глава 9
часть 3 Волки.
1914 год, выдался нелёгким: вьюжили бураны, да трещали морозы. Но самое страшное, это то, что всю зиму село беспокоили волки.
Каждую ночь они делали набеги на скотные дворы. Вначале в село повадилась одна матёрая волчица. Николай, как член артели промысловиков-охотников, имел полное разрешение на отстрел волков. Волчицу выследили и пристрелили.
Но свято место пустым не бывает; объявилась еще пара волков. Но и с ней удалось справиться. А настоящая беда пришла от набегов волчьих стай.
— Николай Михалыч, ты дома? — открывая ворота, спросил Сафрон Степаныч. Услышав голос брата, Николай вышел из конюшни.
— Доброздавья, брат, что стряслось?
— Волки были ночью, в старую овчарню через крышу пролезли, овец порезали. Спроси Пелагею Петровну, возьмёт мясо на продажу?
— Она в Барнауле, к обеду подъедет, скажу. Возьмёт, возьмёт, ты не сомневайся. Ты лучше скажи, чего мы ждём? Они к весне нас без скота оставят.
На днях был в Барнауле, так сказывают, что и другие деревни от волков страдают. В Бобровском средь бела дня, заскочили в загон и давай рвать быка, хозяева еле отбили, быка прирезали, волков горящими головешками отогнали.
В Фирцево и Белоярске собак во дворах рвут, на людей бросаются. Сафрон Степаныч, у нас с тобой разрешения имеются, надо бы заручиться, что шкуры в артели примут, да собрать братьев. Сами спасёмся и других выручим. Ждать-то от них хорошего нечего, к лету они совсем остервенеют.
Волки в сёлах нападали на скот, рвали собак и выходили на санную дорогу, где загрызали и коней и людей.
— Ну, так, чего ждать-то, надо отстрел вести, да и всё. А шкуры не прокиснут, зима, как договоримся, так и сдадим, хоть все враз, хоть поштучно, как скажут, так и сделаем.
— Это так, ты прав, зима. Упредить всёж надобно, чтобы штраф не наложили. Пожалуй, я с батей поговорю, он от Акшана вернулся, пусть в артель отправится, боле терпеть тако не годится. Зверь, он и есть зверь. Ты, братка, собери-ка наших у себя, хошь у меня. Да мы и обговорим, как ловчее облаву на волков выстроить.
— Ну, давай у тебя, я своим скажу, да племяшам Данилы передам. Чтоб пришли. Давай брат, до вечера.
— Давай — и Николай вернулся в конюшню, а Сафрон вышел за ворота.
Мороз на улице был лёгким, снегопада давно не было. Яркое солнце слепило глаза. Пелагея ехала домой, торопилась, то и дело подгоняя лошадей. Дела в торговом доме шли хорошо. Первый этаж был под товарами повседневного спроса, продукты и мясная лавка, да лавка с товарами специального предназначения: лампы, сепараторы, маслобойки, примусы, кухонная утварь; а второй этаж под мехами, золотом, тканями.
Отвернувшись от солнца, чтобы не резало глаза, ехала Пелагея, подгоняла лошадей, да думала о том, как всё-же мало богобоязненных людей.
—Заповедей не блюдут, лгут, воруют, убивают. Вот китайца убили, обокрали и убили.
Что-то много китайцев появилось, раньше так не было, чтобы китайцы ходили по дворам и предлагали свой товар.
Кофты красивые предлагают, шёлковые, нарядные. Юбки тоже хороши, только уж больно маломерные, а вот шарфы, да платки хороши, шёлковые, лёгкие, расцветки разной! —
Она вспомнила о купленных у китайцев, красных красивых шёлковых платках, решила заглянуть в короб для вещей, чтобы ещё раз полюбоваться.
Открыв крышку берестяного короба, она увидела, сверху лежащие, яркие красивые шёлковые платки, они просто горели на солнце, переливаясь в его лучах. Тронув рукой верхний платок, она подумала:
— Нежненький. Думаю, что платки всем понравятся. Анастасия Михайловна боле других возрадуется, уж шибко яркие платки, чисто цыгански. — и удовлетворённая своими покупками, решила прикрыть короб.
В это время лошади зафыркали, волнистая дрожь пробежала по их коже, они замедлили шаг и встали. Пелагея подхватила вожжи, собираясь подогнать лошадей, но в это время дорогу перекрыла стая волков.
Они были спокойны, видно понимали, что лошадям и человеку от них просто некуда деться.
Стая поджидала лошадей. Два волка вообще улеглись на дорогу и внимательно за всем наблюдали. Лошади встали, потом попятились назад, заскрипели оглобли, сани перекосились.
