Перед изложением своих мыслей я должен оговорить заранее:
-Говоря общими словами словами, автор не пытается охватить всё, что входит в круг определения терминов, которые он использует (право, обычай, общество) , поскольку его личные наблюдения обосновываются рацио уже после самого опыта, который имеет конечность охвата.
-Я не хочу дихотомии Запад-Восток, но, чтобы не ошибиться с областью рассмотрения, поясню, что речь идёт о «Западном мире»
Порой мы слышим утверждения о том, что мы живём, пожалуй, в самом цивилизованном обществе из когда-либо существовавших. С этим действительно трудно спорить, так как подавляющее количество атрибутов нашей жизни указывает нам на это: всё больше людей проникаются либеральными идеями, которые являются уже скорее фоном для всех остальных воззрений современного человека, идеями равенства, гуманности; наши вложения в личный капитал, в раскрытие своих потенций, как материальных, так и культурных, во всяком случае, возможность такого вложения сегодня не так трудна, как во времена до индустриализации и промышленных революций, когда был ярко выражен примат низменных потребностей над личными, культурными, экзистенциальными способностями человека.
Однако, и сегодня, в гуманном мире одних только свободных личностей существуют значимые проблемы. Сегодня я постараюсь выразить одну из них.
Чтобы облегчить судьбу читателя и сократить количество отвлечённых и умозрительных рассуждений, я приведу пример:
Представьте ситуацию, когда двое коллег, имеющих совместное дело, начинают ругаться на почве доходов и их несправедливого разделения, после чего решают разобраться с этим недопониманием на правовом уровне. Казалось бы, это — признак цивилизованности, ведь всё будет решаться с ссылкой на неоспоримое законодательство, без личных прихотей и мести. Однако, если углубиться в особенности протекания данного процесса, последовательность в действиях этих людей, по крайней мере, их отрешенность от личной вражды в решении конфликтов перестанет быть чем-то очевидным.
Вероятно, бывшие партнёры будут заинтересованы в том, чтобы выиграть суд и забрать большую долю себе. Они наймут адвокатов, которые, если до этого дойдёт, будут искать любого рода лазейки на законодательном уровне. Уже с этого момента данный правовой акт теряет своё истинное предназначение, так как оппоненты достигают своей цели методами, которые правовая система, пусть и допускает, но, в сущности, отвергла бы, если бы имела возможность, так как это добавило бы больше к её справедливости относительно истинных намерений того или иного закона, однако, в тоже время, это не было бы полноценной справедливостью, так как противоречило бы самой конструкции закона.
Законы формулируются с вполне резонными идеями, но с добавлением некоторых формальностей, неочевидных допущений, при которых бы он (закон) продолжал действовать. Это необходимо, чтобы придать такому утверждению статус императива. Можно сказать, что мы приносим на алтарь справедливости случаи, когда человек, пользуясь знанием закона, снимает с себя, казалось бы, очевидную ответственность или смягчает её.
Это очень важное свойство права, на которое я ни в коем случае не смею посягать, а лишь хочу рассмотреть через призму этого свойства психологию и нравы общества, волей-неволей участвующего в судебных разбирательствах и т.д.
Итак, любой сформулированный закон имеет в себе свойство распространяться на частные случаи, при том охватывать такое количество этих частностей, какое мы, если бы формулировали закон, не смогли бы предусмотреть, а, даже если бы смогли, были бы вынуждены не затрагивать этот «неприятный» параметр необъятности, дабы сохранить статус универсальности и равенства его распространения на всех.
Наглядным примером такого «неприятного параметра» является Статья 37 УК РФ , где речь идёт о самообороне. Участвующие лица в конфликте, подпадающем под эту статью, могут меняться, в своей голове мы можем смоделировать десятки разных ситуаций, где будут меняться люди и обстоятельства. В разных ситуациях и наши личные переживания касательно каждого действующего лица будут изменяться, однако каждый случай будет подпадать подпадать под один и тот же закон.
Если подытожить ранее сказанное, то, выходит, подавляющее большинство и в наше время живёт лишь в «декорациях цивилизованности», так как многие просто не приняли и не «прочувствовали» идею чистого постановления, они, если и пользуются этой идеей, то лишь отвлечённо, как инструментом для достижения своих личных целей, толком не осознавая её генезиса, смысла и , что самое главное, жертвы, на которую должны пойти, чтобы стать «человеком принципа». Институт права не меняет нравы общества, последние лишь используют закон в сугубо собственных, концептуально не согласованных с ним же целях, часто делая напор именно на формальные элементы, когда им это выгодно.
Самое интересное, что проблема, которую я описал, есть плод чистого идеализма и работы с абстракциями «идеальных объектов и субъектов». Однако, если «спуститься с небес на землю» , мы увидим, что и сама исполнительная власть, движимая законом, как и власть судебная, не лишены изъянов. Стоит ли говорить о несправедливых, порой за деньги, выговорах и прочих произволах. Именно такие изъяны и могут склонить человека к тому, чтобы отвергнуть «правила игры» и создавать свои собственные, либо же перенимать у кого-то ещё.
Таким образом, на фоне статуса правовых государств могут жить общества, похожие скорее на традиционные, где подавляющее количество действий регулирует обычай. Быть может, кто-то из людей, выходцев таких обществ, и смог бы принять идею закона, идею «жертвы», однако, помимо того, что она тяжела сама по себе, к ней добавляется проблема тотального недоверия и пренебрежения к судебной и исполнительной власти. Люди в таких государствах находятся загнанными в угол, хоть у них и есть выбор, но многие факторы стимулируют существование их внутреннего строя.