Лето ушло, и судя по всему, ушло окончательно. Воздух резко похолодел, пришло время Борея, а меня понесло из дому: на природу, в лес. Зачем? Сам не знаю. В лесу я попытался найти ответ на этот вопрос, но нашел я его или нет, не могу вам сказать. Впрочем, чего тут рассусоливать, пора рассказать все по порядку.
А началось все с того, что в одной закрытой группе, в которой я имею честь состоять, появилось объявление о готовящемся мероприятии, названном организаторами «Костер дружбы». Группа о которой идет речь создана молодежным историко-краеведческим обществом (для краткости в дальнейшем буду писать аббревиатуру МИКО») «Белый ворон» (БВ). Да, да, я отправился в путь с этими веселыми и увлеченными ребятами. Я так пишу в надежде, что мои уважаемые читатели знакомы с деятельностью беловороновцев не только по моим публикациям, но и вообще. Мероприятие, собственно говоря, подразумевало поход в лес с ночевкой и приурочено было ни много ни мало, а к годовщине того момента, когда «Белый ворон» вылупился из гнезда. Случилось это знаменательное и безусловно замечательное событие 23 годика назад. Для общественной организации, а МИКО по сути общественная организация, это приличный срок. В ее багаже есть куча воспоминаний, о который я вам когда-нибудь поведаю. Разумеется, после того, как вытащу их из бессменного руководителя беловороновцев, их идейного вдохновителя, опекуна, учителя и прочее, прочее, прочее – Андрея Васильевича Кленового. Уверен сия персона в особых представлениях не нуждается. Ежели быть совсем точным, то «Костер дружбы» был не только посиделками в честь днюхи БВ, но и еще и традиционным для беловороновцев Арбузным рейдом. Что это такое я не знал, читал не раз в группе, что мол сходили и т.д., но не более, а тут появилась возможность самому так сказать пощупать что это за рейд такой и с чем его едят. Ну с чем едят это-то, как раз было понятно. А все остальное…
В обязательном списке к походу одним из пунктов значилась покупка арбуза, который можно было заменить спелой дынькой. Кроме этого, предлагалось не забыть КЛМН. Вот тут я озадачился. Перу часиков я ломал голову, пытаясь расшифровать загадочные четыре буквы. Все, что приходило на ум никоим образом не вписывалось ни в формат мероприятия, ни в контекст, да вообще никак не гармонировало с целями и задачами походного мероприятия. В конце концов я даже решил, что Кленовый просто так выражает свое неудовольствие, пропустив букву «Ё», стоящую впереди упомянутых четырех. Мой вопрос расстроил сразу двух человек – самого Андрея Васильевича, который посетовал, мол, вырождается пионерское племя, и мою дочку Алёну, заявившую мне: «Папа, не позорь меня». КЛМН – это всего на всего: кружка, ложка, миска, нож! М-да, воспоминания о школьных походах действительно стали стираться из памяти. Каюсь и обещаю исправиться.
К ночевке подготовился основательно – в рюкзак легли, помимо провизии и упомянутых выше предметов еще теплый свитер и бушлат. Я ведь прекрасно понимал, что на дворе не май и ночи нынче стали прохладными. Точкой рандеву нашей немногочисленной группы… Ах, да! Я же не упомянул, что список путешественников состоял из восьми человек. Трое взрослых – Андрей Кленовый, Виталий Буганаускас и ваш покорный слуга, остальные - молодежь и дети. Итак, местом старта стала площадь Ленина. Руководство приняло решение часть пути проделать, воспользовавшись услугами такси. К слову, количество дынь, взятых согласно табелю похода, превысило количество арбузов. Впрочем, ни на наше настроение, ни на сам поход это не оказало никакого влияния. Упаковавшись в две машины, наше веселая компания отправилась в путь. Финишировал технический автопробег у поворота в лес, что сразу за крохотным поселком Петрозаводское. Мы, черняховцы называем этот лес Зеленый Бор, по имени одноименного поселка, расположенного неподалеку. Гусевцы называют его Майским, а на карте 1998 года он именуется Черняховским. Ну, это так, просто к сведению.