— Это погибель. Смерть. С минуты на минуту волки кинутся и задерут. Смерть? Нет! Платки! — она быстро выхватила из короба платок, один, другой, потом ещё и ещё, стала размахивать ими и кричать, что есть мочи:
— А ну пошли отсюда, пошли вон.
Стая смирно стояла. Войдя в раж, Пелагея соскочила с саней и, размахивая платками, ринулась на волков. Некоторое время волки стояли в нерешительности, потом … отступили.
Увидев, что дорога освободилась, она подскочила к лошадям, взяла их под уздцы и, продолжая размахивать платками, кричала во всё горло:
— Вон пошли гады, вон пошли окаянные, вон пошли ! — Она потянула коней на себя и они пошли.
Волки отступили, но не ушли. Не красивые, сверкающие на солнце, яркие красные платки остановили волков, они к цветам безучастны, их остановило бесстрашие человека. У волка чутьё в сотни раз сильнее человеческого и он знает, какой человеческий запах им опасен. И как очень осторожный зверь, волк отступает.
Пелагея вскочила в сани, подхватила вожжи, не убирая платков, ударила вожжами по бокам лошадей, продолжая кричать и размахивать платками. Лошадей не нужно было подгонять, они неслись сами со всех сил.
Оставив волков далеко позади, она бросила в сани платки и обессиленная рухнула на солому. А когда увидела, что лошади спускаются к речке Ельцовке, поняла, что дома и из глаз хлынули слёзы, страшный крик вырвался из её груди. Так рыдая во весь голос, Пелагея и приехала к своим воротам. Не в силах пошевелиться, она продолжала рыдать.
— Да, матушки-то мои, Пелагея Петровна, голубушка моя, что ж такое доспелось-то? — запричитала Аграфена, открыв ворота.
На голоса женщин выскочил из дома Николай. Он увидел на санях разбросанные платки, открытый короб.
— Пелагея Петровна, ограбили что ли? Эка беда. Сама цела и слава Богу! А остальное, дело наживное. Не горюй. Давай помогу встать. Давай-ка, обопрись на меня. Вот так, потихоньку, да помаленьку давай, ступай, ступай.
Но ноги Пелагеи её не слушались, она не могла подняться и продолжала всхлипывать. Подхватив жену на руки, Николай занёс её в дом.
— Кто же это так испужал-то тебя, сама не своя, бедная моя? – гладя по голове приговаривал Николай.
— Ввв-о-о-л-ки — еле выговорила Пелагея.
— Волки? Вот ведь напасть-то какая. Сёдня соберёмся все у нас и будем решать, что с ними делать. У Сафрона четырёх баранов зарезали, да самых едрёных, унести не успели, Сафрон ружьём их пужанул. Темно было, не попал.
Аграфена собрала раскиданные по саням платки, закрыла короб, закрепила на нём лямки и завела лошадей во двор.
Увидев в окно, как Николай занёс Пелагею в дом, Айгуль накинула шаль и, бросив на бегу мужу:
— Я к Миколке, там с Пелагеей что-то — выбежала во двор. Встретившись с Аграфеной, спросила:
— Что такое с Пелагеей Петровной-то, что Николай на руках её нёс?
— Да, почём я знаю, айда в дом, может, скажет. Так разволновалась, что и слова сказать не смогла — распрягая лошадей, отвечала Аграфена.
Айгуль поднялась на крыльцо, а Аграфена повела лошадей ставить в конюшню.
Когда Аграфена вошла в дом, Айгуль уже отпаивала Пелагею горячим малиновым отваром с мёдом. От отвара Пелагею бросило в жар, потом в пот. Она расслабилась, успокоилась и уснула.
— Вот ведь, беда-то какая с волками, Пелагею испужали, у Сафрона баранов задрали. Сейчас придут Сафрон с братьями, будем решать, как на этих стервецов облаву делать.
— Ну, как она? — кивнув в сторону спальни, спросила Аграфена.
— Насилу успокоилась, уснула, слава Те Господи. Ну, я домой побегу, там уж Васятка с Аксиньей вот-вот проснутся.
— Васятка–то почё к Гриньке не прибегат, приболел чтоль? — спросила Аграфена у Айгуль.
— Пошто приболел? Нет, с отцом занимается, долго ж не было Михайла Петровича, стосковался, ни на шаг от него не отходит.
—Ну, ступай, ступай, поклон брату-то, давно не виделись, отсыпается видать. Надо б заскочить, проведать. Гринька подымется, придём — заверила Аграфена.
К вечеру все братья были в доме у Николая.
Братья, договорившись ранним утром отправиться на волков, решили пока ещё светло, пойти и хорошо осмотреть следы, убегающих зверей из овчарни Сафрона.
