9
Мы дружили с детства. Как говорится: на соседних горшках сидели. Ссорились и мирились, ну чего не бывает между пацанами? Но мы никогда не предавали друг друга, не наносили смертельных обид. Постепенно мы взрослели. Дружба наша крепла, и из простой мальчишеской привязанности вскоре переросла в настоящие крепкие мужские отношения. Я всегда был спокоен за тылы, когда Сашка был рядом. Лет с двенадцати мы уже тузили мальчишек за оскорбления, нанесённые другу. В общем, всё было, как и у многих в нашем возрасте, но мы считали, что такой дружбы, как у нас, нет ни у кого. Мы вслух читали «Мушкетёров» Дюма, смотрели «Гардемаринов», мечтали найти клад, и вдвоём «разбрасывать деньги на ветер». Мы уже нигде не появлялись поодиночке, – только вместе. Даже спали мы, то у меня, то у него поочерёдно.
Потом пришло время первых влюблённостей.
Раньше нам казалось, что мы во всём похожи, и даже мысли наши одни и те же. Если один хотел пойти куда-то, значит, другой думал о том же месте. Но, что касалось противоположного пола, – тут наши позиции значительно разнились. Сашка и не смотрел на девчонок. Был у него какой-то печальный опыт, но о нём он не распространялся даже мне. А я с ума сходил по девчонкам. Мне было мало одной, и, подчас, у меня были одновременно две-три пассии в разных частях города.
Сашка всё время стыдил меня за это. Говорил, что такого быть не должно. Что у меня должна быть одна настоящая любовь. А все эти непонятные связи только забирают драгоценные секунды жизни. И ещё, что со всей этой свистопляской у меня почти не хватает времени на него. На это я, наивно смеясь, отвечал, что настоящей любви я пока не нашёл. Что его я знаю, как себя самого, и что вообще пора узнавать и других людей…
Возможно, в этот самый момент я его и потерял, хотя ещё несколько лет мы общались достаточно часто и были близки друг другу. Но между нами уже наметилась пропасть, которую я так и не смог преодолеть. В последнее время я стал замечать странный блеск в его глазах. Какое-то особенное выражение лица…
А потом я потерял его…
Он просто пропал из города, не сказав мне ни слова. Я прозвонился во все места, где он мог бы находиться, но никто и нигде ничего не слышал о нём. Он словно испарился. Я был дураком, и теперь расплачиваюсь за свои глупости.
10
– Такая вот история, – закончил Миша, глядя, как поднявшийся лёгкий ветерок играет Сашиными волосами. – Ты мне напомнила его. Если честно, вы похожи с ним, как брат и сестра. – Он вздохнул и опустил взгляд долу.
Занималось утро. Неспешно, без неожиданностей. Небо на востоке побледнело. Звёздочки стали меркнуть, но ещё посылали свои прощальные лучики Земле. Природа вокруг утратила драматические черты. Ураган, прошедший по Москве, как пьяный мужик по песочнице, забитой детскими творениями, сюда почти не заглядывал.
Некоторое время молодые люди шли, молча, ловя лишь незначительные обрывки фраз из разговора Влада и Константина. Те, в свою очередь, были заняты новым спором. Теперь речь шла о том: сможет ли электричка сделать мёртвую петлю, или – нет.
Саша открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут из кустов справа раздались радостные пьяненькие крики:
– Люди! Я вижу людей! Лёха, выбирайся ты из этой грёбаной канавы!
В следующую минуту перед онемевшей от неожиданности парой поочерёдно появились двое «партизан». Точнее: именно так выглядели бы партизаны, появись они тут: все в листве, в комьях грязи, но довольные до отвращения.
11
– Вы откуда здесь взялись, ребята? – спросил Михаил, мгновенно пришедший в себя, загораживая девушку спиной.
– Да мы это… ехали в электричке… – начал тот, что выглядел потрезвее и выбрался первым.
– Там ещё этот… шандарых… как его… ураган был. Электричка встала на «Красном строителе», ну мы и пошли пивка купить.
И в доказательство он предъявил бутылку с надписью: «водка», в которой ещё что-то плескалось на дне.
– Нет, спасибо, – ответила Саша.
– Так, мы ушли, ё,– заговорил второй, по всей видимости, – Лёха, – а она, сволочь, ё, того… фьють! На этом словарный запас второго «партизана» был исчерпан.
Подоспели Влад и Константин, увидевшие новых действующих лиц.
– О! – воскликнул Влад. – Ещё две жертвы буйства стихии!
– Нет, мы жертвы медленного обслуживания и неточностей в расписании.
– Вдобавок вы жертвы зелёного змия, – не смог удержаться Константин.
– Если соль и сахар – белая смерть, то лес и водка – зелёные друзья, – выдал на это Лёха.
От «Битцы» до «Бутово» – один из самых больших перегонов. Но Саша так ничего и не смогла сказать. Шли рядом все вшестером, смеялись над Лёхой и над довольно смешными шутками Димы – его спутника.
Перейдя через опасный железнодорожный мост над МКАД, «партизаны» встали перед необычайно сложным вопросом: за что пить? На их счастье неподалёку обнаружился указательный столб с цифрами «2» и «8», отсчитывающий километраж.
На Димином лице заиграла довольная улыбка.
– Ну, за двадцать восьмой километр, дружище!
– За двадцать восьмой километр! – Лёхиному счастью не было предела, будто он только что выиграл главный приз в лотерею.
Выпили. Пустая бутылка была торжественно водружена на спасительный столб. А спустя ещё несколько минут пути «партизаны» с криками: «Ура! Я вижу машину!», – скатились с насыпи и исчезли из виду. Попрощаться они забыли.
Впереди показалось «Бутово». В отличие от оставленных за спиной, на этой платформе уже были люди.
Светало.
– Может, останемся, подождём первую ласточку? – предложил Константин, у которого уже гудели ноги, не привыкшие к подобной нагрузке.
Саша с мольбой посмотрела на Мишу.
– Да чего уж там, когда ещё движение восстановят? Идёмте!
И они по-прежнему вчетвером двинулись в путь. Однако стало очевидным, что дальше следующей платформы вряд ли кто пойдёт. Если Саша собиралась что-то сказать, то надо делать это сейчас.
И она не упустила свой шанс.
12
– Только не удивляйся, – сказала она Мише, – но у меня есть история, в чём-то схожая с твоей.
– Интересно, интересно, – чем больше он вслушивался в певучие нотки её голоса, тем больше они ему нравились. Словно любимая музыка детства, пришедшая много лет спустя.
Занимающийся день окончательно вступил в свои права. Далёкое солнышко величественно поднималось из-за горизонта в просвете между деревьями, совсем не тронутыми тут стихией.
Всё чаще по сторонам от железной дороги встречались жилые дома. То появлялась, то исчезала узенькая тропка вдоль путей. Идти стало значительно легче. Несмотря на это, скорость путников почти не изменилась: сказывалась усталость от ночного перехода.
Влад и Константин ушли далеко вперёд. Им давно надоело спорить. Они просто не хотели мешать завязывающимся, по их мнению, отношениям. Потому и держались поодаль. Ласковый солнечный свет владел их молчаливыми лицами.
***