Проводив взглядом такси, мы закинули за спину рюкзаки, а некоторые еще взяли в руки пакеты с основной провизией. Дальше путь наш предполагал пеший переход до конечного пункта – беседки в глубине леса. Топали весело и бодро. По пути троллили Ночку – одного из молодых лидеров беловороновцев, в миру отзывающегося на имя Александр Новченков. Он отбивался от наездов, правда, не всегда успешно. Так с шутками-прибаутками наш отряд дотопал до первой остановки: поляны у начала леса. На входе в лес когда-то был шлагбаум, справа от дорожки поляна с двумя беседками, слева домик лесника. Но это было когда-то, ныне там ничего этого нет. На поляне валялись старые автомобильные покрышки и стояла одинокая машина, владелец которой очевидно был занят сбором грибов. У обочины громоздились стволы деревьев, спиленные и сложенные в аккуратный штабель.
- Привал, - громогласно объявил Кленовый.
- Ночка, режь первый арбуз, - добавил он.
Первыми на землю улеглись, изрядно оттягивающие пальцы пакеты с провизией, затем, сопровождаемые вздохами облегчения были скинуты рюкзаки. Началось поедание арбуза. Кушать эту огромную ягоду несомненно вкусно, но не очень приятно. Арбузный сок течет по рукам, по подбородку, вгрызаясь в мякоть непременно извазюкаешь щеки, потом все это будет липнуть, в общем не комфортные ощущения. Но, наши «фуражиры» все учли – в багаже имелись влажные салфетки (цивилизация, едрён батон). Пока мы делали передышку, к нам из лесу вышел дедушка. Маленького роста, щуплый, словно усохший старичок вел велосипед, на руль которого он повесил ведерко с грибами, такое же ведерко было закреплено на багажнике.
- По грибы? - поинтересовался он у нас, с веселым удивлением поглядывая на огромные рюкзаки и два чехла, ни угадать гитары в которых было просто невозможно.
- Не без этого, - не стройным хором ответствовали мы.
И тогда дедуля стал показывать нам свою «добычу». В ведерках у него были грибы самых разных сортов. Пару белых, подосиновик, лисички, ежовики, вновь удивившие меня своим существованием в столь позднее время, но большую часть, конечно, составляли осенние опята.
-Ну, удачи вам, молодежь, - пожелал нам грибник, и не торопясь двинулся в сторону дороги.
Мы же вновь бодро и весело продолжили свой путь. Все больше углубляясь в лесную чащу. Согласно плану похода, впереди нас ждал еще один привал, а потом последний марш-бросок и мы на месте. Повествовать о переходе не буду. Отмечу только, что чем дальше, тем меньше бодрости наблюдалось у некоторых участников похода. Во всяком случае, я точно вовремя второго перехода начал стремительно скисать. Объемные размеры и излишки веса, столь выручающие во время крепких морозов, в данном случае принесли запотевание линз в очках и заливание потом глаз. Но, я мужественно терпел издержки пешего движения к намеченной цели. К слову, небо было пасмурным, но ветра особого не было. Да и дождь так: лишь намекал нам о том, что он может и пролиться над беловороновцами, однако особого желания делать это, судя по всему, не имел. Беседка у обочины – место второго привала была встречена мной, как свет маяка, измотанным штормами и туманами судном. Отдышавшись, остыв, мы, укрепив себя верой в прекрасный вечер и ночь в глубине леса, сделали последний переход.
Финальная точка нашего похода была такой же лесной беседкой-домиком, как и на втором привале, с той лишь разницей, что она находилась чуть не самом центре леса, да еще и пряталась в зарослях травы, название которой я позабыл, помню только, что наш лидер, будучи биологом и историком, назвал ее ведьминой травой. Но, не потому, что они ее использовали для приготовления колдовских зелий, а потому, что ее собирали в снопы, сушили и потом использовали для костров, на которых с песнопениями сжигали оных колдуний. Над входом в бревенчатый сруб был начертан таинственный знак, взглянув на которой закрадывалась мысль о том, что тут продолжают шастать, бряцая кольчугами и мечами отряды варягов. Впрочем, я вспомнил, что подобные символы малевал на стенах заброшенного стрельбища один из молодых беловороновцев, во время нашего масленичного похода. Так, что скорее всего это был таинственный знак «Белого ворона». Ну так и есть: обойдя по кругу домик, я обнаружил с обратной стороны и нарисованный герб ордена, пардон – общества.
