Я догораю и снова горю... Глава 43
Глава 44
Рома
– Мы решили просто расписаться, без свадьбы в её традиционном формате.
Мы курили с Павлом в туалете, улизнув из банкетного зала.
– А в то, что называется свадебным путешествием, полетим в новогодние каникулы.
– Финал конкурса скоро, ты вошёл в короткий список претендентов, – сказал Павел с гордостью. – Ты молодец.
Но, конечно, интересней ему было послушать, как принял меня Юлианин отец, ведь брак бизнес-леди и фотографа может показаться отцу этой леди недостаточно крутым. Слава небесам, её предок оказался без предрассудков. Также, как и её мать, страстно увлекающая разведением каких-то экзотических хомячков и не очень отвлекающаяся от них на реальность… И Павлу не терпелось узнать подробности – как Андрюша дозрел до решения проживать не со мной, а с девушкой. Где он нашёл эту девушку и действительно ли всё серьёзно.
– Она бухгалтер в фирме «Никамода», – сказал я чистую правду. – Хорошая девушка, с красным дипломом МГУ. Именно таких и тянет к балбесам вроде нас.
– Не примазывайся, – махнул сигаретой Павел, – ты всегда был трезвомыслящим парнем.
– Мне кажется, у них всё получится. Во всяком случае, Андрей всё для этого делает. Ну и они любят друг друга. Это очевидно.
Если бы Павел был склонен к ритуалам, наверное, именно сейчас бы перекрестился.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан несколько лет назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Надеюсь, вам понравится!
– Бросай курить, – посоветовал он вместо этого. – Экономия средств и здоровья.
– Хорошая мысль.
Мы вернулись в зал. Андрей перехватил меня, и мы скрылись в уголке – подальше от конкурсов. Вытащив из кармана брюк отключенный телефон, он покрутил его, но всё-таки спрятал обратно. Мы обещали Павлу разделить его безграничную радость от женитьбы и не заниматься эти дни всякой фигнёй вроде интернета и телефонной болтовни.
– А я бы сейчас позвонил Кате. Но не исключено, что нам полезно помолчать. Соскучимся, чувства обострятся.
– А есть куда? – усмехнулся я. – По-моему, у тебя в жизни не было ничего… обострённей. Уж если ты докатился до того, что практически приревновал Катюшу к Зорькину…
– Вот и проверим опытным путём.
– Как тебе невеста?
– Честно? Думал, она постарше. А так… мы её не знаем, раз отцу она нравится настолько, что он потащился в загс… Что-то в ней есть.
– Лучше бы ты не выбрасывал тот костюм.
– Почему?
– Лена посмотрела бы, какие от твоего отца получаются красивые дети и непременно родила бы. А что? В её возрасте это реально. А у Павла появился бы милый пупсик вместо сбежавшего тебя.
– Болван, – Палыч толкнул меня локтем. – Я и так красивый. А ты сейчас взял и оскорбил Милко. Будто его рубашка хуже какого-то там костюма.
– Оскорбить Милко? Нет мне прощения. Но у меня ещё один вопрос. Когда ты собираешься открыть Кате все карты? Сообщить, что Марго – твоя мать. Пусть негодная, но биологическая.
– Когда? Дай подумать. А… вот… никогда. Потому что в этом откровении нет смысла. Мы всё равно довольно скоро расстанемся с «Зималетто». И с Маргаритой больше не увидимся. Честно говоря, меня это радует. Знаешь, оказывается, я даже питал некие иллюзии на её счёт. Глупо, но было. А теперь всё встало на свои места. Я присмотрелся к её семейству вблизи, многое понял и предпочитаю больше не приближаться. Умные люди не лезут в кусты со змеями дважды.
– За ум, – предложил я ему выпить.
Впрочем, я не считал все эти выкладки верными. Если ты собираешься быть с человеком, как можно скрывать от него такие глобальные вещи? У меня бы не вышло…
Ночью перед отлётом мы шатались по Новосибирску. Погода была – собаку на улицу не выгонишь. Мелкий ледяной дождь и сильный ветер. На деревьях трепыхались жалкие остатки жёлтых листьев. Я делал снимки, пусть для конкурса городских пейзажей они были уже и не нужны. Сфотографировал бабушкин дом, в котором так и не прижился – бабушка уже умерла, и жили в доме какие-то дальние родственники, мне незнакомые. Щёлкнул серую панельную пятиэтажку, где была квартира, которую я быстро и дёшево продал, перебираясь в Москву. Улицы, переулки, фонари… Иногда в кадр вторгался Палыч – руки в карманах, на голове капюшон. Привидение, назгул из «Властелина колец». Топая по лужам, он напевал себе под нос безумный микс из бардовской песни и рока, иногда прерываясь на то, чтобы упомянуть Катю, по которой скучает, или Сашеньку, к которому надо снова сунуться, чтобы всё прояснить. В Москве у нас была куча дел, а здесь – уже ничего, кроме как шляться по грязи и холодрыге. Но когда мы ещё приедем сюда? Наверняка очень и очень нескоро…
– Лена сделала отца совсем благодушным, – сказал Палыч, наконец, спрятавшись под крышей остановочного павильона, сейчас тёмного и пустого. – Он предлагал мне акции своей компании или квартиру в Москве – что угодно – в качестве подарка на свадьбу, если я собираюсь жениться.
