14-16 октября для москвичей были дни трагические. Фронт находился от Москвы на расстоянии 20-30 километров. На улицах появились первые беженцы. Они бежали из Вязьмы. Кто вез свой скарб на телегах, кто тащил узлы на себе или в детских колясках. По шоссе Энтузиастов на восток шли грузовые и легковые машины с домашним имуществом и толпы пешеходов с чемоданами и рюкзаками.
Уже неделю шла эвакуация вглубь страны предприятий, руководителей и сотрудников правительственных учреждений, иностранных дипломатических миссий. Молотов, Калинин и Ворошилов выехали в Куйбышев. В столице остались Сталин, Микоян, Косыгин и Берия.
Шла не только эвакуация, но и минирование пустеющих правительственных зданий. Готовили к взрыву столичное метро. Спешно создавали диверсионные группы и схроны с оружием и снаряжением для них. Все это делалось в режиме секретности, но разве от народа утаишь. По городу пошли слухи: «Немецких мотоциклистов видели на Поклонной горе», «Сталин покинул Москву и руководит из Куйбышева». А когда 16 октября закрылись входы в метро и перестали работать почта, телеграф, магазины и встал наземный транспорт, москвичей охватила паника.
В столице в те дни орудовали десятки заброшенных немцами диверсантов. Это они распространяли панические слухи и провоцировали начатые в городе грабежи. Очевидцы рассказывают, как переулки возле кондитерской фабрики «Большевичка» были усыпаны раздавленным печеньем. Грабили не только городские склады и магазины, но и мясокомбинат им. Микояна. Охранять его было некому.
Здание ЦК ВКП (б) на старой площади было в спешке брошено. В кабинетах царил беспорядок. Замки столов были взломаны. Кругом разбросаны бланки строгой отчетности и даже документы с грифом секретности. Никто не удосужился их уничтожить. Потом московский горком партии подсчитал, что в эти дни руководители более 400 предприятий, учреждений и государственных организаций попросту сбежали, похитив полтора миллиона рублей. Для вывоза ценностей и имущества были угнаны сотни легковых и грузовых автомобилей.
Вечером 16 октября, когда наступил комендантский час и улицы Москвы опустели, ее жители в страхе ждали, на каком языке заговорит утром «радиоточка». В 6 часов из динамика раздалась русская речь. Уже тогда Стали отдал приказ немедленно возобновить работу медицинских учреждений, предприятий торговли и общепита. Когда ему доложили о том, что творилось в городе в эти дни в городе, он, сделав паузу, сказал: «Я думал, будет хуже».