Недолгая передышка и главный Белый ворон, Андрей Кленовый, озадачил всех общественно-полезным трудом. Ночку погнал в лес по дрова, вместе с ним ушла Настя Кошелева, увильнув таким образом от разбивания палаточного лагеря. Молодежь с удрученным видом отправилась устанавливать палатки. Виталий Буганаускас взял на себя обязанности главного надсмотрщика. Я же стал смотреть, как устанавливают палатки. Для меня это было на уровне квантовой механики – слово знаю, а что это такое нет. В общем, темный лес, бурелом и непроходимые дебри. Единственное, что я мог внести в общее дело, помимо путанья под ногами и щелканья затвором фотоаппарата, это поварские обязанности. Я не повар, но сие занятие одно из моих увлечений. В общем, куриный супчик был за мной. Вернувшийся Ночка сосредоточенно разделал куриную тушку на запчасти. Я же в это время увлеченно чистил лук, морковь и картошку. Последней я начистил несколько больше, чем необходимо для супчика: «Пусть будет погуще», - решил я. Варево удалось на славу. Накрытый в срубе стол (две чудовищной толщины дубовых доски, посеревших от времени, на не менее массивных ножках) украсился морковкой по-корейски (корейцы и не ведают, что у них есть такое блюдо), маринованными в присутствии свеклы кабачками, сыровяленым салом, арбузами, дынями и двумя громадными пирогами с абрикосовой начинкой. Настоящий пир! Когда с супом было покончено, в ход пошли чай-кофе и пирог. А затем в свете свечей началась культурная программа, включившая в себя и полуофициальную часть -награждение Ночки, Александра Новченкова кубком и титулом "Активист года".
Тентом, который закрыл вход, играл поднявшийся ветер. Он шелестел листвой и пугал нас пластико-капроновым хрустом. Нам то и дело казалось, что у входа кто-то стоит. Где-то неподалеку была поляна, на которой журавли сбивались в отряды и становились на крыло, улетая в теплые края. То и дело раздавались журавлиные жалобные крики. Их звучание из ночной тьмы было несколько жутковатым. Мы же в ночи слушали Баха и рок-н-ролл. Кленовый пел свои песни (свои в прямом смысле) и из репертуара известных наших рок-групп. Даже был «Сектор газа», но вполне приличный – с нами же дети! Настя Кошелева услаждала наш слух исполнением классики. Как об этом волшебстве рассказать?! Это надо слушать! Под шорохи ночного леса, треск огня свечей – и тогда вы ощутите все очарование и музыки, и живого дыхания леса.
В негромких звуках музыки Зеленый Бор оживал. Слабый отсвет костра выхватывал из темноты могучие стволы грабов. Они угрожающе трясли ветками, предупреждали ночных гостей, мол, не ходите в ночной мрак – там тайна, и пусть она останется не раскрытой. А ежели кто рискнет удалиться в ночную мглу, под сень вековечных деревьев, то пеняйте на себя: вы видели там ведьмины круги из мухоморов, они вас поглотят, они откроют вам ворота в волшебный мир, где время течет иначе, и только хозяева холмов знают, когда вы вернетесь в свой мир. С дороги доносились шорохи, словно там маршировали солдаты лесных чащоб, подданные Оберона. И над всем этим нет-нет, да и раздавался жалобный крик журавлей. Музыка туманила взор и перед ним открывались видения сказочного мира. О-о! Не надо шутить, мол, каких грибов вы накушались? Это были чары леса, пробужденного волшебной музыкой…
Видимо Кленовый что-то об этом знал, и чтобы мы окончательно не погрузились в волшебную дрему, он постоянно настраивал свою гитару, вызывая этим невероятное раздражения и возвращая нас таким образом к праздничному столу. А Настя сетовала на допущенные ею ошибки, которые слышала только она и никто больше. Вечер, плавно перешел в ночь. Ночная свежесть стала смеживать мои веки. Было за полночь, когда я откланялся и пошел палатку. Минут пятнадцать я упаковывал себя в спальный мешок. Он все не натягивался на меня или это мне никак не удавалось в него поместиться? Наконец кое-как натянув на себя этот туристический атрибут, я собрался уснуть. Но тут в палатку забрался Виталик Буганаускас.
- Ты, что ошалел? В бушлате упаковался, - удивился он.
«Так вот почему я не мог его на себя натянуть» - подумал я. И стал срочно переупаковываться. Андрей же, объявил, что ночевать будет в срубе, ибо видел там мышь-хозяйку.
- Боюсь, как бы она не погуляла по столу и припасам. Буду охранять, - сказал он, и забрав свой спальник, ушел в домик.