– Он всегда был благодушным в отношении тебя, – пожал я плечами. – А ты никогда у него ничего не просил. Разве что мороженое и конфеты в глубоком детстве. Тебе ничего не было нужно, ты был вечно занят поиском приключений. И теперь его желание связать тебя с миром нормы очень понятно. Лена тут ни при чём.
– Ты прав. Хотя насчёт мира нормы – это наезд. Странно слышать про мир нормы от человека с психушкой в анамнезе.
– Давай только не будем мериться анамнезами!
Перелёт из Новосибирска в Москву в этот раз был перелётом из одного противного дождя в другой. Когда самолёт коснулся посадочной полосы, я вспомнил, как мы прилетели сюда впервые. Тогда было жарко, и Палыч ворчал, что, может, ну её куда подальше, эту столицу, может быть, он ошибся и следовало лететь прямо в Сочи. Ну а что, если в климате всё равно не видно никакой разницы? Но в Сочи хотя бы есть море. А тут пыль, духота и толпы народа. Конечно, через полчаса его отпустило, он передумал и решил, что столица всё-таки лучше. Больше возможностей и простора для весёлой жизни. Опять же он тут родился, а значит, не встроиться в этот город и не освоиться в нём не имеет права. Тогда мы и предположить не могли, насколько освоимся…
– Надеюсь, Катя не приехала, чтобы нас встретить, – Андрей включил телефон. – Лучше бы подождала дома с какой-нибудь едой. Ого…
Я посмотрел на экранчик, который он сунул мне под нос. Там была тьма пропущенных звонков. И от Кати, и от Зорькина, и даже от Воропаева. Словно нам два дня только и делали, что названивали.
На моём телефоне вызовов нашлось чуть меньше, но тоже – как-то избыточно.
– Что случилось?
Прижав аппарат к уху и заткнув пальцем второе, чтобы не мешал шум аэропорта, Андрей выслушивал, что говорит ему Катя. Судя по выражению его лица, ничего доброго она не сообщила.
– Они там с ума посходили? – спросил он наконец. – Конечно, я приеду. Нет, ты оставайся дома. Я поеду сам. Да, с Ромкой.
И повернулся ко мне.
– Представляешь, у Марго с Сашенькой хватило мозгов припереться к Катиному отцу и устроить там скандал, мол, Катя украла их компанию. Итог – папа с сердцем, Катя тоже в шоке.
– Но «Никамода» теперь записана на тебя!
– Явиться по месту моей временной регистрации они тоже успели. Но Катя им не открыла, потому что уже ждала. Теперь они ищут меня. Знают, что я уехал на пару дней, но, наверное, подозревают, что сбежал.
– И мы едем в «Зималетто» оправдываться?
– Ну кто будет оправдываться – это мы ещё посмотрим!
И это мне совсем не понравилось.
Андрей набрал номер Воропаева и предупредил, что мы уже в пути.
– Только спокойно, – попросил я. Вроде бы Палыч и не сильно психовал, но это ничего не значило. Он мог пока что держать себя в руках, а потом взорваться и всё испортить. А мог испортить всё и без нервного срыва. Просто так, потому что захотелось.
– Андрей, попытайся их понять. Представь, как это выглядит с той стороны. Александр доверяет тайну и компанию Кате, а она переписывает её на тебя. А ты улетаешь из города. А до этого мы помогаем Александру довести эту компанию до ручки. Как ни поверни, из того окопа мы выглядим плохими парнями. И чтобы сейчас никто никого не поубивал, надо всем успокоиться и провести конструктивные переговоры.
Палыч уставился на меня так, что я замолчал. Сейчас он взорвётся, не дожидаясь переговоров. Начнёт орать, чтобы я не изображал единственное разумное существо вселенной и не учил его жить. Но кое-что сказать я всё-таки был обязан.
– Лучше всего будет отдать им «Никамоду». Откажись от неё, подпиши все документы, и уже сегодня будешь свободен. Сам говорил – в кусты со змеями вторично не лезут.
– Лезут, – ответил Палыч. – Чтобы от них избавиться. Чтобы их в кустах больше не было. А не дарят им эти кусты. Они поехали к Катиному отцу. Они обвинили Катю чёрт знает в чём, притом что она этому Сашеньке только что слюни не утирала! Видимо, у Воропаевых это семейное – не ценить никого и ничьих усилий. Ведь знаешь… папа тоже любил Марго. Ты ведь не можешь этого не понимать! Он её любил, а она его бросила. И тоже обвинила во всех грехах. Надо же, он посмел сделать ей ребёнка! Её не интересовало, как он жил потом, куда уехал и что ним. Как он всё это пережил? Начихать, верно? Они всегда так делают. С Катей – так же. Работала на них, старалась, так много сделала? Пошла вон. Заодно получи скандал. Просто потому, что они всегда правы. А вот ни хрена подобного. Я не отдам им «Никамоду». А ты… если у тебя другая позиция… езжай к Юлиане. Ты имеешь право на свою точку зрения.
– Идиот, – вздохнул я. – Конечно, я поеду с тобой. Но ты не представляешь, что сейчас начнётся.
– Отлично представляю!
Мы сели в такси, и я почему-то вспомнил – лучше всего змей уничтожают ёжики. Ещё лучше – мангусты. Но мангусты тут не водятся. Ежа найти куда легче. Видимо, моя психика защищалась от предстоящего скандала как могла.