Они прошлись по следам несколько метров и, убедившись, что стая ушла в одном направлении, вернулись назад.
Утром охотники продолжили слежку. Следы вели в гору, потом свернули в лес и там, как горох рассыпались по лесу. Выходили из леса волки мелкими группами и в разных местах.
Братья обошли всю прилегающую территорию и убедились, что стая, раздробившись, ушла в разных направлениях.
Охотники пересчитали следы и выяснили, что в группах разное количество зверей. В первой группе, которая вышла из леса и отправилась в поле, было всего два волка.
Во второй группе, следы которой уходили дальше в горы, восемь особей, в третьей группе шесть волков и они ушли по лесу в сторону Хайрюзовки.
— Надо бы Хайрюзовских на волков поднять, пусть они этих шестерых на себя возьмут. Мы завтра с утра отправимся в гору, по следам этих восьми волков, Гордеевских подключить надо, пусть за первыми двумя поохотятся, они в поля пошли, в их сторону.
Сафрон, ты иди в Хайрюзовку, к Павлу Петровичу Третьякову, пусть он охотников соберёт, да завтра с утра пусть тоже выйдут на облаву волков. Я до Гордеевских добегу, утром все встречаемся у моего двора.
Волки были матёрые, хитрые. Они - то собирались в одну огромную стаю, то раздробившись на группы, нападали на деревенский скот в разных сёлах по разным сторонам, совсем не там где их ждали. С каждым днём они становились всё опаснее, урон, который наносили волки, был порой столь сильным, что не все крестьяне могли его восполнить.
Поэтому в облавах стали участвовать все, кто имел оружие и умел
стрелять.
Ночью выпал небольшой снег. Утром на дворе было тихо, ни ветерка, ни шороха. В эту ночь волков в селе не было.
Охотники разбились по группам и отправились по тем местам, где были ранее замечены следы волков.
Группа Николая поднималась в гору. Волки часто уходят в горы, чтобы скрыться в лесу.
Старые следы хоть и присыпало снегом, но видно их было хорошо.
В лесу волчий след шёл по склону горы, затем свернул в овраг. О
Охотники спустились с горы в овраг, и пошли по его дну.
Дно было заросшее густым кустарником и смешанными деревьями, идти на лыжах было трудно. Пройдя до середины оврага, обнаружили лёжку.
— Ты гляди что, совсем недавно были. Нажрались изверги и отсыпались тут — возмутился Семён, брат Пелагеи.
— Совсем недавно волки отдыхали здесь. – заметил Сафрон.
Дальше шли свежие следы, это очень вдохновило охотников. Все понимали, что волки где-то рядом, уйти далеко они не успели. Отправившись по следам, охотники вышли в поле. Следы уверенно вели к широко разросшемуся кустарнику.
— Волки там, в этих кустах. Надо обойти кустарник со всех сторон. Ты, Сафрон с Кузьмой давай обходи справа, Санька с Ванюшкой, вы от них ещё правее возьмите, вон по краю того поля, Нестор и Николай Данилыч, вы влево от меня, а мы с Семёном Петровичем, да Микиткой в лоб пойдём. Если волки ещё там, то мы возьмём кустарник в кольцо и будем его сжимать. Обнесём флажками. Сделаем ловушки. Волки выбирают удобное место и будут там прорываться, а коли прорвётся, то разбегутся врассыпную. Волк хитёр, взять его не просто — сказал Николай.
Все отправились обходить густой кустарник с разных сторон. Охотники были готовы спровоцировать волков, чтобы они кинулись на прорыв и тут уж не зевай, бей волка в лоб. Но их ожидало полное разочарование. Волки, войдя в кустарник, разбились на мелкие стаи, и вышли из кустарника в разные стороны.
— Вот ведь какая умная зверюга. Но мы не звери, а люди, мы их обхитрим. Волк придёт сюда, здесь они будут решать, куда податься, отсюда и отправятся на лёжку. А явятся они сюда, после полуночи, не раньше, а там либо в овраг на лёжку, либо в другое место отправятся— сказал и засмеялся Сафрон.
— В овраг они не пойдут, там наши следы, волк зверь хитрый, осторожный. Вот здесь, в этих кустах, они будут решать, где у них будет отдых. Близко к кустарнику не идём, пусть они сюда возвращаются. Нам нужно со стороны оврага выставить флажки, вот здесь, где у них набитая тропа.
