Натка проснулась от яркого солнца, которое светило прямо в лицо. Потянувшись, она покрутилась под одеялом, пытаясь устроиться поудобней и тут же поняла, что спать ей больше не хочется. Сев на кровати, она нашарила ногами тапочки, еще раз потянулась и подошла к окну.
Единственное окошко ее одноместной палаты выходило во двор госпиталя. В небе сияло яркое декабрьское солнце. Внизу, возле двух машин скорой помощи, ежась от мороза, курили две медсестры.
Натка посмотрела на часы. Скоро должны принести завтрак, но она вполне успеет принять душ и проверить почту на ноутбуке, который был единственным средством ее общения с внешним миром.
Натка скинула бесформенную белую больничную рубаху и горячие струи воды ударили по плечам, спине и обритой наголо голове.
Натка все-таки пошла в больницу после того, как однажды ночью, проснувшись от дикой головной боли, встала, чтобы взять со столика таблетки. Голова раскалывалась так, что, казалось, она вот-вот лопнет. Едва встав на ноги, Натка тут же упала на пол, в глазах у нее потемнело и к горлу подкатился противный комок тошноты.
Все прошло минут через десять, вернулось зрение, боль отступила, ноги снова стали слушаться, но Натка испугалась. Она позвонила сначала Лике, потом, подумав, Машке в Германию.
А утром поехала в больницу.
И уже через два дня она попала сюда — в этот спецгоспиталь, далеко за городом.
В первые дни она никак не могла поверить, что все происходящее не сон. Настолько все казалось ей невероятным. Потом, просыпаясь по ночам, она подолгу плакала, забившись в уголок, уткнувшись в подушку. Ей было страшно. Очень страшно. Она в отчаянии съеживалась в комочек на полу своей палаты и в голос выла, от бессилия царапая стены.
Потом она привыкла. Приняла свой диагноз и решила довериться врачам, которые обещали, что все будет хорошо. Она уговорила, чтобы ей разрешили пользоваться ноутбуком и интернетом и общалась каждый день с девчонками, которые обещали очень скоро приехать к ней, с Полиной, которая каждый день часами общалась с ней в «аське», как могла, поддерживала и успокаивала ее.
… Полинка, мне жить осталось, по самым оптимистичным прогнозам, лет 5... итого, если детства не считать 10 лет жизни нормальной... блин плачу.... у меня рак мозга.
— Натка, да почему же так?
— Это последствия последнего ранения как сказали... а может, и нет — но уже неважно почему... я первые два дня вообще как в тумане была, ходила и выла только... успокоительные пила и выла... и понимала, что кроме детства и вспомнить светлого нечего и вроде вот только как-то жить начала и все... в понедельник, если на операцию согласие не дам, то вообще времени почти не будет...
… Полинка, привет! Да, только что подписала согласие на операцию... Вчера не смогла — с обеда, как начало тошнить — до ночи рвало, я просто вымоталась вся — через каждые десять минут бегала... а потом хотела тебе написать, да вырубилась и проспала всю ночь как убитая... тебя во сне видела. Мне снилось, что мы с тобой купались в море — вода теплая—теплая... пальмы песок белый горячий... небо — не достать... и потом на песке лежали голые и разговаривали... обо всем... птицы летают яркие, ветерок, море шумит, а мы с тобой лежим и как будто весь мир — это этот пляж, пальмы и море...
… Натка! Ты молодец, молодец. Моя хорошая. Обязательно надо сделать операцию, а потом, потом будем лежать и разговаривать. Море, солнце, ты и я.
… Полиночка, мне все хуже с каждым днем... я просто развалина. Каждое утро глаза открываю и приговариваю —"Наташка это всего день выдержать, так надо, потом легче будет... у тебя есть цель — встретиться потом с Полинкой и долго-долго с ней говорить и смеяться, и гулять по городу». Стараюсь до последнего не падать... но очень плохо... даже под вечер плакать сил нет...