Вскоре оттуда раздался богатырский храп, который вероятно служил отпугивающим фактором для упомянутого грызуна. Затем к нему добавились еще два – мой и Виталия. Храпели мы знатно. Я периодически просыпался и слышал, как от наших децибелов усиленно сыпались на палатку листья с деревьев. «Ммм… От таких звуков вся животина в лесу попрячется» - сонно подумал я и перевернулся на другой бок. В начале пятого природный зов погнал меня из палатки. Отойдя подальше, чтобы веселое журчание не разбудило наше сонное царство, я только пристроился у огромного граба, как из черного неба раздался громкий журавлиный крик, да такой, словно птицы пролетели в паре метров надо мной. Моя кратковременная вылазка чуть было не перешла в продолжительную. Помянув про себя незлым тихим словом пернатых странников, оправившись я ускоренным шагом вернулся в палатку.
А в шесть утра меня разбудил треск веток. «Либо, лось, либо кто-то разводит костер» - спросонья подумал я и продолжил анализировать: «Наш храп распугал всю живность в округе, значит кто-то уже встал и ломает ветки для костра». И я был прав. У кострища «колдовал» самый юный участник похода – Володя. Костер нещадно дымил, но он старательно пытался его разжечь. Я притащил сухих дров и дело пошло. Пока Вова занимался костром. Я залез в рюкзак, для чего мне пришлось пошуршать тентом.
-Что ж вам не спится-то?! – в сердцах воскликнул Андрей Кленовый, который, как вы помните спал охранным сном в срубе.
Я промолчал в ответ на его упрек, взял ножик и пошел в лес. Лес, росший на противоположной стороне изобиловал рядовками, говорушками, рыжиками, млечниками и молоденькими опятами. В чаще, принявшей наш палаточный лагерь опята были уже в стадии переростков. Там же я набрел на поляну ежовиков, каких я отродясь не видывал. Большие, крепкие и много. Червивых я их не видел ни разу, растут они, как правило в летний период, а сейчас для них уже поздновато, и тем не менее. Ведро мое для грибов осталось в лагере, пришлось снять кепку и набрать в нее оранжевых красавцев. Вернувшись в лагерь, я обнаружил: а) булькающий на костре котелок; возвращающегося с водой Ночку, который был назначен дежурным по каше; в) позевывающих Пашу (еще одного юного участника похода), Володю (Катя и Настя, с благословения Ночки, продолжали мирно спать); г) Виталия Буганаускаса, варившего себе на походной плитке с видом аристократа (не меньше маркиза), кофе. Кленовый же бродил окрест, его зычный голос раздавался то тут, то там. В общем, лагерь пробудился. Позавтракав гречневой кашей с мясом, мы, то бишь, беловороновцы перешли к выполнению заключительной части нашего походного плана – сбору грибов. Первую часть - арбузную мы выполнили, вторую – празднование дня рожденья «Белого ворона», также исполнили, время для финальной. Я отправился с Настей Кошелевой. Помог ей нарезать опят, себе же набрал говорушек ворончатых и говорушек дымчатых. Последние обладают невероятным цветочно-фруктовым запахом, который исчезает при отваривании. Грибы эти очень вкусны в разных видах. Я их выжарил до хрустящей корочки – получилось что-то вроде грибных чипсов. Со сметанкой… мммм, вкуснятина. Но это уже было потом.
Обратный путь мы совершили без привалов. Добравшись домой, распаковав рюкзак, приняв душ, я упал, разбитый и уставший. Ноги гудели, поясница отваливалась, но я твердо знал, что и впредь пойду с ними в поход. Я пытался в ночной беседе выяснить у Кленового, что их манит вдаль от цивилизации. Порой на несколько дней, в холод, в жару, в дождь, в снег. Не помыться, не, простите сходить по нужде с комфортом. И знаете, он не смог полностью ответить на мой вопрос. Привел слова одного из беловороновцев: «Какой это невероятный кайф – ощутить все блага цивилизации, вернувшись к ним». Нет, не такого ответа я ждал. Скорее всего ответ кроется в тех словах, что сказал мне Андрей Васильевич, когда я ходил с ними на болото: «Это вирус. Туристический вирус, походный. Если ты его подхватил, то уже не излечишься». Наверное, это так. Я ведь по натуре домосед. И все же с завидным упрямством прусь с этими веселыми и интересными ребятами подальше от комфорта. Навстречу приключениям.