Флажками отсекём их от оврага, от леса, и от поля. Нам нужно направить их в узкое место, это за оврагом. Там лес начинается, вот они туда и будут прорываться. В поля волк не побежит, он там как на ладони. Одну ловушку сделаем у кустарника, на случай если захотят вернуться в кустарник. Супротив ловушки, делаем укрытие, нагребаем снег, за которым надо укрыться— Николай снял с плеч вещмешок, достал флажки. — Вот вдоль оврага по всей длине и поставим их. Надо через это поле ставить, на всякий случай, мало ли что, волк хитёр. Они вдоль флажков пойдут к оврагу, а потом вдоль оврага к лесу. У самого леса сделаем ловушки, две с правой и две с левой стороны, недалеко от зимовья.
— А если они в другу сторону пойдут и уйдут в поле? — спросил Семён.
— Нет, они в поле не пойдут. Им в лесу укрыться нужно. Волк сытый, отдыхать идёт. Волк голодный везде рыскать будет, чтобы пищу добыть, сюда вовсе не явится — ответил Николай.
Охотники отправились расставлять флажки. Оглядев площадь огороженную флажками, Николай остался доволен.
— Ну, вроде всё ладно. Теперь в зимовье, обогреемся, горячего хлебнём и возвернёмся. Укрытие супротив ловушек все сладили?- спросил Николай.
— Мы сладили.
— Мы тоже сладили.
— Укрытие у всех есть, всё ладно сделали, добре, идём в зимовье — предложил Николай и все отправились за ним в охотничий домик.
На этот раз Николай рассчитал всё правильно. Волки к утру с разных сторон действительно стали возвращаться в кустарник.
Первые группы в кустах поджидали остальных членов стаи. Ночь звёздная, на белом снегу хорошо видно, как волки возвращаются по полю в кусты.
Теперь только дождаться, чтобы они вышли из кустов всей стаей и отправились по тропе к оврагу.
Места хоть и голые, но холмистые, когда волки идут у подножья холма, то их совсем не видно, охотников волки тоже не видят, но даже в безветрие, они всегда смогут уловить запах человека.
Волки, как и предполагал Николай, отправились по своей тропе, но на середине пути они остановились. Чутьё у волка сильное и видимо они почуяли ещё издали запах человека от расставленных флажков. Волки развернулись и пошли назад в кустарник. Николай предвидел такой ход событий и поэтому отправил охотников отсечь флажками тропу до кустов.
Волки, пройдя немного, остановились, некоторое время стояли на месте и вдруг кинулись врассыпную, в разные стороны. Добежав до ограждений, они мчались вдоль флажков.
Николай заметил, что в его сторону бегут два волка. Прячась за снежный бугор, он плотнее прижался к земле и приготовился к встрече.
Волк так стремительно бежал, что казалось, не касался снежного наста. Волчица бежала за ним. Ещё мгновение и матёрый волк со своей самкой выскочил прямо на него . Прицелившись волку в лоб, Николай выстрелил.
Огромный зверь словно запнулся, его перебросило через голову, он кувыркнулся и затих. Волчица, оскалив свою пасть, кинулась на Николая. Он, перезарядив ружьё, выстрелил, куда пришлось, угодил волчице под лопатку. Она упала на бок, перевернулась, потом вскочила и вновь упала, окрашивая снег своей кровью. Перекатившись через себя, она ломала ветки молодых деревьев, рычала и скалила зубы, пытаясь вскочить Хватая пастью снег, она не прекращала рычать, издавая злобные звуки. Поняв, что на все четыре лапы она не встанет, волчица подпрыгнула на задних ногах, и кинулась на Николая. Опираясь на задние лапы, она пыталась ухватить Николая за руку. Зубы волчицы клацнули у лица Николая, он увидел её глаза, они были залиты злобой и ненавистью. Николай выстрелил ещё раз, волчица ткнулась в снег и затихла, и только в смертельных конвульсиях продолжали злобно дёргаться её конечности.
Вскоре раздались выстрелы у кустов, потом у оврага, с одной а потом и и с другой стороны. Понимая, что на опасное место больше ни один волк не явится, Николай собрался сменить его. Он решил спуститься ближе к оврагу и, покинув своё укрытие, отправился на новое место.
Но не успел Николай спуститься вниз, как на него вылетел подранок. Пузырясь и пенясь кровь лилась из его пасти. Не понимая ничего от боли и злобы, зверь летел прямо на человека. Вскинув ружьё, Николай выстрелил. Зверь ещё долго бил лапами по снегу и содрогался, но он уже был не опасен, он был мёртв.
Разгоняя лыжи, что есть мочи, Николай спускался вниз, оказалось, что отчаявшиеся волки, не все кинулись вдоль флажков, некоторые перемахнули через заграждения и кинулись в поле. Охотникам пришлось их догонять.
Возле каждой ловушки лежали убитые волки.