…Наташка! ты держись, у тебя подготовка к операции, поэтому организм так реагирует, ты самое главное, цель поставь и не сомневайся, ни грамма! Все пройдет хорошо! Ты сильная и организм у тебя сильный, выдержишь, только надо ОБЯЗАТЕЛЬНО быть уверенной в замечательном результате! я за тебя кулачки держу и верю!
…Полиночка, я держусь — ныть себе запрещаю, жаловаться — потому что с этого и начинается вот все... так, вечером поплачу без слез
Еще она написала письмо Вадиму, которого по примеру Полины, назвала Рыцарем. Тот ей ответил и она общалась еще и с ним, также через «аську». Кукла, которую Полина передала для Натки, до сих пор была у Вадима, посещения и передачи пока врачи запрещали.
Наташа посмотрела на календарь. Она здесь уже два месяца.
Два месяца она была изолирована от мира в маленькой палате.
Два месяца она была один на один со своим диагнозом, к которому постепенно пыталась привыкнуть и относиться, как к части своей жизни.
Диагноз был страшным. Рак головного мозга.
Врачи говорили, что это последствия контузий. Что очень хорошо, что болезнь проявилась так рано. Что у нее очень хорошие шансы на успешную операцию.
Но осознание того, что в голове растет что-то злое и страшное, способное убить ее в любой момент, пробуждало в Натке отчаяние.
И тогда она писала письма Рыцарю. И тот, со свойственным ему веселым цинизмом, быстро заставлял Натку снова верить, что все будет хорошо. А еще Натке очень хотелось познакомиться, наконец, с Рыцарем по-настоящему, чтобы услышать его голос и посмотреть в его глаза.
Волосы Натке сбрили на прошлой неделе, чтобы можно было сделать биопсию.
Просверлив маленькую дырочку в черепе, врачи взяли ткани на анализ.
Натка тут же пошутила, что сейчас она может прикрутить к голове бантик на шурупик, но собственное отражение ее немного пугало. Ей казалось, что остались от Натки одни глаза — большие, карие, влажные, с пушистыми длинными ресницами, в которых притаился страх.
— Ну, Наташа, как чувствуешь себя? — старенький профессор, тепло улыбаясь, присел на краешек кровати, весь белый, от ослепительного халата до седых волос.
Это дежурный вопрос прозвучал очень искренне и, Натка улыбнулась.
— Неплохо, Павел Иванович. Голова почти не болит, только тошнит немного.
— Ну, это пройдет. Скоро пройдет, Наташа.
— Профессор, скажите честно…
— Я для этого и пришел. Ты не думай, я раньше не говорил, потому что не был уверен до конца. Понимаешь, характер у меня такой, я сомневаться не должен. И ты не должна. А вот сейчас я уверен.
— И что? — Натка вдруг почувствовала, как тяжело стукнуло сердце и в животе стало холодно.
— Все хорошо. Опухоль операбельная. Метастазов нет. Поэтому будем делать тебе операцию. Понимаешь, это заболевание проявляется по-разному. Готовых рецептов нет. Но в твоем случае я уверен — все пройдет хорошо. Поэтому не бойся. Я сделаю все очень аккуратно и ты очень скоро поправишься.
Профессор снял очки в черной оправе, протер стекла полой халата.
— Главное, Наташа, что мы сейчас с тобой уверены.
— Павел Иванович, когда операция?
— Недели через три-четыре. Мы тебя подготовим, поставим лекарства, понаблюдаем еще.
— Ко мне по-прежнему нельзя?
— К сожалению, нет. Понимаешь, сейчас твой иммунитет на нуле. Любая инфекция приведет к очень серьезным последствиям. Поэтому пока нет. До операции. После операции будет можно.
Профессор помолчал и продолжил совершенно другим голосом — мягким и тихим.
— Я понимаю, Наташа, что тебе страшно. Понимаю, что тебе сейчас очень плохо одной, без друзей, без возможности выйти. Ты чувствуешь себя, как в клетке. Но так надо, дочка. И тебе нужно быть сильной, понимаешь?
