В салоне Николай вместе с проводницами разместили капитана и второго пилота в каюте для отдыха экипажа. Светлана Олеговна занималась пострадавшими пилотами: проверяла пульс, осматривала глазные яблоки, зрачки, кожный покров, принюхивалась к дыханию и что-то говорила будто советовалась сама с собой. Потом попросила бортовую аптечку для медиков. Внимательно проверила содержимое и положительно отреагировала на комплектацию.
- Почему капельница одна? – только спросила она Галину, которая была рядом и, не дожидаясь ответа, добавила, - Ладно что-то придумаю.
Потом села и задумалась, анализируя увиденное и, уже придя к какому-то выводу, нашла глазами Николая, который так же как Галина и Инга стояли и внимательно смотрели на доктора, ожидая хоть какой-то информации, сказала:
— Это не пищевое отравление. Я продержу их какое-то время на атропине, но нужен антидот. Если на борту есть яд, то должен быть и антидот. Это мне, как человеку непросвещённому, так кажется. Вы девочки идите, а к вашему коллеге у меня будет поручение.
Галина и Инга ушли с кухни, понимая кто главный рядом с людьми, которые без сознания. Конечно, врач.
- Есть подозрение на отравление? - спросил Николай, когда они остались одни.
- Сам подумай. Отравление не пищевое. Симптомы одинаковые.
- А раны у капитана?
- Так, ссадины. Отравление у обоих налицо. Прибавь к этому тот факт, что на борту находится бортпроводник, которого я в своё время лечила от огнестрела по просьбе генерала Артамонова. Складывается пазл?
Она встала взяла аптечку и стала готовиться вводить нужный препарат для введения внутривенно и, уже не глядя на Николая добавила:
- Ищи антидот.
Николай и так понимал, что нужно делать и сказанное доктором больше говорило о её проницательности, чем давало новую информацию. И идеи, где нужно искать тоже были.
В салоне экономического класса только в над некоторыми креслами горели белые дампы индивидуального освещения и ещё некоторые места освещали экраны системы развлечения на борту. Нужный Николаю пассажир теперь что-то читал.
- Можно с вами поговорить на профессиональную тему? - больше пригласил пройти с ним, чем спросил Николай и пошёл в сторону третьей кухни, что находилась в хвосте самолёта. Там дежурила одна проводница и Николай показал ей жестом выйти. Когда следом за ним зашёл доктор Николай объяснил, что у них на борту имеет место резкое ухудшение состояние здоровья похожее на отравление, как раз по профилю доктора, и нужна его консультация. Но нужно соблюсти формальность: написать расписку о неразглашении. И дал папку поверх которой лежал лист бумаги и протянул ручку.
- Пишите: «Расписка», - продиктовал Николай.
Доктор попробовал писать, но ручка следа на бумаге не оставляла. Тогда проводник забрал ручку и дал другую. А эту ручку аккуратно положил в целлофановый пакетик и спрятал в карман. Только теперь доктор обратил внимание, что его визави был в перчатках.
- Что за детский сад? - спросил доктор, спокойно глядя на собеседника, - Даже если вы считаете, что вам, то есть нам, позволят приземлиться в России, то эта штука никак не сможет быть уликой. Надеюсь вы понимаете, что я с ней никак не соприкасался до её использования.
- Хорошо, что этап «я не представляю о чём речь» мы пропустим, - говорил Николай спокойно, — Это значит мы оба понимаем, что происходит. И вы должны понять, что если на борту самолёта окажутся три трупа с одинаковыми симптомами, то у кого-то будет велик соблазн уничтожить все свои косяки. Как у нас говорят «спрятать концы в воду» и в данном случае это может восприниматься в прямом смысле слова. Поэтому если нам удастся избежать смерти двух человек, то будет меньше соблазнов это сделать. Мне нужен антидот.
Собеседник соображал быстро, поэтому почти сразу же ответил:
- Я не представляю о чём вы говорите. Но если рассуждать логически и кто-то в этом самолёте имеет нужный вам препарат, то я бы искал его в доступном месте, где он не привлечёт внимания и будет доступен в любой момент. Например, на полке над свободным рядом пассажирских кресел. Не благодарите, - закончил разговор доктор и, вернув собеседнику ручку и папку, пошёл на своё место.
Николай пошёл следом, проверяя полки над последними тремя рядами. Три последних ряда пассажиры не занимали. На одной из полок лежал небольшого размера дипломат. Осторожно приподняв его, Николай снял с полки и отнёс на кухню. На кодовом замке были выставлены нули и замок открылся.
Светлана сидела возле капитана и второго пилота, которые всё ещё были без сознания, когда подошёл Николай с небольшим металлическим чемоданчиком. Сев рядом с доктором он и открыл чемодан. В нём были коробочки с ампулами. И коробочки и ампулы были подписаны. Светлана Олеговна пересматривая содержимое часть препаратов откладывала в сторону, часть оставляла в дипломате. Потом отложенные препараты пересмотрела ещё раз и оставила только три лекарства.
- Нужен токсиколог, - сказала она, - Три препарата могут быть антидотом. Что из них нужно использовать без результатов анализа я не знаю. Можем связаться с Москвой?
- Конечно организуем, - ответил бортпроводник, которого этот же доктор лечила от огнестрельного ранения по просьбе высокопоставленного офицера спецслужб.
Николай отвёл доктора в пилотскую кабину и набрал ей по системе спутниковой связи номер телефона, по которому её свяжут с любым учреждением Российской Федерации, а сам направился опять побеспокоить токсиколога.
Когда они вернулись к пилотам, которые лежали под капельницами, доктор очень бегло осмотрел пациентов, чуть больше задержавшись на ранах на лице капитана, спросил, какие препараты имеются на борту. Проводник показал отложенные Светланой Олеговной три коробочки. Врач одобрительно хмыкнул и отложив одну из коробок в сторону сказал:
- Я бы колол этот, - и пошёл на своё место.
Через пару минут щёлкнул замок двери в пилотскую кабину и вышла Светлана. Она держала в руке лист бумаги исписанный какими-то каракулями и выглядела немного повеселевшей. Потом осмотрела препараты, которые она выбирала и взяв тот, на который указал токсиколог, сказала:
- Этот.