Николай насчитал шесть, да его три, девять голов. Через флажки ушли четыре волка.
Солнце рассеяло свои лучи по заснеженным холмам и стало совсем светло, утреннее солнце поднималось над горизонтом.
Николай вышел на макушку холма, перед ним открылся весь охотничий театр. Два волка бежали друг за другом к лесу.
— Сафрон, бери Семёна и спускайтесь наперерез двум волкам, что бегут в лес с правой стороны. Прямо в лоб их возьмёте.
— Добре — ответил Сафрон и они вместе с Семёном, по краю леса помчались волкам наперерез.
Всматриваясь вдаль, Николай увидел, как одинокий волк устремился к санной дороге.
— Эх ты, якорти тя, уйдёт, мне не поспеть — подумал Николай В это время из березняка, срезая путь к волку, выскочил Кузьма, следом за ним появился Иван. Оба брата с разных сторон стали приближаться к волку. Волк бежал к кустам. А там его встретил Александр.
— Молодцы братья, ой молодцы. Двое гнали, а один встретил, добрые охотники. А четвёртый видать ушёл. — Не успел Николай подумать, как у соседнего холма раздался выстрел, это Нестор повалил четвёртого сбежавшего волка. Пока волк обходил холм, Нестор, перейдя через холм, вышел ему навстречу. Микитка страховал
сзади, на случай, если волк решит вернуться. Судьба волка была решена.
Облава получилась очень удачной, ни один волк не ушёл. Уставшие, но довольные, охотники возвращались домой.
Убитых волков занесли во двор Николая. Попрощавшись с родственниками, он вошёл в дом.
— Ну вот, Пелагея Петровна, выйди-ка во двор, посмотри, кто там, у крыльца валяется.
— Ой, Миколушка, да неужто ты убил этих зверюг, айда-ка Пелагеюшка, поглядим, что там — обратилась к Пелагеи Аграфена.
Они набросили на голову и плечи шали и выбежали на крыльцо. У ног Пелагеи лежало тринадцать звериных туш.
Позже, Николаю и его группе, ещё придётся участвовать в облавах на волков, но уже на других территориях, помогая другим сёлам избавиться от хищного зверя.
Только такого количества волков в одной стае им больше встретить не удастся.
Ближе к весне пришли и новые испытания, на Алтае вспыхнули сразу три заразных болезни, скарлатина, тиф, оспа.
В Барнауле, защищаясь от заразы, закрывались учреждения и магазины. Работали только лавки, торгующие товаром повседневного спроса. Торговать разрешалось только через окно, продавцы работали в перчатках, деньги от покупателей, опускались в специальный раствор. Санитарные службы города проводили обработки помещений от инфекций, а иные закрывали на карантин.
Магазин Пелагеи тоже закрыли на карантин.
Чтобы не оставить своих продавцов совсем без средств, Пелагея решила воспользоваться опытом китайцев и предложила двум продавцам, поехать с ней продавать товары по сёлам. Решено было взять крупы, соль, сахар и ранним утром отправиться в село Селезнёво.
Нагрузили телегу продуктами и отправились в село. Пелагея ехала с продавцом пожилого возраста, молодого возраста продавец управлял лошадью с телегой гружёной продуктами.
В обед подъехали к селу.
Пелагею удивила тишина в селе. Не пахло древесным дымом, печёным хлебом, не лаяли собаки. Пелагея вышла у первого дома, постучала в ворота. Никто не вышел, даже собака не залаяла. Это очень её удивило, толкнув воротину, она вошла во двор. Пройдя через двор, женщина решила войти в дом. В нерешительности, немного постояв у входной двери, она всё же открыла её.
В доме стоял такой смрадный дух, что она тут же выскочила в двери и, выбежав за ворота, стала рыгать.
— Пелагея Петровна, что случилось? Вам плохо? Что вы увидели в этом доме? — спросил пожилой продавец.
Еле переведя дух, Пелагея ответила.
— В доме нет ни одной живой души, в доме дурной дух, дышать нечем. Едем отсюда — она быстро поспешила к бричке.
У следующего двора, она тоже не услышала лай собак, на стук в ворота никто не вышел. Женщина не рискнула входить в дом и они поехали дальше. В следующем дворе к ней вышла женщина. Она была очень худой и бледной.
— Доброго вам здравия. Вы нам не подскажите, что такое случилось вот в этих дворах, собак нет, из домов к нам никто не вышел, а мы продукты на продажу привезли — обратилась к женщине Пелагея.
— Умерли там все, собак отпустили, чтоб сами кормились — ответила женщина.
— А вы как чувствуете себя, больно уж лицо бледное?