Натка опустила голову.
— Я знаю. — сказала она. — Я справлюсь.
— Я знаю, что ты справишься. Знаешь, Наташа, ты уж прости старика. Я много видел больных — очень много. Но ты — удивительная. Я знаю, где и как ты работала. Знаю, через что тебе пришлось пройти. Но я не понимаю, как ты смогла остаться такой! Ты особенная. И я сделаю все, чтобы ты смогла жить нормально. Ты не бойся — я все сделаю хорошо. Верь мне.
Профессор встал и пошел к двери.
— Доктор? — Наташа подняла глаза, полные непрошеных слез.
— Что, дочка?
— Доктор, скажите, за что мне? Я часто думаю об этом. Может, это за то, что я убивала? За то, что… их же кто-то любил! У них были мамы, жены и дети.
Профессор тяжело вздохнул и снова вернулся.
— Не думай об этом, дочка. Это не за них. Ты чистая. Душа у тебя чистая. Понимаешь, я тоже видел войны. И видел солдат. Ты воин. Настоящий. Тебе чужая смерть не приносила удовольствия. Ты не забирала жизнь, ты просто убивала врагов. Те, которых ты убивала, знали, на что идут. Это закон войны, дочка. Война очень внимательно следит, чтобы все было по правилам. А, правила очень простые — чтобы победить, нужно убивать. Ты победила. Но победила не только врагов, но и саму Войну. Ты спасала другие жизни. Я не знаю, как объяснить тебе это — но я точно знаю, что ты осталась чистой и доброй. Война… она не испачкала тебя. И не сделала черствой. Не сделала злой. И это — не кара твоя, это точно. Это просто рука войны дотянулась до тебя. Потому что ты — воин. А Война никогда не отпускает воинов.
— Но я не хочу! Я не хочу быть воином. Когда-то мне даже нравилось, что меня зовут Валькирией. Я сама так назвала себя. Но сейчас, я просто хочу жить. Как все.
— Я знаю, дочка. Это просто так устроен мир. Он часто бывает к нам несправедлив. Но ты помни одно — нам не даются испытания, которые мы не в силах преодолеть. Вот и все.
Профессор снова встал и пошел к двери.
На пороге он обернулся и совсем уже тихо сказал.
— Ты знаешь, Наташа, я очень много спас жизней. Но я думаю, что главная задача моей работы — это спасти твою жизнь. И я это сделаю. Обещаю.
Дверь тихо закрылась. Натка проглотила горький комок слез.
— Сильной надо быть, — сказал седой профессор.
— Сильной надо быть, — когда-то, очень давно, сказал ей дядя Сережа.
И Натка вдруг поняла, что ей уже никуда не уйти от этого. Что всю свою жизнь она должна быть сильной. Она воин. Валькирия. И в этом бою она должна победить.
Она вытерла слезы и подошла к окну, глядя, как курят, ежась от мороза, медсестры в белых халатах.
… Полинка, у меня вопрос такой дурацкий вот появился. Я же людей убивала... ты как к этому относишься? В смысле ко мне, после того, что я тебе рассказала? Они конечно, плохие все были и враги, но люди. Я первого помню, и, наверное, всегда помнить буду...
… Натка, а у тебя выбор был? Стрелять или нет? Нет. Вот и все. А когда смогла выбирать, ты и ушла.
… Ох, Полинка, ты все-таки необыкновенная. И не потому, что вот так взяла и оправдала, а потому что все так точно понимаешь и чувствуешь...
Продолжение ЗДЕСЬ
Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
Спасибо за прочтение. Лайк, подписка и комментарий❣️❣️❣️
Книга написана в соавторстве с Дмитрием Пейпоненом. Каноничный текст на сайте Проза.ру
НАВИГАЦИЯ по роману "Взрослая в пятнадцать" ЗДЕСЬ (ссылки на все опубликованные главы)