя Ольга, - Вадим перешел на ты столь непринужденно, что сам удивился подобной наглости. Но уже в тот самый момент, сидя за столом с просто льняной скатертью, он решил, что женится на Ольге.
Так и случилось два года спустя. Она не только не надоела ему, но и каждый день открывалась с новой стороны. Он познал счастье, полное, всепоглощающее, с нотками горечи, которые присущи любому сильному чувству. Когда ты любишь, ты чувствуешь, что рано или поздно это придется потерять. Нет ничего вечного на нашей планете, а чувства самые непостоянные из них.
Родители Оли не любили его, вернее невзлюбили с самого первого взгляда. Они считали, что их дочь может составить куда более выгодную партию. А она выбрала простого оперативника. И им пришлось смириться. Только родительское сердце и в этот раз оказалось право. Оля не стала с ним счастливой, не познала радость материнства, не смогла прожить долгую жизнь.
Он смотрел, как она угасала день за днем, как огонь в ее глазах становился все более тусклым, как улыбка сменилась печалью. Только она ни разе не обвинила Вадима, ни в чем не упрекнула.
Продолжение следует…