— Болела, да Господь сжалился, оклемались, дочки умерли, тятя помер. Муж в отъезде, и ничё не знат, что я их схоронила. — женщина перекрестилась. Пелагея тоже перекрестилась.
— Господи прости, царствие им небесно. Прости Господи. — крестилась Пелагея.
— Вы зря к нам приехали, у нас в каждом дворе горе, в ином дворе все поумирали, кто от тифа, кто от оспы, а у меня девочки ещё и свинкой заболели. Я в тифу лежала, тятю без меня схоронили. Девочек проводила сама. Два сына остались, один и тиф и оспу перенёс, а другого ничё не взяло, вот он за нами и ходил. Зря вы, зря сюда приехали, уезжайте. — женщина развернулась и скрылась за воротами.
Пелагея решила всё же проехать по селу, но везде она слышала, одно и тоже, что в селе оспа, тиф, скарлатина и покупателей нет.
— Зря приехали. Что делать-то будем, домой едем и или попытаем счастье в другом селе? — спросила Пелагея у своих продавцов.
— Зараза кругом, Пелагея Петровна, боязно это — выразил своё мнение пожилой продавец.
— Боязно, Пелагея Петровна, кабы не захворать — поддержал пожилого продавца, молодой человек.
Возвращалась домой Пелагая в подавленном состоянии, она не предупредила мужа, что решила вести торговлю по сёлам и уж тем более она не предполагала о такой массовости заражения.
— Видно мы живём у Христа за пазухой — сказала Пелагея утром, когда все собрались за завтраком.
— Это ты права, Пелагея Петровна, Господь нас милует — подтвердила Аграфена.
— Милует, Аграфена Петровна, милует, други деревни мрут от заразы, а нас обносит, слава Богу.
— Это ты откуда про заразу прознала, в Барнауле деревенские поведали? — поинтересовался Николай.
— Поведали, поведали, только не в Барнауле. Торговый дом наш на карантине. Продавцы по домам, одни сторожа спят в магазине, других никого нет. Вот и подумалось мне, что народ за зря страдает без работы. Раз уж магазин закрыли, решила подсобить продавцам и предложила продать продукты с телеги по деревням. В перво село Селезнёво приехали, а там от села-то ничё не осталось. Народ от заразы вымер. Которы дворы совсем пусты, все на погосте. Так и вернулись ни с чем — упавшим голосом проговорила Пелагея.
В субботу с самого утра Аграфена с Пелагеей устроили стирку. Аграфена бельё вываривает, Пелагея крутит " рожки" в постирочной машинке. Гришаня воду носит, да в баню дров подкидывает. Николай в поле уехал, к бане обещал вернуться.
Наложив в лохань белья, Пелагея спустилась к реке, чтобы его переполоскать. Весна холодная и вода в реке ледяная. Полощет Пелагея бельё, а руки огнём горят. Вдруг слышит, кто-то её окликает: "Поля-я-я." Пелагея откликнулась, а когда распрямилась, никого рядом не было.
— Да и кто меня здесь Полей-то звать будет? Поблазнилось видать — подумала она и продолжила полоскать бельё. Переполоскав всё бельё, стали его развешивать.
— Матушка, мне у реки поблазнилось, что кто-то меня окликнул. Я отозвалась, а никого нет. А я ясно слышала, что меня кто-то позвал. Голос не знакомый, а имя моё сказывали, как в детстве меня дома прозывали, Полей. Огляделась вокругом, а нет никого.К чему это?
— Да ты не думай про то, ну послышалось и послышалось, забудь и не поминай — посоветовала Аграфена, а сама подумала — Господи Боже ты мой, что же это ещё за напасть над её головушкой. Какой беде она откликнулась, горемычная? Господи, отведи беду от дома нашего, только на Тя уповаю, боле некому. Только Ты Спаситель душ наших. Уж коли испытанию быть, так пусть оно по нашей мочи будет. Во всем Твоя сила Господи, слава Тебе Вышнему, во веке веков слава.
Через две недели у Пелагеи поднялся жар, скрутило живот, постоянно морозило и трясло. Заметив такое состояние у невестки, Аграфена предположила, что это начинается тиф. С этим предположением она пошла к Айгуль.
— Акулинушка, вы в нужник по лёгкому не ходите, у Пелагеи тиф, надо бы баню стопить и мочью попарить. Скопите мочи и мы скопим и напарим её в бане. Как скопите ведёрко, так я заберу. Гриньку себе возьмите на время. Счас Николая на болото отправлю, пущай корня аира натаскат. Тереть его буду да давить ей в рот через марлю. Накажу, чтобы кору осины, да вербы надрал, отвар сделаю, жар унять, да лихоманку. Где-то адонис был, найти надо. У тебя нет? Мы же вместе прошлой весной сбирали.
— Счас гляну, должён быть, не весь расходовала — Айгуль нашла сушёные жёлтые цветы и протянула Аграфене. — Кора-то тоже есть, Васятка в жару был, Михаил Петрович ходил, драл, Вот, возьми.
Взяв сухие травы, Аграфена заспешила домой.
— Благодарствую, дай Бог тебе здоровья. Пойду взвар готовить, да отпаивать. Вот горе-то, вот оно горе како приключилось, Матушки мои, Пресвятая Богородица, выжила бы наша Голубушка, Пелагея Петровна — и с этими словами вышла в двери.
В день, когда урина была готова, Пелагея уже не вставала с постели. Обернув жену в простыню, Николай унёс её в баню, бережно уложил на полог и плеснул на раскалённые камни семейной урины. Часть этого раствора стояла у печи и хорошо прогревалась. Черпая прогретую урину ковшом, Николай поливал на простынь, мочил волосы жене, обтирал лицо. Потом подбрасывал урину на каменку и вновь обливал жену уриной через простыню. Дав жене передохнуть, сам себя всякий раз , окатывал холодной водой из бочки. Потом убирал простыню с тела Пелагеи и, распаренным в моче веником, принимался её парить. Время от времени обкатывал её прохладной водой, и снова парил.
— Пить — прошептала Пелагея.
— А вот Аграфена взвару наготовила, велела тебе в бане дать, давай, прими Полюшка — сам не зная, почему назвал Пелагею так, как зовут её Пелагеины родные. Он приподнял её голову и поднёс отвар. Она прильнула к краю кружки и сделала несколько глотков.
— Это хорошо, пить захотела, стало быть, направится. Ничё- ничё, нас запросто так не возьмёшь, Скудара не сдаётся, мы ещё поборемся с этой лихоманкой — подумал Николай.
Каждый день Николай топил баню и каждый день парил жену, поливая урину на каменку и обливая уриной её тело. Каждый день Аграфена с молитвой готовила для Пелагеи отвары и каждое утро и каждый вечер перед сном, стояла она перед образами и молилась, обращаясь к Пресвятой Матери-Богородицы Деве Марии. Молилась до исступления, до усталости и изнеможения, уливаясь горькими слезами.
Через неделю Пелагея встала с постели. Тифом в семье больше никто не заболел.
Весна пришла, а тепла не принесла, если и выдавались тёплые дни, то ночами были глубокие заморозки, да и тёплый день часто сменялся ненастьем, холодным ветром и ледяным дождём.
Николай смотрел на озимые и горестно вздыхал.
— Эх, взошли хорошо, а тепла нет, коли тепла не будет, так без хлеба останемся. Гречи меньше прошлого года посеяли, коли хлеба не будет, это голод. Эх хе-хе.
Что-то разгневали мы Бога, отвернулся Он от нас. То болезни одолеют, то не урожай, жить-то как тяжко стало, Господи прости нас грешных, прости за вольные и невольные прегрешения. Прости и помилуй …
Стоя на поле, Николай сам не заметил, как упоённо молился, опустившись на колени.
Почувствовав страшную усталость, и тяжесть во всём теле, он еле поднялся и побрёл к лошади. Но сил вскочить в седло не было, и они пошли вместе по влажной весенней дороге, человек и лошадь. Шли медленно, шли молча, шли так, как идут два близких друга, которые поддерживают друг друга в любой беде, в любом несчастье. Николай ухватился правой рукой за узду и прислонил к шее лошади свою голову. Буланка шёл вздыхая время от времени, словно чувствовал всю тяжесть, которая навалилась на его друга.
Но природа оказалась милостлива к людям, хоть с запозданием, но пришли на Алтай тёплые дни, выправились и озимые и яровые. Урожай на полях Николая, хотя и позже, но был отменным.
Полным ходом шла уборка хлеба, одновременно в дождливые дни косили траву. Время было горячее, хоть разорвись и то надо успеть сделать и другое не опоздать. Промедлишь с пшеницей, она осыплется в землю. Не уберёшь во время сено, оно зарастёт отавой и сгниёт от рос и дождей. Братья, как могли, помогали друг другу, старались успеть и сено собрать и хлеб убрать.
У Аграфены тоже работы прибавилось, женщины в поле, а дети с Аграфеной. У Ивана с Александром по дочери растут, да так похожи друг на друга, будто близнецы от одной матери. Анисья хорошей помощницей стала, и коров ходит с Аграфеной доить, и обед готовить, и хлеб печь. С младшими сестрёнками водиться помогает, то зыбку покачает, то пелёнки принесёт. Большая, уже стала, шестой годок пошёл. Славная девочка,жотя и бывает, что ссорятся они с Гринькой, но все равно все дети дружно растут, радуют свою бабушку.
Только у Ильи детей всё ещё нет. Другим стал Илья, плечи опустились, ходит, подкашливает, глаза в землю прячет, как-будто не хочет на людей глядеть. Смотрит на него Аграфена от жалости, сердце её кровью обливается.
— Надо с Акулиной поговорить, с Илюхой-то что-то делать надо, загибается малый, тает на глазах. Хорошо хоть братья ему помогают с урожаем управиться, сам-то он, пожалуй, в немочи совсем.
Как - то к вечеру в гости пришёл Пётр Леонович.
— Ну-ка де мой правнучек, у меня гостинцы ему припасены, Гриня, ступай ко мне, глянь, что тебе зайчик послал. Шёл я вчерася за огородами, телятишку искал. Окаянный, отстал от матери, заплутал где-то. А там под кустиком зайка сидит себе, один одинёшенек посиживат. Ну, я прохожу мимо, а он меня человечьим голосом и спрашиват; " Ты куда идёшь Пётр Леонович?"Я ему отвечаю, мол домой иду, телка искал да не нашёл вот и иду порожний. А он мне: " Ты пошто к Грине в гости не хаживашь? Пошто гостинцев ему не нашивашь?" Да нет, говорю, у меня гостинцев, стар я стал, немочен гостинцы добывать. А он и подаёт кулёк и сказыват, вот, мол, гостинец для Грини, передай, не прозабудь. Ну. я и пошёл, понёс тебе гостинец-то. Пётр Леонович полез за пазуху и достал кулёк с сушёными ягодами, запечёнными в карамели. Когда внуки росли, Анастасия Михайловна часто готовила такие гостинцы им, постарели они с Петром Леоновичем и таких гостинцев больше не готовят.
Гриня обрадовался, глаза его засветились, хотя и знает, что зайцы гостинцев не отправляют и человеческим голосом не говорят, а сказки всегда всем нравятся, особенно если они хорошие и про тебя.
Петру Леоновичу тоже радостно, что правнуку угодил.
— Батя, мы поужнать собирамся, ты с нами откушашь? — спросила Аграфена.
— Нет, дочка, я с другим делом к тебе, я за кукольником, есть аль нет?
— Ой, Батюшки, нашто же он тебе? — удивилась Аграфена.
— Вшата, дочь на меня напала, видно край мой пришёл, вшата к войне да к смерти заводится, вот тако дело. Кажному своё отмерено.
— Лонись на покосе уж шибко много его было, скот его дуже любит, особлево весной.
— Так то, так, это они поправляются к весне, вычищают из себя чревоточий всяких. Так ты погляди, можать есть. Стог-то остался нетронутый.
— Лучше на покос утром Гриньку послать, он наберёт. А то стог разворошу, он осень не выдержит.
—Ну и добре, завтра, так завтра — сказал, поднимаясь с лавки Пётр Леонович. Он попрощался и отправился домой.
— Эка невидаль, в неделю-то по три раза в баню с маменькой ходят и вот на, вшата. Утром стог огляжу, можать где торчит кукольник, да и Гриньку отправлю на покос. Там его много.
Только не одного Петра Леоновича вшата донимала, педикулёс вспыхнул на всём Алтае.
Летние дни были очень благодатные, братья убирали сено, возили снопы на молотилку. Лето- горячая пара, не зря в народе про такие дни говорят, что день, год кормит.
Николай привёз с поля снопы и стал складывать их под навесом, возле молотилки, в это время к нему подбежал сын.
— Батя, тебе в ураву надо, велели придти срочно — сказал Гриша
— Эт чё там, за срочность-то такая? Нет у меня время, по управам расхаживать, хлеб осыпается, молотить надо б.
Мальчик пожал плечами и ушёл. У Гришке тоже, нет время бегать попусту, у него своей работы хватает. Всё утро сено ворошил, вот домой за квасом приехал. А как подсохнет сено, в валки его собирать, да копнить, да стоговать надобно. Нынче Гриня со всеми вместе, как взрослый, копнить, да стоговать будет.
Николай сложил возле молотилки снопы и отправился в управу.
Пелагея и Айгуль стояли на крыльце, когда Аграфена, заходя во двор, сообщила:
— Не тока Миколке велели придти в управу. Сынам Николая Алексеича и Якова Афанасича тоже придти в управу велели.
— Это война, мамаша — сухо сказала Пелагея и пошла в дом.
Свидетельство о публикации №221092401401
начало : Скудара-1
продолжение : Скудара- 36